Типы инвесторов 6 страница

Вид Бхактиведанты Свами вызывал удивление и любопытство у каждого, кто его видел, и, обеспокоенная этим, г-жа Агарвал решила, что будет лучше, если о нем узнают из газет - так, по крайней мере, можно будет предотвратить всевозможные кривотолки по поводу странного человека в оранжевых одеждах, который живет у них. Она поделилась этой идеей с Бхактиведантой Свами, и тот рассмеялся, поняв, что пришелся не ко двору. Салли поспешила в редакцию питсбургской газеты, но корреспондент, с которым она встретилась, счел появление Бхактиведанты Свами не столь значительным фактом, чтобы сообщать о нем в газетах. Тогда Салли отвела Бхактиведанту Свами в местную газету «Батлер Игл», где его появление вызвало большой интерес.

22 сентября

В «Батлер Игл» появилась статья: «Последователь индуистского культа на хорошем английском объясняет цель свого приезда на Запад». К Агарвалам приехал фотограф и сфотографировал Бхактиведанту Свами в гостиной, с раскрытым томом «Шримад-Бхагаватам» в руках. Подпись под фотографией гласила: «Посол бхакти-йоги».

Статья начиналась так:

«Вчера худощавый, смуглый человек в выцветших оранжевых одеждах и белых купальных тапочках, выйдя из легковой машины, вошел в здание Христианского союза молодежи Батлера, чтобы присутствовать на проходившем там собрании. Это был А.Ч. Бхактиведанта Свамиджи, миссионер из Индии, приехавший, чтобы проповедовать людям Запада».

Статья называла «Шримад-Бхагаватам» «священным писанием», а Бхактиведанту Свами — «мудрым учителем». Далее в ней говорилось:

«Моя миссия — возродить в людях сознание Бога, — говорит Свамиджи. - Бог — отец всех живых существ, принимающих тысячи разных форм. Человеческая жизнь — высшая ступень эволюции. Если мы не воспользуемся этим учением, то нам придется вернуться назад и заново проходить весь путь эволюции». Бхактиведанта Свами ведет монашеский образ жизни - женщинам запрещено даже прикасаться к его пище. В доме семьи Агарвалов в Батлере, как и во время шестинедельного путешествия через океан, он сам готовит себе еду в медной многоярусной кастрюле с раздельными секциями для одновременного приготовления риса на пару, овощей и «хлеба». Он строгий вегетарианец, а пьет только молоко, которое по его выражению, является «чудо-пищей для стариков и младенцев»... Он говорит, что если бы американцы уделяли больше внимания своей духовной жизни, они были бы гораздо счастливее».

У Агарвалов было свое мнение о цели приезда Бхактиведанты Свами в Америку. Они считали, что цель эта - «найти средства на издание книг» - и только. Они даже не сомневались, что Свами просто нужен спонсор, который поможет ему напечатать «Шримад-Бхагаватам», но никак не последователи. И надеялись, что хотя бы своим поведением он не будет привлекать внимание окружающих. Он, казалось, придерживался такой же позиции.

«Он не создавал вокруг себя ажиотажа, — говорит Салли Агарвал, — ему не нужны были толпы. Он ничего не хотел. Ему нужно было только напечатать свои книги». Скорее всего, Бхактиведанта Свами, видя настороженность своих хозяев, из уважения к ним старался держаться в тени.

Однако каждый день, с шести до девяти вечера, господин Агарвал по просьбе Бхактиведанты Свами приглашал к себе гостей.

Салли: Круг нашего общения состоял в основном из интеллигентных людей, и он их совершенно покорил. Они, правда, понятия не имели, о чем с ним говорить. Им не хватало знаний.

Это было похоже на сказку. Кто в Батлере мог себе представить что вот так, запросто, может встретить у кого-то в гостиной живого свами? Для провинциальной Америки это было что-то невероятное. Мои родители приехали издалека только для того, чтобы на него посмотреть. У нас было много знакомых в Питсбурге, и все они тоже приехали. Видеть его у нас было так необычно! Однако, в основе их интереса лежало просто любопытство - и не больше.

У него была печатная машинка — одна из немногих его вещей, и зонтик. Это тоже возбуждало всеобщее любопытство - он всегда носил с собой зонт. К тому же, дни стояли довольно прохладные, а голова у него была обрита, поэтому он всегда надевал шапочку, вроде купальной, которую для него кто-то сшил, и это тоже было своего рода сенсацией. Он был великолепен — стоило ему увидеть кого-то один раз, как он запоминал этого человека — он все помнил. Он был потрясающий! Если он встречал кого-то у нас дома, а потом видел, как тот же человек едет мимо на машине, он тут же вспоминал его по имени и махал ему рукой. Он был очень умный и всем очень нравился. Его ум приводил всех в изумление. Всем очень нравилось, что он помнит их имена. И его юмор. У него было прекрасное чувство юмора, хотя внешне он всегда выглядел очень серьезным. Несмотря на суровый вид, он был необыкновенно обаятелен.

Он был самым приятным гостем из всех, кого мне когда-либо приходилось у себя принимать. Когда я не могла уделить ему время, он перебирал четки, и я знала, что он совершенно счастлив. Когда у меня не было времени, чтобы поговорить с ним, он просто повторял мантру. С ним было так легко - я знала, что ему никогда не бывает скучно. В его компании я всегда чувствовала себя легко и непринужденно. С ним было очень легко - когда мне нужно было заниматься детьми, он просто сидел и повторял молитвы. Это было великолепно! Когда к нам приходили друзья, они всегда курили, но он говорил: «Не обращайте на меня внимания. Пустяки». Так он и говорил: «Пустяки». Потому, что он понимал, что мы другие. Я не могла курить в его присутствии. Я знала, что мне не следует курить в присутствии отца Гопала. А к Свамиджи я относилась так же. Он не доставлял никому никаких хлопот.

Однажды вечером один из гостей спросил у Бхактиведанты Свами: «Как вы относитесь к Иисусу Христу?» Свами ответил: «Он — Сын Божий». А затем добавил, что и спросивший - тоже сын Бога. Все с интересом узнали, что Свами принимает Иисуса Христа Сыном Божиим.

Гопал: Его цель была не в том, чтобы убедить нас изменить образ жизни. Он никому не говорил, что нужно стать вегетарианцем или кем-то еще… Все, что он хотел— это то, чтобы мы, оставаясь сами собой, стали лучше. Он не говорил, что мы должны от всего отказываться.

Бхактиведанта Свами следовал строгому распорядку дня. Каждое утро он выходил из здания Христианского союза молодежи, и, пройдя пешком шесть или семь кварталов, около семи утра входил в дом Агарвалов. У него с собой был большой запас крупы - что-то вроде овсяных хлопьев. Этот запас был рассчитан на несколько недель, и каждое утро он ел на завтрак немного каши с молоком. Без четверти восемь Гопал уезжал на работу, а около половины десятого Бхактиведанта Свами шел на кухню и начинал готовить обед. Чапати он делал вручную, даже не пользуясь скалкой. Те два часа, в которые миссис Агарвал занималась домашними делами и возилась с детьми, он готовил. Прасад он принимал в половине двенадцатого.

Салли: Когда он готовил, то пользовался только одной горелкой. В нижней секции кастрюли он варил дал, от которого шел пар. На этом пару он тушил овощи. Так целую неделю он готовил свой замечательный обед, заканчивая примерно к половине двенадцатого. Гопал всегда приходил домой обедать около двенадцати. Обычно я подавала Гопалу сандвич, после чего он снова уходил на работу. Но вскоре я поняла, что мы тоже можем есть блюда, которые готовил Свами, поэтому он стал готовить на всех. Ох и вкусно же было!

Массу удовольствия мы получали, знакомя его с Америкой. Он никогда в жизни не видел ничего подобного. Было очень забавно брать его с собой в супермаркет. Ему нравилось открывать пакетики с бамией или замороженной фасолью - ему не нужно было мыть их, резать и вообще что-нибудь с ними делать – каждый день он открывал холодильник и просто брал то, что нужно. Смотреть на него было одно удовольствие. Когда я пылесосила, он сидел на кушетке. Этот процесс его очень заинтересовал, и мы долго проговорили с ним на эту тему. Он был такой занятный!

Каждый день он устраивал огромный пир, и все было просто замечательно. Мы получали массу удовольствия. Я помогала ему резать овощи. Он посыпал их пряностями, и мы, бывало, смеялись от души. Он был очень приятным, на редкость приятным человеком! Прошло совсем немного времени, а мне уже стало казаться, что я его дочь, как если бы он на самом деле был моим свекром. Конечно, он был просто другом моего свекра, но я чувствовала, что он очень мне близок. Он всему радовался. И я любила его. На мой взгляд, он был просто потрясающий.

После обеда, примерно в час дня, Бхактиведанта Свами шел обратно, в дом Христианского союза молодежи, где, как предполагали Агарвалы, до пяти вечера печатал на своей машинке. Около шести - уже после того, как Агарвалы поели - он возвращался. Агарвалы ели мясо, поэтому Салли старалась убрать со стола остатки ужина до его возвращения. Когда однажды он пришел раньше обычного, она сказала: «О Свамиджи, мы только что готовили мясо. Вам, наверное, будет очень неприятен запах». Но он сказал: «О, не беспокойтесь об этом! Не беспокойтесь».

Вечерами он беседовал с гостями. Гости пили кофе или что-то еще, он же просил лишь стакан теплого молока. Беседы продолжались до половины десятого, иногда до десяти, после чего мистер Агарвал отвозил его обратно, в дом Христианского союза молодежи.

Бхактиведанта Свами каждый день стирал себе одежду. Он стирал в ванной и развешивал одежду на улице. Иногда он ездил с Агарвалами в прачечную: ему было интересно, как американцы стирают и сушат одежду. Салли казалось, что «американцы и их образ жизни очень его интересуют».

Салли: Когда Свами приехал, нашему сынишке Бриджу было шесть или семь месяцев, а индийцы так любят детей! Бридж очень понравился Свами. Он видел, как Бридж впервые встал на ножки. Когда Бридж в первый раз попытался подняться, и ему это удалось, Свами встал и захлопал в ладоши. Это был праздник! В другой раз малыш схватил зубами тапочки Свами. Я подумала: «Какой ужас! Он ходил в них по всей Индии, а моя крошка жует их». Знаете, как матери обычно думают.

Почти каждый вечер он сидел в садике у соседей. Иногда мы сидели там вместе с ним, а иногда оставались в гостиной. Я помню одну историю, которая произошла с нашей дочкой Памелой. Ей тогда было три годика. Я водила ее в воскресную школу, и там ей рассказали про Христа. После этого, всякий раз когда она видела Свамиджи в его одеянии, она называла его Свами Иисус. А когда до нас дошло, что она говорит — она назвала его Свами Иисус, — Свами улыбнулся и сказал: «И ребенок поведет их». Это было так удивительно!

В городе Бхактиведанта Свами выступал перед самыми разными слушателями. В начале октября он выступил с речью в «Клубе Львов» и получил от них официальный документ:

Сим удостоверяется, что А.Ч. Бхактиведанта Свами был гостем «Клуба Львов» в Батлере (Пенсильвания), и, в знак признания за оказанную услугу, клуб выдает ему этот документ.

Также Бхактиведанта Свами выступал в Союзе, в Духовной семинарии Св. Фиделя в Германе (штат Пенсильвания) и регулярно беседовал с гостями Агарвалов.

* * *

Когда профессор Ларсен, заведующий кафедрой философии Государственного колледжа на Слиппери Рок, прочитал в «Батлер Игл» заметку о том, что в Батлер приехал индийский Свами, знаток Вед, он позвонил Агарвалам, чтобы пригласить Бхактиведанту Свами прочитать в колледже лекцию.

Ален Ларсен: Я набрал номер, который был указан в статье, но мне сказали, что Свамиджи снимает комнату в доме ХСМ. Когда я приехал, он ждал меня на углу. Мне он показался очень одиноким. Когда мы ехали в Слиппери Рок, я попросил его произнести свое имя по слогам, чтобы я мог правильно представить его студентам. Он сказал: «Свамиджи Бхактиведанта», и объяснил, что это значит. Поскольку я не привык к индийским именам, мне пришлось несколько раз его переспросить, прежде чем я научился правильно произносить это имя. Он же, видя мою медлительность, не проявил никакого нетерпения. С первых минут нашего знакомства я понял, что он обладает непоколебимой внутренней убежденностью и силой. Общаясь с ним в течение дня, я полностью в этом убедился.

На лекцию собралось около сотни студентов из разных групп. Бхактиведанта Свами, со свойственной ему непринужденностью, прошел между рядами стульев и поднялся по ступенькам на деревянное возвышение. Он сел, скрестив ноги, выпрямился и, закрыв глаза, негромко запел «Харе Кришна». Затем встал и заговорил, не подходя к кафедре и не пользуясь микрофоном. После лекции он отвечал на вопросы студентов. Через пятьдесят минут звонок объявил о начале следующего урока, и на этом программа закончилась.

Ален Ларсен: Когда закончилась первая лекция, я вышел вместе со Свамиджи во дворик колледжа. Мы сели на скамейку и немного побеседовали. Если во время разговора возникала пауза, он, перебирая четки, повторял короткую молитву. Он сидел, скрестив ноги, и мы говорили… О чем угодно... Ему понравились деревья во дворе, и он спросил: «Что это за деревья?». Я ответил: «Это просто для тени». Он ответил, что очень плохо, что они не приносят ни плодов, ни орехов.

В час дня Бхактиведанта Свами прочитал еще одну лекцию, после которой встретился с доктором Моханом Шармой, преподавателем факультета, присутствовавшим на лекции, и его шестнадцатилетней дочерью Мини. Вместе с ними он поехал к ним домой, где принял теплое молоко и сухофрукты, и по просьбе доктора Шармы, благословил его дом и дочь, прикоснувшись к ее лбу. Около трех часов профессор Ларсен отвез его обратно в Батлер.

Ален Ларсен: Мне казалось, что Свамиджи —индийский ученый, который приехал ненадолго, чтобы заниматься переводами. Я и не думал, что он миссионер. Но по мере того, как я общался с ним, у меня росла теплая привязанность к нему, поскольку, вне всякого сомнения, он был замечательным человеком. Он нашел свой путь к покою и миру, что в наши дни — большая редкость.

Лекции Бхактиведанты Свами в Пенсильвании позволили ему составить представление о том, какой отклик может иметь его послание в Америке. В своем стихотворении, которое он сочинил на пирсе Содружества, он писал: «Я уверен, что, проникнув в сердца людей, это духовное послание наполнит их радостью и избавит от всех бед и страданий». Теперь этот принцип проверялся на практике. Поймут ли они? Проявят ли интерес? Смогут ли предаться?

* * *

15 октября

Бхактиведанта Свами получил письмо из Бомбея, от Сумати Морарджи:

Пуджья Свамиджи,

Я получила Ваше письмо от 24 числа прошлого месяца, и счастлива узнать, что Вы благополучно достигли берегов США, преодолев все трудности морского путешествия. Благодарю Вас за добрые пожелания и благословения. Я уверена, что Вы уже оправились от болезни и сейчас чувствуете себя хорошо. Я была очень рада, когда узнала, что Вы начали свою деятельность в Соединенных Штатах и уже прочитали несколько лекций. Я молю Господа Бала Кришну, чтобы Он дал Вам достаточно сил передать послание «Шри Бхагватам». Я думаю, Вам необходимо оставаться там до тех пор, пока Вы полностью не поправитесь и возвращаться лишь тогда, когда Вы завершите свою миссию.

У нас все хорошо. Искренне Ваша,

Сумати Морарджи

Последнюю строчку письма Бхактиведанта Свами счел особенно важной: его доброжелательница убеждала его оставаться в Америке, пока он не завершит свою миссию. Сотрудникам иммиграционной службы он сказал, что пробудет в Америке два месяца. «На один месяц у меня есть поручитель, - думал он — но на что жить дальше… Еще месяц я, возможно, как-нибудь протяну». А через два месяца, получается, уже придется уезжать. Но Сумати Морарджи предлагала ему не уезжать так скоро. Он видел, что у проповеди в Америке есть перспективы, но понадобится поддержка из Индии.

В любом случае, он уже достаточно пожил в Батлере, а в запасе был еще один месяц. Поэтому он решил поехать в Нью-Йорк Сити, и, прежде чем истечет срок визы, попробовать проповедовать там. Но сначала он хотел побывать в Филадельфии, где его ожидала встреча с доктором Норманом Брауном, профессором-санскритологом из Пенсильванского университета.

Госпожа Агарвал очень расстроилась, когда узнала, что Свами уезжает.

Салли: За месяц я успела полюбить Свами. В каком-то смысле, я чувствовала себя его покровительницей, а тут он надумал ехать в Филадельфию! Я даже не могла представить себе — я так и сказала ему — не могла себе представить, как это он поедет в Филадельфию на целых два дня. Он собирался выступить там с лекцией, а потом ехать в Нью-Йорк. Но в Нью-Йорке у него не было знакомых! Если в Филадельфии дело не сладится, он поедет прямо в Нью-Йорк, а ведь там у него никого нет! Я просто не могла себе этого представить. От одной мысли об этом мне становилось плохо.

Я хорошо помню, как он уезжал. Это было ночью, около двух часов. Я сидела рядом с ним, пока он ждал, когда Гопал отвезет его в Питсбург, чтобы там посадить в автобус. Гопал наменял целую пригоршню мелочи, и я, помнится, объясняла ему, как опускать монету в щель, чтобы принять на автостанции душ, — ведь ему нужно было мыться несколько раз на дню. Гопал тоже объяснил ему, как это делается, и рассказал, как обращаться с автоматами в Нью-Йорке. Он также объяснил, что ему можно есть, а чего - нельзя; он дал Свамиджи монеты в узелке. Это было все, с чем он от нас уехал.

Ведя жизнь санньяси, Бхактиведанта Свами привык к переездам. Он был странствующим проповедником, и ему не жаль было расставаться со спокойной жизнью в Батлере. Он не был привязан к домашнему уюту, к квартире, где можно было готовить и беседовать с Салли Агарвал о пылесосах, мороженых овощах и американском образе жизни.

Но зачем он ехал в Батлер? И почему теперь собрался в Нью-Йорк? Он видел в этом милость Господа. Как чистый преданный, он хотел стать инструментом для распространения сознания Кришны.

Пребывание в Батлере оказалось для него весьма полезным. Здесь он получил практический опыт жизни в Америке. Он убедился что здоровье у него крепкое, а проповедь его понятна людям. Он с радостью убедился, что в Америке есть все необходимое для индийской вегетарианской диеты, а американцы хорошо понимают его английский. Ему стало понятно, что от случайных лекций то тут то там проку мало, и что, хотя противодействия со стороны официальных религий не избежать, у многих его проповедь вызывает искренний интерес.

18 октября он уехал из Батлера и отправился в Нью-Йорк с остановкой в Филадельфии.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Борьба в одиночку

 

Обычно я садился позади него и молча слушал, как он говорит. Он нес всякий вздор имперсонального толка, я же просто молчал. Однажды он спросил меня, не хочу ли и я выступить, и я начал рассказывать о сознании Кришны. Я откровенно сказал ему, что философия, о которой он говорил — бессмыслица, что все это - выдумки Шанкарачарьи. Он попытался выкрутиться - дескать, это были не его слова, а Шанкарачарьи. Я возразил: «Вы его представляете. Поэтому разницы нет». Тогда он сказал: «Свамиджи, я очень хорошо к вам отношусь, но не могу больше позволить вам читать здесь лекции». Но, несмотря на этот запрет и наши расхождения во взглядах, он был добрым человеком, и у нас были хорошие отношения.

— Шрила Прабхупада (из беседы)

 

В НЬЮ-ЙОРКЕ У БХАКТИВЕДАНТЫ СВАМИ НЕ БЫЛО ЗНАКОМЫХ, но зато у него был адрес доктора Рамамурти Мишры. Еще в Батлере он написал доктору послание, к которому приложил рекомендательное письмо от Парамананды Мехры из Бомбея. Кроме того, он успел с ним созвониться и получить приглашение приехать в Нью-Йорк.

Когда Бхактиведанта Свами приехал из Филадельфии в Нью-Йорк, на автовокзале его встретил один из учеников д-ра Мишры. Он отвез гостя прямиком на проходивший в городе фестиваль Индии. Там Бхактиведанта Свами встретился с самим доктором, а также с Рави Шанкаром и его братом, танцором Удаи Шанкаром. После праздника Бхактиведанта Свами вместе с доктором поехал на его квартиру, которая находилась в доме 33 на Набережной реки Гудзон. Квартира, с большими окнами, выходившими на реку, располагалась на четырнадцатом этаже. Доктор предоставил Бхактиведанте Свами отдельную комнату.

Доктор Мишра был колоритной личностью. Он сверкал глазами, много жестикулировал и пересыпал свою речь словечками «мило» и «чудесно». Стараясь соответствовать расхожим представлениям о том, каким должен быть гуру, он принадлежал к числу тех, кого ньюйоркцы называют «гуру из богатых предместий». До приезда в Америку, доктор Мишра был санскритологом, гуру и врачом. Он написал несколько книг: «Учебник по психологии» и «Самоанализ и познание себя», в основу которых легло учение философа-мониста Шанкары. Переехав в Соединенные Штаты, он продолжил работать врачом, но, начав принимать учеников, постепенно оставил врачебную практику. Хотя он был санньяси, вместо традиционной шафрановой одежды — дхоти и курты — он носил сшитый на заказ пиджак в стиле Неру и широкие белые брюки. В отличие от Свами Бхактиведанты, кожа которого была золотистой, доктор Мишра был смуглым, с черными как смоль, жесткими волосами. В свои сорок четыре года он годился Свами в сыновья. У доктора было слабое здоровье, и появление Бхактиведанты Свами, казалось, подействовало на него лучше всякого лекарства.

Рамамурти Мишра: Его Святейшество Прабхупада Бхактиведанта Госвамиджи просто покорил меня своей любовью. Он был настоящим воплощением любви. Я был тогда похож на скелет - кожа да кости, но он буквально вернул меня к жизни - своим прасадом, а особенно своей любовью и преданностью Господу Кришне. Я всегда ленился готовить, а он просто вставал и шел на кухню.

Доктору Мишре очень нравилось, что Бхактиведанта Свами с аптекарской точностью готовил множество блюд, да и вообще знал толк в еде.

Рамамурти Мишра: Он не просто меня кормил — он давал мне прасад. Там была жизнь, и он меня спас. В то время я уже начинал думать, что мои дни истекли, но его привычка есть в одно и то же время - неважно, голоден ты или нет - мне очень нравилась. Обычно он приходил и говорил:

— Ну что ж, бхагават-прасадам.

А я отвечал:

— Хорошо.

Джоан Сьювал, пожилая ученица доктора Мишры, часто видела, как ее учитель беседует со Шрилой Прабхупадой.

Джоан Сьювал: Для меня Свамиджи был словно ребенок, в том смысле, что он был совершенно простосердечный человек, очень искренний, очень чистый. Я видела, что доктор Мишра относится к Свамиджи как к доброму и любящему отцу. Но чаще всего о Свамиджи все-таки говорили: «как ребенок», имея в виду, что он был прост - в классическом, высоком значении слова. Когда меня впервые ему представили, д-р Мишра сказал, что он - святой, что он очень религиозен и погружен в сознание Бога.

Свамиджи был чрезвычайно добр и мягок. Мне он запомнился как очень, очень хороший человек. Он был аккуратен даже в практической жизни, которая, казалось, поглощала все его внимание. Человеком он был практичным, и подыскивал хорошее место, чтобы развернуть свою деятельность. Я хорошо помню, что он никогда не забывал стирать по вечерам свою одежду. Когда я приходила к доктору Мишре, в его гостиной всегда сидели несколько его учеников, а в ванной комнате сушилась оранжевая одежда Свамиджи.

Иногда Бхактиведанта Свами обсуждал с доктором Мишрой цель своего приезда в Америку, рассказывая ему о мечте своего духовного учителя принести сознание Кришны в страны Запада. Он просил доктора Мишру помочь ему, но доктор всегда ссылался на свою занятость и скорый отъезд из Америки. Через несколько недель, когда держать Бхактиведанту Свами у себя на квартире ему стало неудобно, доктор Мишра поселил его в своей студии хатха-йоги, на шестом этаже дома номер 100 по Семьдесят второй Западной улице, недалеко от Центрального парка. Студия представляла собой просторное помещение в глубине здания, с примыкавшими к нему офисом и жилой комнатой, где и поселился Бхактиведанта Свами. Окон в комнате не было.

Полностью расходясь с Бхактиведантой Свами в философских взглядах, доктор Мишра считал высшим аспектом Абсолютной Истины Ее безличное проявление (Брахман), тогда как Бхактиведанта Свами, следуя теистической философии Вед, отстаивал превосходство личностного аспекта (Бхагавана). В «Бхагавад-гите» сказано, что безличный Брахман подчинен Бхагавану и исходит из Него, как солнечный свет - из Солнца. Этому учили великие ачарьи древней Индии - Рамануджа и Мадхва (Бхактиведанта Свами принадлежал к преемственности учителей, начинающейся с Мадхвы). А доктор Мишра был последователем Шанкары, который учил, что безличный аспект Абсолютной Истины есть наивысшее ее проявление, а Бог - личность – в конечном счете, иллюзия. Согласно теистической философии Бхактиведанты Свами индивидуальные души (атмы) являются вечными слугами Верховного Существа (Бхагавана) но доктор Мишра утверждал, что душа лишена индивидуальности. Он считал, что каждое живое существо тождественно Богу, Верховному Брахману, поэтому нет никакой необходимости поклоняться Богу за пределами самого себя.

Всякий раз, когда доктор Мишра повторял свое «все едино», Бхактиведанта Свами возражал:

- Если каждый из нас - Всевышний, тогда почему этот «Всевышний» бедствует и страдает в этом материальном мире?

На это д-р Мишра обычно отвечал:

- Всевышний лишь временно оказался под покровом иллюзии. Занимаясь хатха-йогой и медитацией, человек достигает просветления и осознает, что все сущее есть Всевышний.

Бхактиведанта Свами снова возражал:

- Если иллюзия может повлиять на Бога, значит, иллюзия сильнее Всевышнего?

Бхактиведанта Свами называл доктора Мишру майявади, поскольку тот опрометчиво заявлял, что майя, иллюзия, могущественней Абсолютной Истины. Для Бхактиведанты Свами имперсональная философия была не просто неприемлема – он считал ее оскорбительной по отношению к Верховной Личности, Богу. В «Бхагавад-гите» (7.24, 9.11) Кришна говорит:

«Люди, лишенные разума и не знающие Меня таким, какой Я есть, считают, что Я, Кришна, раньше не был личностью, а теперь стал ею. Из-за скудости своих познаний, они не понимают, что Я обладаю высшей природой – абсолютной и нетленной. Глупцы смеются надо Мной, когда Я прихожу в материальный мир в облике человека. Им неведома Моя духовная природа верховного повелителя всего сущего».

Да и Господь Чайтанья решительно выступал против майявады*: «Все, что связанно с Верховным Господом, духовно: и Его тело, и Его богатства и все Его атрибуты. Но майявада скрывает Его духовное великолепие и пытается обосновать свое учение, говорящее, что Бог не является личностью».

Еще до приезда в Америку, в своих комментариях к «Бхагаватам» Бхактиведанта Свами писал: «Честолюбивые философы-майявади хотят слиться с бытием Господа. Этот вид мукти (освобождения) подразумевает отрицание своей индивидуальности. Другими словами, это своего рода духовное самоубийство. Это полностью противоречит философии бхакти-йоги. Бхакти-йога говорит о бессмертии индивидуальной обусловленной души. Последователь философии майавады упускает возможность обрести бессмертие после того, как оставит свое бренное тело».

По мнению Господа Чайтаньи, имперсоналисты майявади — величайшие оскорбители Господа Кришны: майавади кришна-апарадхи. Поэтому, говорил Господь Чайтанья, даже тот, кто просто слушает комментарии Шанкары, наносит непоправимый вред своей духовной жизни. Доктор Мишра не возражал против преданности Бхактиведанты Свами Господу Кришне и «Бхагавад-гите», но самого его вполне устраивала философия Шанкары. Бхактиведанта Свами же пытался убедить доктора в том, что даже Шанкара подтверждал: Божественная Личность (Кришна или Нараяна), вечно существует за пределами материального мира. Поэтому Господь – выше этого мира – нарайанах паро ‘вйактат.

Будучи без гроша в кармане, Бхактиведанта Свми временно зависел от расположения знакомого майявади, с которым ему приходилось делить трапезу, беседовать, и чьим гостеприимством пользоваться. Но до чего же это было неудобно! Он приехал в Америку, чтобы прямо и открыто говорить о Кришне, но ему везде мешали: в Батлере приходилось подстраиваться под мещанские предрассудки хозяев, здесь ему тоже не давали говорить, но уже по другой причине. Его принимали доброжелательно, но видели в нем какую-то угрозу. Доктор Мишра не мог позволить, чтобы ученики его слушали, как кто-то прославляет Господа Кришну - Верховную Личность Бога.

Бхактиведанта Свами редко выходил из своей новой комнаты и продолжал печатать и переводить. Но когда доктор Мишра начинал свои уроки йоги, Бхактиведанта Свами отрывался от работы, чтобы провести киртан или прочесть лекцию.

Роберт Нельсон (один из первых молодых последователей Свамиджи в Нью-Йорке): Я пришел на программу в студию доктора Мишры и застал его за разговором. Свамиджи сидел на скамейке. Вдруг д-р Мишра прервал программу, широко улыбнулся и сказал: «Свамиджи споет для нас песню». Мне кажется, д-р Мишра просто ни слова не давал ему сказать. Кто-то говорил мне, что д-р Мишра не хотел, чтобы он проповедовал.

Каждое утро, за несколько часов до рассвета, Бхактиведанта Свами вставал, принимал душ, какое-то время повторял на четках маха-мантру, после чего шел в свою каморку, где садился за перевод. Тем временем поднималось солнце и город просыпался. У Свамиджи не было плиты, поэтому, чтобы готовить себе обед, он вынужден был каждый день ходить на Риверсайд-драйв, в квартиру доктора, которая находилась в семи кварталах от студии. Когда он выходил на оживленную улицу, день уже начинался. Он шел на север по проспекту Колумба, насквозь продуваемому речным ветром, в плотном потоке пешеходов, задерживаясь на каждом перекрестке. Здесь все выглядело по-другому, не так, как в провинциальном Батлере. Вдоль проспекта Колумба выстроились ряды тридцатиэтажных зданий, в которых располагались многочисленные офисы и конторы. Первые этажи домов были заняты обувными мастерскими, кондитерскими, прачечными и европейскими ресторанами, выше располагались приемные врачей, стоматологов и юристов. На Семьдесят пятой улице Бхактиведанта Свами сворачивал на запад и проходил через квартал домов из бурого песчаника, а затем, перейдя проспект Амстердам, выходил на Бродвей. Зеленые насаждения здесь было бы точнее назвать «черными» - настолько они были запачканы и покрыты сажей. Бродвей пестрел вывесками продуктовых и мясных магазинов. Вдоль узкого бульвара, зажатого между двумя автомобильными потоками, отдыхали на лавочках старики. Последний перед выходом на Набережную квартал Семьдесят пятой улицы состоял из высотных многоквартирных домов, у дверей которых скучали портье. У входа в дом № 33 на Набережной тоже стоял швейцар.