МИР СОВЕТСКИХ ГЕРОЕВ
Когда Маленков посетил Чехословакию, для него устроили охоту на фазанов. Из кустов вылетел фазан. Маленков выстрелил. — Чудо!— вое-торженно аплодирует Запотоцкий. — Невиданное чудо, товарищ Маленков! Мертвый фазан продолжает лететь (анекдот) Сталин, как отмечал в своих воспоминаниях Л. Троцкий, в качестве своего идеала вождя видел Гитлера [175]. Это говорит об определенном сближении тоталитарных моделей, в основе которых лежит как герой, так и враг, оба являясь равноценными элементами этой системы. Сила героя определяется силой врага, без него ему невозможно проявить себя. Ибо враг в виде преодоления природных катаклизмов (авария, покорение горных вершин и т.д.) не дает нужного уровня личностной окрашенности. Таким образом, «герой» и «враг» являются взаимозависимыми сущностями. Советская модель действительности может быть описана как героическая риторика. Целью ее является создание подвига или героя из любой благоприятной для этого ситуации. Герой — несомненно контекстно-зависимая единица. Герой невозможен вне героической ситуации. Например, нельзя стать героем в ситуации чтения газеты. Герой закрывает собой «разрывы» пространства и времени, как бы «сшивая» их собой, своей жизнью, доводя действительность до нормы. Семиотика советской цивилизации
В последнем случае герой возможен в ситуации постфактум, когда героическая ситуация уже его проявила. Это ситуация триумфа героя. Собственно героическая ситуация другая, это ситуация борьбы, а не фанфар. Когда за дело брались подлинные имиджмейкеры сталинского времени, то им удавалось из трагедии сделать триумф. В качестве примера можно назвать гибель «Челюскина». Оператор героики стремится из любой ситуации сделать подвиг. Мы можем изобразить его действие следующим образом:
Соответственно, возникает мифологема, что у нас в стране каждый может стать героем. Характерной чертой советского героя является его максимальная простота в обычной ситуации, героем он становится в новой ситуации, открываясь с новой стороны. С другой стороны, героическая риторика подчеркивает работу с новыми и сверхъестественными ситуациями, поэтому для нее не является характерной схема повтора, рассмотренная выше в применении к фашизму. Новые ситуации всегда окружают советского человека, ему всегда дается возможность ощутить себя героем. Это и целина, это и БАМ. Работа с новым может дать возможность стать героем даже людям солидного возраста (типа И. Мичурина или И. Павлова). То, что перед нами особая модель риторики, мы можем подтвердить следующим мнением Дж. Брауна: «Каким бы ни было поверхностное подобие между ними двумя, фашизм и коммунизм в основе своей противоположны. Фашизм — националистически сориентирован, коммунизм — интернационалистически; первый предназначен не для экс- Г.Г. Почепцов. Семиотика порта, последний — предназначен» [224, р. 116]. Из этого различия следует подтверждение наших рассуждений. Ин-тер-ориентация требует перехода к новым ситуациям, национал-ситуация — замыкается на себе, что можно изобразить в следующем виде: интер национал к новой ситуации к старой ситуации Сталинская героика имела еще одну цель, с которой сегодня вплотную столкнулись страны СНГ — это создание новой макроидентичности. Если сегодня это переход, например, для России от «советского человека» к «россиянину», то тогда следовало создать именно «советского человека». На это впрямую работали «Стихи о советском паспорте» В. Маяковского. Соответственно, все вводимые герои и враги призваны были уточнить, что такое хорошо и что такое плохо. Без наличия такой идентичноста страна не может эффективно функционировать. Сталинская героика максимально системна. Мы можем выстроить три типа порождения героя: военный, мирный и киногерой. Герой военного времени — это герой обожествления, его подвиг мы не в состоянии повторить. Герой мирного времени -— это герой подражания, на повторение его подвига нас хочет подвигнуть пропаганда. Герой обожания, или киногерой — это герой мелодрамы или оперетты. Для каждого из типов героев характерен свой набор признаков. Герой военного времени преодолевает границы ЖИЗНИ/СМЕРТИ. Он гибнет с точки зрения одной нормы, но возрождается в другой. Женщина-герой (например, Зоя Космодемьянская) выполняет мужскую функцию. Герой выступает в роли жертвы, благодаря которой общество восстанавливает ситуацию до первоначального уровня. Герой движется от старой нормы к новой, попадая в свое собственное героическое пространство-время. Семиотика советской цивилизации Переход в героическое пространство ----------------------------- ►;
|