Семиотика. При этом принципиальной составляющей митингов стало нереагирование властейГ.Г. Почепцов. Семиотика При этом принципиальной составляющей митингов стало нереагирование властей. Власть до этого принимала жесткие решения по признанию или непризнанию текстов истинными или ложными, наказывая тюремными заключениями авторов ложных, по мнению власти, текстов. И первыми ораторами, кстати, становятся авторы тех старых «ложных» текстов, которые при происшедшей смене ориентиров внезапно оказались авторами «истинных» текстов. Митинг — яркое свидетельство «пролетарской культуры» по П. Бурдье, поскольку буржуазная культура — это культура дистанции, в то время как пролетарская является культурой включенности в ситуацию. В этом плане Рух и другие массовые движения отразили перенос митинга в более организованную сферу. Они оказались в сильной степени текстопорождающими: статьи, значки, плакаты, близкие организации (например, «Прос-вита»). Будучи массовым движением, Рух создавался как параллельная целому государству структура. Здесь было место и экономисту, и политологу, и военному аналитику. Однако главной сферой все же была национальное самоопределение и ее основное самовыражение — язык. Митинг реализует семиотическое многоголосье, что было совершенно непривычно в принципиально монологическом государстве. Митинг кует своих Савонаролл, он также выносит на первое место такой жанр как обличение. Он был генератором отрицательных высказываний, которые были призваны нейтрализовать десятилетия порождения позитива. И на митинге, и в официозе до этого речь идет о тех же самых объектах, условно назовем их «Ленин. Партия. Комсомол». Но митинг задает им совершенно иную интерпретацию. Анекдот также говорил о тех же объектах, но он старался дать тот же набор характеристик в ироническом ключе, который всегда воспринимается как более мягкая форма. Онако все они говорили о тех же объектах, чем и создавали столкновение между собой. Эту одинаковость мы можем отразить в следующей таблице: Семиотика советской цивилизации
Дополнительным отличием также является ограниченность аудитории в случае анекдота, однако при имеющейся скорости его распространения эта характеристика нейтрализуется. Митинг дает право голоса каждому, точнее создает такое ощущение. Митинг четко дает возможность проявить себя в политике, даже просто молчаливое стояние воспринимается как участие. До этого демонстращш были максимально организованными, участие в них не было маркированным из-за его обязательности. В митинге же можно принять или не принять участие. Это приподнимает статус участника, в первую очередь, для него самого. Он также становится свидетелем события, недоступного для остальных. Он может рассказывать дома об увиденном и услышанном, что также приподнимает его статус. Митинг как бы реализует до этого не задействованные потребности человека. Человек гфиподнимается из состояния пассивного потребителя информации советского периода на уровень активного потребителя постсоветского периода (подробнее об этих процессах см. в [253]). Вскоре, правда, митинги исчезли как свободное волеизъявление граждан, а стали одной из форм платной политической коммуникации. Митинги ушли из сферы любопытствующих, став обыденностью, а обыденность приедается. Но для того периода именно митинги выступали в роли «операторов» смены семиотических кодов. Они вводили священные имена и объекты прошлого периода в новые критические контексты, что до этого было совершенно невозможным. В подобной же роли функционировало большинство СМИ. Митинги и СМИ задали тот процесс перекодировки политической действительности, без которого была бы невозможной смена политической системы. Митинги и СМИ выполнили роль определенного рода «пере- Г.Г. Почепцов. Семиотика водчиков». Сохранив все те же объекты вокруг, население получило новые имена этих объектов.
|
