В) вооруженный конфликт — внутренний, но имеет место вмешательство одного или нескольких иностранных государств

Если третье государство вмешивается в конфликт, направляя войска для действий в интересах одной из сторон, конфликтное отношение между силами третьего государства и силами стороны, против которой направлено вмешательство, без всякого сомнения, носит международный характер. Противостоящие вооруженные силы принадлежат разным государствам, а то, что вмешивающееся третье государство не признает в своем противнике представителя государства, где происходит вмешательство, не имеет никакого значения.

Конвенции по международному гуманитарному праву не подчиняют свое применение формальному взаимному признанию воюющими государствами друг друга в таком качестве. Единственный важный вопрос, подлежащий проверке для применения конвенций, — являются ли государства, находящиеся в конфликте, участниками конвенций.

Резолюции Генеральной Ассамблеи ООН запрещают вмешательство во внутренние дела государства, не проводя различия между вмешательством в пользу правительства или части населения: и правительство, и население, по определению, являются составными элементами государства, и международное право не отдает предпочтения ни тому, ни другому в случае гражданской войны. В этих условиях третье государство, вмешивающееся в конфликт на стороне существующего правительства против повстанческой стороны, противостоит, следовательно, другому государству. Между ними конфликт носит международный характер.

Очевидно, ситуация будет такой же в случае вмешательства третьего государства на стороне повстанцев против законного правительства.

Что происходит, когда участие третьего государства выражается только в присутствии иностранных военных советников или технических экспертов в лагере одной из сторон, находящихся в конфликте? Для того чтобы это присутствие могло быть интерпретировано как выражение участия третьего государства в конфликте, должны быть соблюдены два условия: 1) нужно, чтобы эти советники или эксперты непосредственно участвовали в военных действиях, хотя бы консультируя одну из сторон по вопросам выбора ею тех или иных стратегических или технических решений; 2) нужно, чтобы эти советники или эксперты представляли иностранное государство и действовали в этом качестве при стороне, которой они оказывают помощь.

Это второе условие реализуется редко, чаще всего эти эксперты или советника откомандировываются соответствующим государством в распоряжение другого государства в рамках программы технического содействия, так что они действуют либо как частные лица, либо, при необходимости, как представители государства, получающего содействие в той мере, в какой они действуют в данном случае «в рамках осуществления прерогатив государственной власти страны, в распоряжении которой они находятся». И в том, и в другом случае конфликт, естественно, остается внутренним.

Нередко вмешательство третьего государства выражается либо в посылке наемников или добровольцев для действий в интересах одной из сторон, находящихся в конфликте, либо просто в том, что оно допускает выезд этих лиц для помощи одной из сторон. Так, Комиссия международного права поведение «добровольцев», посланных в соседние страны», или же «действия лиц, которым поручено выполнение некоторых заданий на иностранной территории», относит на счет государства, в интересах которого они действуют. Конфликтное отношение между этими лицами и стороной, против которой они сражаются в другом государстве становится отношением между двумя государствами которые соответственно представляют те и другие. Конфликт следовательно носит международный характер.

Что происходит, когда вмешательство третьего государства ограничивается существенной материальной помощью одной из сторон находящихся в конфликте? В деле Никарагуа против США (1986 г) Международный суд сделал недвусмысленное заключение о существовании международного вооруженного конфликта между, этими двумя государствами, хотя на стороне «контрас» и не сражались войска США, Международный суд, несомненно, основывался в первую очередь на действиях США против Никарагуа, таких, например, как минирование никарагуанских портов. Так — что, исходя из этого, трудно сформулировать вывод относительно того, может ли вмешательство в форме предоставления фондов и военного снаряжения быть достаточным для интернационализации конфликта между вмешивающейся стороной и стороной, против которой направлено вмешательство.

Если только отношение прямого вооруженного противостояния между силами вмешивающегося государства и силами противной стороны государства, где имеет место вмешательство, соответствует характеру международного вооруженного конфликта, остается определить, в какой мере это международное отношение способно интернационализировать весь конфликт.

Степень интернационализации конфликта. В доктрине нет единодушия относительно последствий иностранного вмешательства во внутренний вооруженный конфликт. Для некоторых конфликт остается внутренним, несмотря на вмешательство, для других же он становится международным.

Т.о. вмешательство иностранных государств во внутренний вооруженный конфликт способно интернационализировать последний и повлекла за собой применение (пусть даже теоретическое) всего права войны. Однако не всегда это происходит просто.

Независимо от этих превратностей применения in concrete права вооруженных конфликтов, по-прежнему актуален фундаментальный теоретический вопрос становится ли такая интернационализация всего внутреннего вооруженного конфликта «объективно» обязательной для сторон, скажем, в силу наличия определенных фактических условий, или же она зависит от согласия сторон.

Некоторые авторы неявно склоняются к первому варианту решения этой альтернативы, считая, что, достигая определенного уровня, вмешательство извне придает международный характер всему внутреннему конфликту.

Действительно, если одна из сторон, участвующих во внутреннем вооруженном конфликте, способна продолжать борьбу исключительно благодаря помощи извне, происходит своего рода слияние этой стороны (неважно, правительство ли это или мятежники) и помогающего ей иностранного государства, что является основанием для придания международного характера отношениям между этой стороной и ее противником на национальном уровне.

Уровень, которого иностранное вмешательство должно достичь, для того чтобы повлечь за собой такие последствия, определить непросто. Он должен считаться достигнутым, когда иностранное вмешательство позволяет стороне, в пользу которой оно происходит, продолжать военные действия. На основании этого критерия многие прошлые и нынешние конфликты должны были бы считаться международными в силу имевших или имеющих место иностранных вмешательств: Афганистан, Ливан, Ангола, Камбоджа, Никарагуа, Югославия.

г) Вооруженный конфликт является внутренним, но в него вмешивается ООН. Силы ООН могут быть введены в действие во внутреннем вооруженном конфликте на двух основаниях:

— в качестве вооруженной силы, образованной на фундаменте статей 43—47 Устава,

— в качестве силы по поддержанию мира в рамках некоторых миссий.

Статья 43 и следующие Устава ООН предусматривают, что государства — члены ООН предоставляют свои вооруженные силы в распоряжение Совета Безопасности на основании соглашений, заключаемых с последним.

Что касается сил по поддержанию мира, то они не создаются для осуществления мер принуждения против того или иного государства.

При всех различиях формулировок мандата, возлагавшегося на силы ООН по поддержанию мира, можно констатировать наличие одного общего пункта во всех этих миссиях: силы ООН посылаются в ту или иную страну не для того, чтобы включиться в конфликт, в котором участвует данное государство, или во внутренний конфликт, разворачивающийся на его территории.

Одного только присутствия сил ООН по поддержанию мира на территории государства, раздираемого немеждународным вооруженным конфликтом, естественно, недостаточно для интернационализации этого конфликта. Как и в случае классического межгосударственного конфликта, говорить о международном вооруженном конфликте позволительно, только если имеет место столкновение между силами ООН и одной из сторон в конфликте. К тому же следует отметить, что, если это столкновение порождает международный вооруженный конфликт между ООН и противной стороной, само по себе это столкновение не означает интернационализации всего конфликта, особенно, если речь идет о единичном событии.

Только в том случае, если данные столкновения приобретают повторяющийся характер и достигают определенного масштаба, можно было бы считать, как и в случае массированной интервенции третьего государства, что интернационализируется весь внутренний конфликт. И каждый раз вывод должен делаться только для одного конкретного конфликта.

д) Конфликт является национально – освободительной войной. От признания применимости Женевских конвенций 1949 г. к национально-освободительным войнам до признания того, что эти войны являются международными вооруженными конфликтами, — всего один шаг, и этот шаг будет сделан сначала Генеральной Ассамблеей ООН в резолюции 3103 от 12 декабря 1973 г., а затем в 1974 г. Комитетом II на Дипломатической конференции по вопросу о подтверждении и развитии международного гуманитарного права, применяемого в период вооруженных конфликтов и, наконец, в 1977 г. той же Дипломатической конференцией на пленарном.

Национально-освободительные войны, рассматриваемые в резолюции 3103 и статье 1, пункт 4, Дополнительного протокола I

Национально-освободительные войны, подпадающие под действие вышеуказанных положений, — это войны, которые народы ведут против:

— колониального господства;

— иностранной оккупации;