Свобода и необходимость в истории
Философско-историческая мысль постоянно возвращается к этой проблеме, находя новые аргументы как в пользу существования исторической необходимости, так и в пользу ее отсутствия. Полемика о свободе и необходимости в истории помогает осмыслению возможностей человека и определению границ этих возможностей. В чем суть проблемы? Эта проблема встала перед философией в тот момент, когда было осмыслено кардинальное отличие природы от истории (вспомним Канта). В природе царит необходимость - естественные законы, от которых она не может уклониться. Одна и та же причина в одних и тех же условиях порождает одни и те же следствия. Историю же творят люди - разумные существа, обладающие свободой воли. " В отличие от всего остального на свете в общественной жизни то, что есть, есть результат свободного стремления человека к тому, что должно быть, - воплощение некоторых идеалов, верований, стремлений. Здесь нет места для закономерности, ибо закономерностьесть лишь в необходимом, общество же опирается на свободу и неопределимую волю людей", - писал русский философ С.Л.Франк. Приведенное высказывание демонстрирует пример волюнтаризма в понимании исторической жизни. Ничем не определяемая и не ограниченная, свободная воля - вот сила, движущая вперед историю. Даннаяконцепция основана на христианском понимании человека как духовного существа, подобного Богу. Волюнтаризм может иметь и другие философские обоснования. Так в экзистенциализме атеистического толка, утверждающем, что " человек обречен на свободу", складывается представление о принципиальной незавершенности истории: будущее целиком зависит от выбора людей, от того, какие цели поставит перед собой человек. Волюнтаристское понимание истории пронизано пафосом уважения к человеку - свободному и ответственному существу, не ссылающемуся на " внешние обстоятельства", объективные условия в объяснении своих успехов и неудач. Волюнтаризму в понимании истории противостоит исторический детерминизм. Детерминизм утверждает существование объективных, не зависящих от воли и желания людей причин, направляющих их действия. Давно замечено: результаты человеческих действий, как в личной, так и в общественной жизни, довольно редко совпадают с первоначальными намерениями действующих лиц. Так, например, Французская революция, начавшаяся под лозунгом " свобода, равенство, братство", привела вскоре к якобинской диктатуре, а затем и к реставрации монархии. Реформация, поставившая себе великую цель религиозной свободы, привела к разрушению религии в Европе. Как будто за спинами людей стоят иные, нечеловеческие воля и разум, выступающие подлинными субъектами исторической жизни и использующие человека для выполнения своих неведомых замыслов. Наиболее последовательная, крайняя форма детерминизма - фатализм. Мысль о существовании в истории необходимости, напоминающей необходимость непреложных природных законов, приобретала в различных культурах, в различных философских учениях разнообразные формы. В античном мира она называлась Судьбой, причем понятие судьбы имело два главных значения: Судьба-Фатум, разрушающая человеческие намерения неумолимая и жестокая сила, и Судьба-Фортуна, благосклонная к человеку. В средневековой христианской философии мы встречаем учение о Божественном Провидении, реализующем план человеческой истории. Средневековые мыслители не могли игнорировать свободу человека. Человеку случается действовать в согласии с волей Бога, но происходит это по дару божественной благодати, а не благодаря его собственным усилиям, - именно к такому выводу пришел Августин Блаженный в полемике со своим оппонентом Пелагием. Учение последнего о свободе человеческой воли было осуждено как еретическое. В немецком идеализме исторический детерминизм выступает как мудрость мирового духа - как логика саморазвития мирового разума, ведущего человечество к свободе. Гегель определил свободу как осознанную необходимость: познание законов истории и деятельность в соответствии с этими законами (а никак не вопреки им) делает людей свободными. Однако даже если люди ничего не знают об исторической необходимости, действуя глупо и неразумно, мировой дух перехитрит их. Хитрость мирового разума заключается в том, что он достигает своих целей самыми разнообразными средствами, используя для этого страсти, тщеславие, заблуждения людей. Наполеон, например, не зная того, стал избранником мирового разума, и внес свою лепту в утверждение свободы в Европе, дав завоеванным странам конституции. Детерминизм в марксизме был понят как обусловленность общественного прогресса развитием экономики. В конкретных философских учениях волюнтаризм и детерминизм редко встречаются в чистом виде - философам с трудом удается проводить эти принципы последовательно. Стремление же сочетать детерминизм с волюнтаризмом приводят к эффекту " порочного круга". Вот пример из философии французского Просвещение. Поль Гольбах, утверждавший в полемике с церковью, что человек является природным существом, включал его жизнь в цепь причинно-следственных связей материального мира: " Наша жизнь - это линия, которую мы должны по велению природы описать на поверхности земного шара, не имея возможности удалиться от нее ни на один момент. Мы непременно испытываем воздействие видимых и невидимых причин, которые с необходимостью направляют наш образ жизни, мыслей, действий". Иными словами, человек не свободен. Данное суждение демонстрирует суть фатализма. Следуя логике фатализма, нужно было бы призвать людей к смирению: принимайте существующий порядок вещей таким, какой он есть, поскольку бессмысленно роптать против естественной необходимости. Но ведь философы-просветители, считавшие современное им общество несправедливым и безнравственным, надеялись изменить этот мир к лучшему? При этом они полагались на разум, добрую волю и свободолюбие людей. В той же просветительской философии человек предстает перед нами дееспособной, активной и ответственной личностью, способной целенаправленно изменять общество в соответствии со своими идеалами. Свобода воли человека ограничена не только внешними обстоятельствами, в которых он существует. Существуют и внутренние ограничения свободы: в философии глубоко проанализированы такие явления, как страх человека перед свободой, различные способы " бегства от свободы" (Э.Фромм). (См. Тема 3.1.) ? Контрольные вопросы: 1. Перечислите основные теоретические проблемы философии истории. 2. Почему в античной философии отсутствовал интерес к истории? 3. Раскройте суть христианского понимания истории. 4. Раскройте общий смысл идеи культурно-исторического прогресса. 5. Что является движущей силой и целью культурно-исторического развития в учении Канта и Гегеля? 6. Как определяются задачи исторического познания в позитивизме? 7. Каков вклад неокантианства в философию истории? 8. Что такое славянофильство и западничество? 9. Какие аргументы выдвинула русская религиозная философия против теории прогресса? 10. В чем заключалась новизна подхода Н.Я.Данилевского к пониманию динамики культуры? 11. Охарактеризуйте два основных философских подхода к пониманию субъекта истории и динамики исторического процесса. 12. Что является движущей силой и целью прогресса в марксистской теории? 13. Назовите общественно-экономические формации, выделенные К.Марксом. 14. Каков механизм развития цивилизаций в теории А.Тойнби? Темы докладов и рефератов: 1. Мифы о " золотом веке" в культурах разных народов. 2. Христианская эсхатология и современный мир. 3. Россия между Востоком и Западом: проблема культурной идентичности. 4. Н.А.Бердяев о смысле истории. 5. Критика социального прогресса в философии К.Н.Леонтьева. 6. П.Сорокин: социальная и культурная динамика. 7. К.Ясперс о смысле истории. 8. С.Хантингтон о конфликте современных цивилизаций.
Литература: 1. Бердяев Н.А. Судьба России. М., 2004. 2. Данилевский Н.Я. Россия и Европа. СПб., 2001. 3. Кураев А. Христианство на пределе истории. М., 2003. 4. К.Леонтьев, наш современник. СПб., 1993. 5. К.Н.Леонтьев: pro et contra. Кн. 1, 2. СПб., 1995. 6. Сорокин П. Человек. Цивилизация. Общество. М., 2002. 7. Тойнби А. Постижение истории. М., 2005. 8. ХантингтонС. Столкновение цивилизаций? // Полис. 1994. № 1. 9. ФукиямаФ. Конец истории? // Вопросы философии. 1990. № 3.
|