Политические идеи мыслителей Беларуси

Периодизация отече- Она соответствует основным этапам ственной политичес- истории развития белорусского этно- кой мысли са и его государственности. К своему

нынешнему политическому бытию белорусы шли очень сложной дорогой. Их идейно-политические искания, содержание которых предопределялось суще­ственными аспектами исторического прошлого парода, получили отражение в литературных памятниках, созданных оте­чественными мыслителями в различные эпохи.

Напомним, что истоки белорусского этноса и его государ­ственности историки связывают с существованием в IX— XIII вв. на территориях, составляющих нынешнюю Бела­русь, ряда славянских земель-княжеств, которые входили в состав Киевской Руси. Среди таких политических образова­ний своим значением выделялась Полоцкое, Туровское и Пинское. Время от времени они создавали между собой, так же как и с другими княжествами, союзы, хотя, случалось, ссорились и враждовали друг с другом. Постепенно наи­большую силу приобрело Полоцкое княжество. Оно смогло упрочиться настолько, что в состоянии было вести междо­усобную борьбу даже с такими мощными соседями, как Новгородское и Киевское княжества. В Полоцком княжест­ве наиболее зрелых форм в своем развитии достигла систе­ма органов власти и управления. Как следует из анализа исторических источников, Полоцкое княжество имело все основные признаки, присущие государственным образова­ниям, в частности наличие верховной власти в лице князя, вооруженные силы, административно-территориальную структуру.

Дальнейший путь белорусов к своей нынешней государ­ственности пролегал через вхождение упомянутых выше зе­мель в состав Великого княжества Литовского, Русского и Жемайтского, которое обычно сокращенно называется Вели­ким княжеством Литовским (XIII-XVI вв.), Речи Посполи- той (1569-1795), Российской империи (с конца XVIII в.), а затем - через провозглашение Белорусской Народной Рес­публики (9 марта 1918 г.), создание Социалистической Советской Республики Белоруссии, ССРБ (1 января 1919 г.), Социалистической Советской Республики Литвы и Бело­руссии, ССРЛиБ или Литбел (февраль 1919 г.), вторичное образование ССРБ (31 июля 1920 г., с 1922 г. - БССР в со-

ставе СССР) и наконец - принятие Декларации о государст­венном суверенитете БССР (27 июля 1990 г.), объявление политической и экономической самостоятельности Белорус­ской ССР (25 августа 1991 г.) и принятие решения имено­вать белорусское государство "Республика Беларусь", а в со­кращенных и составных названиях - "Беларусь" (19 сентяб­ря 1991 г.).

Географические пределы нынешней Беларуси в прошлом известны были под разными названиями. Однако уже к се­редине XVII в. в литературе, публицистике, письменных ак­тах наряду с понятиями "Великая Русь" и "Малая Русь" ши­роко употребляется понятие "Белая Русь". Закрепившись за определенной территорией, оно постепенно наполнилось эт­ническим содержанием. Факт наличия Белой Руси - Бела­руси - как национально-территориального образования по­лучил впоследствии правовое признание, будучи зафиксиро­ванным в титуле русского царя. (Напомним, что впервые ти­тул "Всея Великия и Малыя и Белыя России Самодержец" принял в 1654 г. царь Алексей Михайлович.) С завершени­ем процесса обретения белорусами своей этнической терри­тории и самостоятельной государственности, можно сказать, состоялось становление их как единого народа, нации.

Надо заметить, что создание более или менее цельной ис­тории политической мысли Беларуси пока еще остается на­сущной научно-исследовательской задачей. Разные периоды в развитии отечественной социально-политической мысли изучены не в одинаковой мере. Внимание ученых чаще все­го привлекало к себе идейное наследие мыслителей периода Великого княжества Литовского. Наряду с этим исследова­тели нередко встречаются с трудностями при отборе отече­ственных персоналий, поскольку имя одного и того же мыс­лителя как своего оспаривают зачастую белорусы и литов­цы, русские и поляки. Это и неудивительно: их историчес­кую судьбу действительно трудно разделить, один и тот же житель, например, Великого княжества Литовского мог на­звать себя литвином, имея в виду свою государственную принадлежность, полочанином или витебчанином - с точки зрения места своего жительства и, наконец, русским - из-за православного вероисповедания или языка. При отборе пер­соналий для своего краткого изложения политических идей мыслителей Беларуси мы стремились руководствоваться следующими критериями: происхождение либо местожи­тельство того или иного мыслителя (территория расселения белорусского этноса), а также его этнокультурная либо на­циональная самоидеитификация (многие мыслители в своих творениях так или иначе выражают свою этническую иден­тичность).

Период Киевской Руси Первые памятники социально-поли­

тической мысли Беларуси относятся к XII в. В этот период Древнерусское государство - Киев­ская Русь - распадалось на удельные княжества. Русские князья-родственники, враждуя из-за наследства и политиче­ского влияния, не желали подчиняться единому центру, роль которого ранее выполнял Киев. Существовавшие на терри­ториях, составляющих нынешнюю Беларусь, земли-княжест­ва также отказывались подчиняться Киеву. Эти события, ко­нечно же, не могли не волновать мыслителей того времени. Об этом свидетельствуют произведения и общественная де­ятельность Ефросинии Полоцкой (ок. 1120—1173) и Кирилла Туровского (1130-1182).

Игуменья Ефросиния Полоцкая - в мирской жизни по­лоцкая княжна Предслава - вошла в историю как выдающа­яся просветительница белорусского народа. Впоследствии она стала одной из первых восточнославянских женщин, причисленных к лику святых.

Свою просветительскую деятельность Ефросиния Полоц­кая начала еще в ранние иноческие годы. Как утверждается в основном источнике биографических сведений о ней -"Жи­тии Ефросинии Полоцкой", она испросила полоцкого епис­копа разрешения пребывать ей в келии церкви Святой Со­фии и, переселившись туда из монастыря, "восприняла по­движнический подвиг постнический: начала книги писать собственноручно и получаемую от продажи их прибыль раз­давала нуждающимся". Иными словами, свой подвижниче­ский путь Ефросиния начала как профессиональный пере­писчик книг. Для этого дела в Полоцке имелись необходи­мые предпосылки: как известно, библиотека Софийского со­бора была одной из богатейших на Руси. Часть переписан­ных ею и ее сподвижниками книг впоследствии составят ос­нову библиотеки созданного ею монастыря. Вполне вероят­ным является предположение, что уже во время своего про­живания в Софийском соборе Ефросиния начинает зани­маться и написанием собственных литературных сочине­ний. По мнению исследователей, те отрывки из молитв и поучений Преподобной, которые вошли в текст ее Жития, вполне представляются принадлежащими перу самой Поло­чанки.

В последующие периоды жизни Ефросинии Полоцкой ее просветительская деятельность получает новое содержание. Она фактически кладет начало осуществления широкого об­разования народа, с ее именем связано возникновение на бе­лорусской земле первых школ и училищ. Создав недалеко от Полоцка в деревне Сельцо женский монастырь, она не толь­ко выдвинула идею всеобщего образования женщин, но и предприняла практические действия по ее реализации. На эту сторону подвижнической деятельности Ефросинии в свое время обратил внимание известный русский ученый В. Григорьев. В своем исследовании "Исторический очерк русской школы" он отмечал, что Ефросиния Полоцкая, осно­вав монастырь, сделала обучение грамоте одной из главных обязанностей монашек. В монастырях, учрежденных Ефросинией Полоцкой, действовали библиотеки, училища, скриптории, а также гостиницы и странноприимницы. Гра­моте там обучали не только принимаемых монахинь, но и всех желающих учиться светских женщин.

О характере социально-политических взглядов Полочанки говорит текст церковного певческого канона XII в. о Еф­росинии. В нем утверждаются те же идеи, что и в "Слове о полку Игореве", - призыв людей к миру и согласию, пламен­ный протест против братоубийственных усобиц, необходи­мость единения восточнославянских земель перед внешней угрозой. "Князем сродником, - возглашается в каноне, - друг на други дерзающим подъяти меч, возбранила еси, яко оружием обоюдоострым, словом Божиим устрашающим" [70. С. 49]. На миротворческую деятельность Ефросинии прямо указывает и автор Жития: "И не хотела Ефросиния видеть никого враждующего: ни князя с князем, ни боярина с боярином, ни простеца с простецом, но желала всех видеть единодушными"[70. С. 49].

Мы не располагаем другими сведениями, которые бы бо­лее полно характеризовали взгляды святой Ефросинии на от­ношения человека и окружающего его мира, об этом "Житие" умалчивает. Зато известно, что должен был знать образован­ный человек того времени. Помимо богословских трактатов обязательными для изучения являлись произведения антич­ной и византийской научной мысли, а также имевшие широкую известность среди служителей церкви тексты древнерус­ской письменности. Нет сомнений в том, что полоцкая игуме­нья изучала, переписывала и пропагандировала идеи летописи "Повести временных лет", "Слова о Законе и Благодати" митрополита Илариона, "Поучение" киевского князя Влади­мира Мономаха и другие сочинения. Своей просветительской деятельностью Ефросиния способствовала воспитанию у на­селения патриотических чувств, развитию государственности и жизни славянских племен, укреплению княжеской власти.

Епископ Кирилл Туровский, также причисленный церко­вью к лику святых, снискал себе славу как блестящий стилист оратор. Он по праву считается крупнейшим мыслите­лем иоратором Киевской Руси. Ни но объему оставленного литературного наследия, ни по популярности и авторитету ему не было равных среди современников. Не случайно Ки ­ рилла уже вскоре после смерти называли "вторым Златоус­том... воссиявшим паче всех на Руси", а его сочинения вклю­чали в сборники наряду с творениями отцов церкви. О жиз­ни проповедника известно лишь, что родился и вырос он в богатой семье, получил прекрасное по тому времени образо­вание, стал епископом в Турове, здесь же протекала и его ис­ключительно плодотворная творческая деятельность. Произ­ведения Кирилла Туровского являются гордостью и достоя­нием не только белорусской, но и всей восточнославянской и славянской культуры.

В литературном наследии Кирилла Туровского централь­ное место занимают речи ("слова"), посвященные преимуще­ственно философско-богословской проблематике. Основная тема Кирилла выдвинувшего его в ряд древнерусских мыс­лителей первой величины, - это проблема человека. В ее разрешении Кирилл последовательно выступает с позиций религиозного антропоцентризма. Согласно его представле­ниям, человек есть центр мироздания, венец всего Божьего творения. Ради человека сотворил Бог небо и землю, солнце и луну, реки и пустыни со всеми их обитателями. "Знаю, - обращается Кирилл к Творцу, - что Ты привел меня из не­бытия в бытие и подобием образа своего украсил меня, сло­вом и разумом превыше животных вознес меня и владыкой твари всей поставил меня"[104. С. 254]. Однако сам человек, находит мыслитель, хотя и создай по образу и подобию Божьему, в силу своей телесности и самовластности обречен на греховность. Во все времена жизни - и в пору юности, и в середине своего века, и в годину старости - он подвержен таким противоестественным, греховным делам, "какие и бес­словесные скоты не творят"[104. С. 319J. Не смиряясь с та­кой участью человека, Кирилл Туровский страстно призыва­ет людей встать на путь очищения от своих грехов покаяни­ем, молить Бога об избавлении их от скверны: "Доколе тебе, бедная душа, быть в узах, объятой телесными страстями, обидой, немилосердием, гордыней и пьянством? Они есть вражьи сети, которые тебя живую до ада доведут! Но возо­пи: О Христе мой! Освободи меня от уз греховных и спаси меня!" [104. С. 305].

Сам Кирилл Туровский, хотя и молит постоянно Бога о милосердии к себе, предстает в своих произведениях как че­ловек высокой нравственности, защитник мучающихся, сла­бых и обездоленных ("и в тесноте, и в бедах, и в малостях страждующих"), что, естественно, импонировало простому люду. Мыслитель занимает активную общественную пози­цию, считая своим долгом пастырское обличение и увеще­вание всякого, будь то простолюдин или вельможа, кто тво­рит зло. Он, в частности, осуждает в людях такие пороки, как клевета, ложь, обида, гордыня, зависть, гнев, ярость, не­нависть, вражда, насилие, скупость, мздоимство, лихоимст­во, сквернословие, пьянство, злопамятность, лесть, лукавст­во, немилосердие. Особенно отрицательно Кирилл относит­ся к тем служителям культа, которые забывают о своем вы­соком духовном призвании, проявляют склонность к мате­риальным благам и мирским почестям: "Не ризами светлы­ми буди славен, - наставляет он представителей монашеско­го чипа, - но делы добрыми" [104. С. 407].

Получив сан епископа, Кирилл Туровский сразу же ока­зался в самой гуще острой политической борьбы, избежать которой было невозможно. Это и попятно, поскольку в то время церковные отношения теснейшим образом переплета­лись с политическими. Его восхождение на епископскую ка­федру совпало с моментом активной борьбы владимиро-суздальского князя Андрея Боголюбского с Киевом. Энергич­ный и предприимчивый, Андрей Боголюбский всеми средст­вами стремился утвердить Владимир в качестве нового по­литического и культурного центра Руси. С этой целью в 1169 г. он предпринимает поход на Киев, в результате кото­рого город после трехдневной осады был взят, а затем пол­ностью разорен и разграблен. Одновременно Боголюбский вы­нашивал план создания своей, независимой от Киева, влади­мирской митрополии. Как шаг к этой цели он активно под­держал некоего монаха Феодора, уничижительно прозванно­го современниками Феодорцем, в его незаконных притязани­ях на сан епископа Ростовского, с чем, естественно, не мог согласиться киевский митрополит. В результате рождается гак называемое дело "Феодорца, еретика-епискона".

Активную позицию в "деле Феодорца" с самого начала занял Кирилл Туровский. Как утверждает древний биограф Кирилла, он "епископа-еретика Феодора ересь обличал... и проклял его", а также написал целый ряд речей и посланий, в которых резко критиковал действия князя Андрея Боголюбекого. Из этих произведений до нас дошло только одно - его речь-намфлет "Притча о слепце и хромце" ("Кирилла мниха притча о человеческой души и о телеси, и о преступ­лении Божия заповеди, и о воскресении телесе человеча, и о будущем суде, и о муце"). Памфлет этот направлен прямо против епископа Феодорца и косвенно - против князя Анд­рея Боголюбского. Разумеется, в "деле Феодорца" Кирилла волновала прежде всего опасность раскола церкви. Отсюда и основной адресат и суть обвинения притчи: "...Церковник, недостойный священства и утаивший грех свой, пренебрег­ший Божьим заветом, но ради высокого сана и славы земной взошедший на епископский стол". Но одновременно не в меньшей мере его беспокоили и раскольнические действия Андрея Боголюбского, которые вызывали "скорбь" и "пе­чаль" во всех слоях народа.

Согласно сюжету излагаемой Кириллом Туровским "Притчи", слепой сторож (символический образ человече­ской души) носил на своих плечах хромого сторожа (образ тела), чтобы таким способом они могли обокрасть виноград­ник своего господина, чего они не в состоянии были сделать каждый по отдельности. Как считают исследователи, в тол­ковании "Притчи" Кирилл недвусмысленно дает понять, что под слепцом можно разуметь также и ростовского епископа Феодора, духовно слепого представителя духовной власти; а под хромцом - князя Андрея Боголюбского (который, кста­ти будет заметить, действительно был хром), представителя светской власти. Та и другая власти призваны Богом, чтобы охранять устроение Руси, созданное Владимиром Крестите­лем. Однако вместо этого они принесли на Русь беззаконие, смуту и раздоры, за что, по мнению святителя, они понесут заслуженную кару. Так Кирилл Туровский оцепил планы Ан­дрея Боголюбского порушить государственное единство Руси.

Как видно, Ефросиния Полоцкая и Кирилл Туровский внесли весомый вклад в формирование одной из самых при­мечательных отечественных политических идей - идеи еди­нения восточнославянский земель, или идеи общерусского единства. Значение этой идеи трудно переоценить. Под ее влиянием развивались политические события во все после­дующие периоды отечественной истории. Однажды возник­нув, она уже никогда не уходила из общественного сознания восточных славян. Когда русские земли объединялись, эта идея служила сохранению и укреплению обретенного славянорусскими пародами единства; когда же единство утрачивалось, она превращалась в цель и смысл их полити­ческих устремлений. Ныне поиск новой формулы своего по­литического единения снова становится доминирующим компонентом общественного сознания белорусского, русско­го и украинского пародов.

Период Великого кня- Он вне всякого сомнения занимает жества Литовского особое место в историческом разви­-

тии народа Беларуси и, соответствен­но, его политической мысли. Белорусские историки М. В. Довнар-Запольский (1867—1934) и В. М. Игнатовский (1881 — 1931) полагали, что это государственное образование пра­вильнее было бы называть Великим княжеством Литовско- Белорусским, поскольку белорусы в структуре его населе­ния имели численное превосходство. Однако это мнение оспаривается другими учеными. С их точки зрения, неправо­мерно называть государство белорусским, если к тому вре­мени этнически еще не сложилась сама белорусская народ­ность. Тем не менее именно в период Великого княжества Литовского и набирает силу процесс формирования этниче­ского самосознания белорусов. Он проявляется главным обра­зом в развитии родного языка, письменности, философской, политической и правовой мысли, бытовой культуры, устного народного творчества, приверженности православному веро­исповеданию.

На развитии политической мысли и всей отечественной культуры в рассматриваемый период благотворно сказывал­ся общий духовный подъем, охвативший европейские стра­ны в эпоху Возрождения. Это время дало нам Франциска Скорину (ок. 1490 - не позднее 1552) - белорусского и вос­точнославянского первопечатника и просветителя; Миколу Гусовского (ок. 1470—1533) - европейски известного поэта- гуманиста. Книги Библии, на перевод и издание которых ушла основная часть творческой энергии Ф. Скорины, стали заметным явлением не только восточнославянской, по и ев­ропейской культуры в целом. Поэма же М. Гусовского "Песнь о зубре" - это замечательный памятник отечествен­ной литературы, философской и политической мысли, свое­образная энциклопедия жизни белорусов того времени. Можно уверенно утверждать, что Микола Гусовский и Франциск Скорина заложили гуманистическую и свободо­любивую традицию в истории духовных исканий белорус­ского народа.

Поэму "Песнь о зубре" Микола Гусовский написал в Ри­ме на латинском языке в 1521—1522 гг. Произведение отли­чается глубоким социальным звучанием, в нем отчетливо проявляются гуманистическое мировоззрение автора, его ве­ра в человека деятельного, гармонически развитого, духовно и физически совершенного. Не вызывает сомнений демокра­тическая направленность идейно-политических взглядов по­эта. Он предстает перед читателями как горячий сторонник мира, дружбы и единения народов. Войны - как захватниче­ские, так и междоусобные - он считает презренным делом. Призывая европейские пароды объединиться перед лицом золотоордынской и турецкой угрозы, Гусовский с горечью пишет о том, что его народ вынужден в одиночестве проти­востоять завоевателям [29. С. 80]:

Войны! Злачынпая справа - вайна выкликае

Гнеу мой, i слезы, i боль. Без падтрымки, бясконца

Войны вядзем мы адзин на адзин за свяшчэнны

Братни саюз хрысцянства з навалай з усходу.

 

Особое место в творчестве Гусовского занимает идея на­ционального патриотизма. "Песнь о зубре" написана как гимн своему отечеству, его стойкому и мужественному наро­ду. Гражданским долгом писателя поэт считает просвещение и пробуждение национального сознания своего народа. С возмущением пишет Гусовский о страданиях и бесправии простых людей, о произволе и безнаказанности их угнетате­лей. Будучи страстным патриотом, автор с любовью описы­вает родную природу, охоту на зубра, ратные и трудовые де­ла белорусов, восславляет их героическое прошлое. Создан­ный в поэме монументальный образ зубра - это символ Ро­дины, любовь к которой была главным источником творче­ского вдохновения поэта.

Франциск Скорина свои социально-политические взгляды изложил в предисловиях, послесловиях и коммен­тариях к напечатанным им религиозным книгам. Аналити­ки справедливо отмечают, что Скорина явился первым мыслителем Беларуси, который поставил и рассмотрел проблему соотношения права и закона. Объясняя возник­новение законов, он делил их на "неписаные" и "писаные". По его убеждению, люди сначала жили по "неписаным" или "прироженым" законам справедливости и взаимного уваже­ния. "Писаные" же законы, считает Скорина, создаются людьми на основе "прироженых". Вот как он сам об этом пишет: "Закон прироженый в том наболей соблюдаем бываеть: то чинити иным всем, что самому любо есть от иных всех, и того не чинити иным, чего сам не хочешь от иных имети. А на том, яко на уднении, вси законы заложены суть... Сей закон прироженый написан ест в серци единого каждого человека... А тако прежде всех законов или прав писаных закон прироженый всем людям от бога дан ест" [95. С. 62 J. Одновременно Скорина проповедует равенство всех перед законом. Он требует, чтобы суд был справедли­вым, ибо законы предназначены для охраны спокойствия и благосостояния общества.

Видными представителями белорусской политической мысли этого периода были также Андрей Волан (1530-1610), Сымон Будный (ок. 1530—1593), Василий Тяпинский (ок. 1540—1604), Михалон Литвин (XVI в.), Л. И. Сапега (1557—1633), Мартин Чеховиц (1532—1613) и др. В их про­изведениях анализируются актуальные для эпохи Возрожде­ния проблемы: происхождение и сущность государственной власти, идеалы справедливого правления, соотношение пра­ва и закона, естественные права человека, соотношение прав и свобод подданных. Эти произведения не уступали лучшим образцам западноевропейской политической мысли того времени. В целом уровень развития отечественной полити­ческой мысли в этот период получил свое закрепление в та­ких уникальных политико-правовых документах, как Стату­ты Великого княжества Литовского 1529, 1566 и 1588 гг.

Подчеркнем, социально-политические и правовые идеи отечественных мыслителей рассматриваемого периода носи­ли гуманистический характер. Однако в общем потоке об­суждаемых общественных проблем и предлагаемых решений развивались два направления: умеренно-гуманистическое и радикально-гуманистическое.

Представители первого, умеренно-гуманистического, на­правления (Ф. Скорина, М. Гусовский, А. Волан, С. Будпый, В. Тянинский, М. Литвин, Л. Сапега и др.) выражали инте­ресы феодального сословия и горожан, сознавали необходи­мость определенных общественных перемен, являлись при­верженцами активной социальной деятельности в рамках су­ществующих общественных институтов. Представители вто­рого, радикально-гуманистического, направления социально- политической мысли (Якуб из Калиновки, Петр из Гонендза, Павел из Визны, Мартии Чеховиц и др.) в специ­фической, религиозно-теологической форме отражали ин­тересы и общественные идеалы народных низов, стреми­лись к радикальным социально-политическим переменам, считали необходимым проявлять социальную активность за рамками сложившихся общественных институтов. Если в содержании социально-политических и правовых идей представителей первого направления ведущей была раннебуржуазная тенденция, то у выразителей второго - народно-утопическая.

Обширен круг политических и правовых проблем, нахо­дившихся в иоле внимания Андрея Волана. По каждой из них он стремился сказать новое слово. Волану но праву при­надлежит приоритетная роль среди белорусских мыслителей в разработке гражданско-правовой концепции политики. Как в основном его трактате "О политической и граждан­ской свободе", так и в других произведениях центральное место занимает анализ естественных прав людей, проблемы свободы, равенства и справедливости. Важнейшим прирож­денным свойством человека Волан считал стремление к сво­боде. "В том, - писал он, - что человеческой природе наибо­лее приличествует свобода, в соответствии с которой никто не рождается невольником, ни один мудрец в этом никогда не сомневался" [98. С. 61J. Условиями же свободы, но Вола­ну, являются: гарантированная законом защита личных прав человека; подчинение всех без исключения государственных чиновников, в том числе и самого монарха, закону; учрежде­ние справедливых и независимых судов; решение конфлик­тов между людьми судом; подготовка квалифицированных и добросовестных юристов. В свете таким образом понимаемой свободы мыслитель рассматривал и оценивал самые различные стороны общественной жизни.

Как видим, политико-правовые воззрения Андрея Волана если не опережали соответствующие идеи западноевропей­ских мыслителей, то были, во всяком случае, на одном уров­не. Они и сегодня, когда наше общество поставило своей це­лью построение демократического правового государства, звучат актуально.

Представляет интерес полемика Сымона Будного с Яку- бом из Калиновки. Последний, поддерживаемый рядом сво­их единомышленников, выступал перед христианами с про­поведью уравнительных и анархистских социальных идей. В частности, он требовал от имущих христиан, чтобы они не­отложно продавали свою собственность и вырученные день­ги распределяли между бедными. Якуб из Калиновки дока­зывал также, что христианам нет необходимости иметь пра­вительство, делиться на господ, подданных и подневольных, потому требовал полной свободы для всех, упразднения го­сударства как такового со всеми его учреждениями и атри­бутами. Свои идеи он обосновывал тем, что первые христи­ане имели общее имущество, что все члены христианских об­щин были равны друг перед другом и что между ними не бы­ло ни подданных, ни рабов. Как видно, Якуб из Калиновки выступал в качестве идеолога бедного и обездоленного люда, по своим идейно-политическим взглядам являлся, как бы мы сегодня сказали, утопическим социалистом (коммунистом).

С иных идейных позиций возражал ему Сымон Будный. Пользуясь современной терминологией, его социально-по­литические взгляды можно определить как умеренно кон­сервативные. Уравнительным социальным идеям, требова­ниям полной свободы для всех он противопоставил модель общественного устройства, основанную на мирном сосуще­ствовании и сотрудничестве различных социальных групп, развивающуюся эволюционно, без революционных потрясе­ний. Одновременно мыслитель решительно выступил в за­щиту правительства и права каждого подданного занимать государственную должность.

Для подтверждения своих идей Будный прибегал как к логическим, рационалистическим доводам, так и к авторите­ту текстов Священного Писания. Так, выступая против от­каза людей от своего имущества, он писал: "Естли бы кто за­раз все именье покинул или кому отдал, не будеть налогом мети откуле бы милостину дати, и сам мусить у иных хлеба "нросити" [93. С. 160). Вместе с тем он замечает, что и Сын Божий не призывал своих последователей сразу все продать и раздать: "Хрыстос жадае ад сваix вучняу не таго, каб яны шчога не мeлi, а каб яны спауна давал1 ялмужну (милосты­ню. - В. М.), были гатовыя аддаць нават апошняе" [93. С. 163]. Доказывая необходимость правительства, Будный выдвинул пятнадцать логических доводов, аргументы для которых он также почти полностью заимствует из Священного Писания. Подобными же приемами он обосновывает и необходимость деления общества на господ и подданных. Точно так же от­стаивает Будный и выдвинутые им принципы взаимоотно­шений между господами и подчиненными, систему их вза­имных прав и обязанностей, соблюдение которых, но его мнению, принесет пользу тем и другим, явится гарантией об­щественного спокойствия.

Как считают биографы Сымона Будного, вряд ли он при­нимал непосредственное участие в разработке Статута Вели­кого княжества Литовского 1588 г. Однако несомненно, что в новый Статут вошел целый ряд юридических норм, регу­лирующих отношения различных социальных слоев - бога­тых и бедных, господ и подневольных, государственных чи­новников и подданных, основывающихся на идеях, которые отстаивал в своих произведениях мыслитель.

Непосредственное участие в разработке общей концеп­ции и формулировании различных статей Статута 1588 г. принимал другой выдающийся деятель Великого княжества Литовского - Лев Иванович Сапега. Отметим, что он был одним из самых знатных представителей белорусского рода Сапег. По своему богатству и политической роли в общест­ве этот род не уступал Радзивиллам.

Свои социально-политические взгляды Л. И. Сапега из­ложил в "Предисловии" к Статуту Великого княжества Ли­товского 1588 г. и в "Письме к архиепископу Иосафату Кунцевичу от 12 марта 1622 г.". Фундаментальным в его поли­тической теории является понятие "свобода". Сущность свобо­ды Сапега усматривает в неотчуждаемых нравах человека -праве на собственность, личную безопасность, свободный рели­гиозный и политический выбор и др. Эти права, утверждает мыслитель, должны быть закреплены законом. Основной же задачей любой государственной структуры является обеспе­чение человеку гарантии его свободы. Реализация этой га­рантии возможна, но его убеждению, только в условиях та­кого государства, в котором верховенствует закон. В "Пре­дисловии" к Статуту Сапега пишет: "Там бельлуа, а но наше­му дикий зверь господствует, где человек по своему усмот­рению власть свою осуществляет, а где опять право или ста­тут верх имеет, там сам Бог всем владеет" [102. С. 349J. Та­ким образом, в идейном наследии мыслителя главное, гово­ря современным языком, заключается в обосновании им идеи правового государства. Это положение предопределяет весь комплекс его политических взглядов и оценок.

Период Речи Поспо- Белорусская политическая мысль все литой больше обращается к проблемам

дальнейшего исторического пути сво­его народа, развития его самостоятельности, единения с братским русским народом. Объективной предпосылкой ак­туализации в общественном сознании идеи воссоединения белорусов, как и украинцев, с русскими, является усиление социального и национально-религиозного гнета со стороны господствующих классов Польши. По мере роста мощи и значения Московского государства как общерусского центра идея воссоединения с русскими с середины XVI в. овладева­ет сознанием все новых слоев православного населения, а с середины XVII в. она становится доминирующей в умона­строениях широких народных масс.

Выразителем идей общерусского, восточнославянского единства является, к примеру, известный педагог и полити­ческий деятель Афанасий Филиппович (ок. 1595—1648). В 1638 г. он посетил Москву, с тем чтобы попытаться убе­дить русского царя встать на защиту национально-религиоз­ных прав белорусского и украинского народов. Эта миссия описана автором в работе "История путешествия в Москву". Перед нами предстает картина бедственного и бесправного положения белорусского и украинского народов в Речи По- сполитой. Надо заметить, что миссия Филипповича в Моск­ве не была безрезультатной. Его "История путешествия" бы­ла занесена в Московские государственные акты и направ­лена царю. Самого Филипповича приветливо и гостеприим­но приняли в Посольском приказе, тогдашнем внешнеполи­тическом ведомстве Российского государства. В Польшу же вскоре был направлен со специальным заданием царский посланник.

Дальнейшее обоснование и развитие идея единения рус­ского, белорусского и украинского народов получает в про­изведениях педагога и общественного деятеля Стефана Зизания (2-я пол. XVI в. - нач. XVII в.), выдающегося бело-русско-русского поэта, церковного и общественного деятеля Симеона Полоцкого (1629—1680), видного писателя и обще­ственного деятеля, епископа белорусского Георгия Конисского (1717—1795). Каждый из этих мыслителей стремился привести понятные и убедительные для своих современни­ков доводы в пользу защищаемой ими идеи.

Стефан Зизаний, к примеру, разработал оригинальное ре­лигиозно-этическое учение, которое носило в тех условиях актуальный общественно-политический характер. Современ­ное ему общество мыслитель рассматривает как своеобраз­ное поле противоборства сил зла и добра. Воплощением пер­вых выступают принявшие унию светские и духовные фео­далы, "слуги Антихриста", которые погрязли в роскоши и те­лесных удовольствиях. Воплощением вторых является про­стой люд, "eci змордованыи и обтяжепныи", "слуги Христа", которые борются против католицизма и унии. Это учение имело своей целью активизировать национально-религиоз­ную и антифеодальную борьбу белорусского и украинского народов.

Симеон Полоцкий приходит к глубокому пониманию не­обходимости воссоединения русских, белорусов и украинцев на основании осмысления исторического прошлого своего отечества. В своих ранних стихотворениях, "Метрах", напи­санных в честь встречи русского царя Алексея Михайлови­ча и его армии в Витебске, он утверждал, что национально- религиозная свобода восторжествует на Беларуси только в результате помощи "с востока". Симеон Полоцкий считал миссию русского царя и его армии богоугодной, справедли­вой и освободительной. В его понимании Алексей Михайло­вич есть не просто союзник белорусов, но и их "дедич" (на­следник по деду), "всех россов царь и государь". Право рус­ского царя на титул "Всея Великия и Малыя и Белыя Рос­сии Самодержец" он обосновывает исторически, рассматри­вая Алексея Михайловича в качестве законного преемника власти киевских князей.

Георгий Конисский всю свою жизнь посвятил идее воссо­единения белорусского, украинского и русского народов в единое Российское государство. В своих исторических ис­следованиях он исходит из того, что русские, украинцы и бе­лорусы испокон веков являются братскими народами и что их объединяет не только общая вера, но и общая историчес­кая судьба, общая духовная культура и общий в своей осно­ве язык. И надо заметить, что, будучи авторитетным общест­венным и религиозным деятелем, Георгий Конисский нема­ло способствовал достижению указанной цели.

Гуманистические идеи, связанные со свободолюбивыми устремлениями белорусов, присущи также произведениям Мелетия Смотрицкого (ок. 1572—1633). Его имя чаще всего вспоминают как автора "Грамматики", которая долгое время служила основным пособием для изучения славянского язы­ка. Но Смотрицкий известен еще и как политический мысли­тель. Им написано свыше двух десятков работ. В них он про­явил себя страстным защитником православия, которое под­вергалось гонениям и притеснениям со стороны польских властей и католического духовенства. Отстаивая интересы православных верующих, он использовал популярную в то время идею свободы. Согласно Смотрицкому, одной из важ­нейших форм проявления свободы является свобода совес­ти, возможность беспрепятственного выбора человеком сво­его вероисповедания. "Кто же может быть свободным, - во­прошал он, - если в совести, если в вере становится рабом?" [98. С. 121J. Он считал обязанностью государства (короля) обеспечение защиты прав и свобод своих подданных, в том числе и их права на свободу вероисповедания.

В произведениях белорусских мыслителей были подверг­нуты критике и другие стороны тогдашних феодальных об­щественных порядков как не соответствующие высоким гу­манистическим идеалам. Критика крепостного права, напри­мер, становится гл