Проблема происхождения и сущности жизни в современной науке и философии

Проблема жизни относится к тем научным проблемам, которые имеют несомненный философский смысл и значение. В этой проблемме — два основных аспекта, тесно связанных между собой: + вопрос о взаимоотношении живого и неживого, о качественных

особенностях организмов, т. е. вопрос о сущности жизни; + вопрос о происхождении, или вечности, жизни.

О философском значении этих вопросов свидетельствуют много­вековая история познания и те концепции, которые возникали в ис­тории при попытках решить эти вопросы.

Другим свидетельством философского смысла названной про­блемы служит ее глубокая связь с проблемами сознания и познания, с вопросами о природе чувственного и логического восприятия, об устойчивости и изменчивости в живой природе, об иерархичности, целостности и целесообразности строения и поведения живых систем.

На протяжении многих веков понимание жизни и смерти, отно­шений живого и неживого, возникновения и развития организмов становились полем метафизических спекуляций и натурфилософ­ских построений. Вплоть до середины XIX в. проблема жизни даже не была серьезно поставлена. Отдельные гениальные догадки не ме­няли сути дела: жизнь либо отождествлялась с другими (неоргани­ческими) формами движения, либо объявлялась особым феноменом, проявлением действия особого рода субстанции — жизненной силы.

Различные аспекты этой проблемы оживленно обсуждаются ес­тествоиспытателями и философами, биологами и геологами, ас­трономами и математиками, учеными-рационалистами и теологами. История этой проблемы пронизана борьбой двух основных направ­лений — витализма и механицизма.

Витализм (от лат. vitalis — жизненный, животворный, живой) — идеалистическое течение в биологии, историко-философские корни которого уходят к идеям Платона о бессмертной душе и представле­ниям Аристотеля о форме как особой творческой силе, имеющей цель в себе (энтелехии).

На протяжении многих столетий витализм противостоял различ­ным историческим формам материализма в биологии. Отстаивая ка­чественную специфику жизненных процессов и их целостность, не­сводимость структур и функций живых систем к их механическим, физическим, химическим, кибернетическим и другим неорганиче­ским аналогам, витализм стимулировал развитие и углубление ис­следований живого с позиций механики, физики и химии, возник­новение физико-химических исследований живого, биокибернетики и бионики, концепций самоорганизации.

По мере прогресса науки, развития методологии и конкретных методов исследования живого происходило изменение форм витализ­ма. На смену первоначальному анимизму (идее о всеобщей одушев­ленности всех тел природы), ярко проявившемуся в представлениях Платона и Аристотеля, последовательно приходят механистический (машинный) витализм, физикалистский (энергетический), химиче­ский (в частности, стереохимический), кибернетический витализм.

Переходы от одной формы витализма к другой были тесно связа­ны со сменой господствующих в естествознании парадигм и измене­нием научной картины мира (на смену механической картине мира приходят физическая, химическая, биологическая). Ожесточенная полемика виталистов и механицистов (механистических материали­стов) способствовала взаимному уточнению концепций тех и других.

По мере успехов материалистического естествознания в изуче­нии субстрата и функций живых систем витализм, утрачивая свое господство в одних областях, переходил в другие, где отсутствовало рациональное объяснение наблюдаемых явлений. Так, например, ос­нователь неовитализма Ханс Дриш (1867-1941) — немецкий биолог и философ-идеалист, детально изучивший регулятивные процессы в ходе зародышевого развития личинки морского ежа, связывал дей­ствие жизненной силы лишь с регулятивными «механизмами» управ­ления онтогенезом, раскрытыми и объясненными в более позднее время молекулярной биологией и генетикой. Особенности же хими­ческого состава и энергетики живого, получившие к этому времени рациональное объяснение благодаря развитию биохимии и биофи­зики, и не нуждаются, по мнению Дриша, в немеханистической, ви­талистической трактовке.

Виталистические концепции отразились не только в толковании сущности жизни, но и в понимании многих ее феноменов (физиоло­гических процессов в организмах, онто- и филогенеза, развития жиз­ни как планетарного явления). Будучи специфическим отражением и преломлением идеализма в биологии, витализм, в свою очередь, оказывал определенное воздействие на развитие философии. Такое влияние можно проследить при анализе некоторых идей Дж. Локка (учение о первичных и вторичных качествах), Г. Лейбница (монадо­логия), А. Бергсона (творческая эволюция), Х. Дриша и др.

В современных концепциях витализм проявляется в дуалистиче­ских представлениях о живом, о соотношении души и тела, в дуали­стических истолкованиях антропосоциогенеза.

В процессе исторического развития науки существенным обра­зом менялись представления о жизни как качественно особом фено­мене. Первоначальные представления о жизни, свойственные эпохе древности, наделяли ею все сущее, отождествляя жизнь и движение. Явления смерти на первых порах воспринимались не как окончание жизни, а как переход к иной ее форме. Механистическим трактовкам жизни противостояли и дополняли их виталистические концепции, согласно которым организм отличает от механизма наличие в нем жизненной силы или души. Противостояние механицизма и витализ­ма в трактовке явлений жизни пронизывает всю историю биологии от Аристотеля и до наших дней. Долгое время качественные особен­ности живых существ связывали с особенностями их вещественного состава, со спецификой образующих их веществ (разделение хи­мии на неорганическую и органическую) и процессов, протекающих в них. В биологии вплоть до конца XIX в. предпринимаются много­численные попытки дать субстратные или функциональные опреде­ления жизни. Попыткой преодолеть их противостояние в XIX в. ста­ло известное определение сущности жизни Ф. Энгельса как «формы существования белковых тел, существенным моментом которого яв­ляется обмен веществ». В XX в. возникает молекулярная биология, в ходе развития которой уточняются вещественный состав и физи­ко-химические процессы, присущие живым существам.

Во всех перечисленных случаях, фактически, происходит неволь­ная подмена определяемого — жизни — определением одной из ос­новных форм ее бытия (организма). Открытие простейших орга­низмов, особенно мира вирусов, сильно поколебало традиционные представления о сущности жизни. До сих пор нет единого мнения о том, можно ли считать живыми вирусы, которые вне клеток орга­низма хозяина не обладают ни одним из атрибутов живого: в вирус­ной частице в это время отсутствуют метаболические процессы, она не способна размножаться и т. д. Как субстратные, так и функцио­нальные определения сущности жизни, рассматривая ее как суще­ственное свойство (атрибут) отдельных живых существ (индиви­дов), упускали из виду планетарную и космическую функции жизни и планетарное единство всей совокупности различных форм живых существ на планете. В свете учения В. И. Вернадского о биосфере «понятие "жизнь" относится не к отдельным организмам, а ко всей совокупности живых существ, связанных определенными взаимо­отношениями»^[111]. Глубокое понимание жизни требует анализа ее содержания и организации не только на организменном и суборга- низменных уровнях (молекулярном, клеточном и др.), но и в более сложных по сравнению с организмом системах.

Разрешение проблемы происхождения жизни связано с дальней­шим развитием идей глобального эволюционизма, с развитием кос­мологии и космогонии, с уточнением наших знаний о молекулярных и надмолекулярных процессах живого.

В середине и во 2-й половине XIX в. проблема жизни в ее прелом­лении к существованию человека привлекла внимание и философов гуманитарного склада, что выразилось в появлении различного рода «философий жизни» (экзистенциализм, ницшеанство, Дильтей и др., русский экзистенциализм), абсолютизирующих отдельные стороны духовной жизни и психической деятельности человека.