Естествознание в системе культуры

С конца XX в. бытуют два противоположных подхода к оценке роли науки в развитии общества, его материальной и духовной культуры. Представители обоих направлений высоко оценивают роль науки.

Различие между ними заключается в качественном понимании этой роли. Если сторонники научно-технической революции, так называемые сциентисты (от англ. science — наука), подчеркивают значительную положительную, преобразующую роль науки, то гума­нистически настроенные мыслители акцентируют внимание на тех негативных явлениях, которые, по их мнению, порождаются прогрес­сом научного и технического знания и внедрением научно-техниче­ских новаций во все сферы жизни. Соответственно этому основному различию во взглядах сциентистов и антисциентистов («гумани­стов») на науку как социальное явление различаются и оценки ими роли гуманитарных, общественных и естественных наук в жизни общества, в системе образования и воспитания, в формировании духовной культуры. Всемерно подчеркивая позитивное влияние фи­лософии, гуманитарных наук, искусства и литературы на общест­венный прогресс, многие представители художественной интелли­генции нигилистически воспринимают усилия естествоиспытателей и представителей техникознания по осмыслению закономерностей природы и их использованию на благо человечества.

Наличие двух ветвей духовной жизни современного общества бы­ло замечено известным английским писателем и ученым Ч. П. Сноу. Сноу отмечал разделение научного сообщества на две полярно про­тивостоящие группировки:

«Итак, на одном полюсе — художественная интеллигенция, на дру­гом — ученые, и как наиболее яркие представители этой группы —

физики. Их разделяет стена непонимания, а иногда — особенно среди молодежи — даже антипатии и вражды. Но главное, конеч­но, непонимание. У обеих групп странное, извращенное представ­ление друг о друге. Они настолько по-разному относятся к одним и тем же вещам, что не могут найти общего языка даже в плане эмоций. Те, кто не имеет отношения к науке, обычно считают уче­ных нахальными хвастунами»^[94].

В отечественном интеллектуальном сообществе также было заме­чено имеющееся разделение между естественнонаучной и гумани­тарной его частью, что нашло отражение в дискуссии 1960-х гг. «фи­зиков и лириков».

Создание гуманитарных факультетов и кафедр в технических и ес­тественнонаучных вузах было продиктовано стремлением преодолеть недостатки узкоспециального образования и повысить культурный уровень представителей технических специальностей и естествоис­пытателей. При этом молчаливо предполагалось, что специальные естественнонаучные и технические дисциплины не несут никакой культурной «нагрузки». Такой подход означал на деле абсолютное противопоставление науки и культуры, а также принижение роли естественных и технических наук по сравнению с гуманитарными науками, искусством и художественной литературой. Делавшиеся при этом ссылки на работу Сноу давали превратное ее толкование. Если Сноу отмечал серьезное отставание гуманитарной культуры от понимания сущности и последствий научно-технической революции, то гуманитарии стремились использовать его работу для компроме­тации естественных и технических наук, для формирования пре­небрежительного отношения к ним, для отрицания гуманистическо­го и философского значения этих наук.

Цивилизация и ее техническая основа при этом рисуются обычно как нечто давящее на природу и человечество, чудовищно громозд­кое и тяжелое. Одним из современных авторов, чутко воспринимав­шим дух нашего времени, она ощущалась, например, как существую­щая «в децибелах заглушек и шумов нашей радиоэлектрической, железобетонной, нефтегазоносной, визжащей транзисторами и тор­мозами, грохочущей сталью колес и гусениц мегатонной цивилиза­ции»^[95]. Можно заметить, что хотя такое восприятие индустриальной цивилизации и имеет под собой веские основания, все же оно одно­сторонне, поскольку не учитывает тенденций миниатюризации (на- нотехнологии), биологизации, информатизации и т. п. в современном техническом развитии. При восприятии техники как «грохочущей и мегатонной» совершенно упускают из вида, что между неорганиче­ской природой и миром идей и ценностей человека находится мир живого, тесно связанный как с неорганической природой, так и с ми­рами человека.

На защиту естественнонаучного и технического знания встали представители этих наук и философы, эрудированные в области ес­тествознания и техники. В работах Н. Н. Семенова, В. А. Энгель- гардта, Р. С. Карпинской, И. Т. Фролова, Н. Н. Моисеева и многих других была обоснована необходимость не только гуманитаризации технических и естественных наук, но и натурализации гуманизма.

Знакомство с философией природы необходимо для выработки целостного восприятия мира:

«Будущие естествоиспытатели и "технари" способны получить навыки целостного восприятия мира, если этот мир не сводится к совокупности вещей, их свойств и отношений, а представляется "человекоразмерным", включающим в себя самого человека. Гу­манизация естествознания и технических наук создает сопро­тивление отрицательным последствиям узкой специализации, способствует развертыванию творческого потенциала личности. Не менее важна философия природы для гуманитариев, сплошь и рядом замыкающихся на своих традиционных подходах к чело­веку как сугубо социальному существу. В настоящее время безрас­судно игнорировать научные данные о природных основах чело­веческого бытия, а также новейшие направления естественнона­учного исследования, непосредственно выходящие на проблему человека. Зачем гуманитарию естествознание и зачем естествоис­пытателю, "технарю" философия человека — эти вопросы долж­ны пронизывать все уровни образования, все его формы»^[96]. Возрождение философии природы и ее модернизацию авторы ци­тируемой коллективной работы видят в использовании идей и прин­ципов коэволюционного подхода к широкому кругу эволюционных проблем: к эволюции природы (биологических видов), к исследованию

проблем глобального развития, при анализе сопряженности биоло­гической и культурной эволюции, взаимосвязи в историческом раз­витии естественнонаучных и философских знаний.

Абсолютизация противостояния науки и культуры, естествен­ных и социогуманитарных наук — это отражение кризисных явле­ний в развитии мирового сообщества. Эти кризисные явления суть геополитические, социально-экономические, энергетические, демо­графические, экологические сложности и противоречия, получив­шие название глобальных проблем современности и обусловившие необходимость осмысления, разработки и проведения в жизнь стра­тегии и тактики их решения для обеспечения устойчивого развития мирового сообщества. В нашей стране дополнительно к отмеченным обстоятельствам противопоставление науки и культуры, научного и гуманистического подходов к проблемам общественного развития стимулировалось коренной трансформацией российского общества, сопровождающейся кризисным состоянием социогуманитарных наук.

Долгое время в отечественной литературе основное внимание в изучении философских вопросов конкретных наук обращается преимущественно на их методологические проблемы. Саму методо­логию в этом случае толкуют главным образом как область, произ­водную от гносеологии. Тем самым отдается должное активности человека, активности процесса познания. При этом оставляют в тени активность природы, ярко проявляющуюся в ее ответных (в подав­ляющем большинстве негативных) реакциях на антропогенные воз­действия. Между тем современные кризисные ситуации требуют боль­шего внимания к онтологическим (бытийным, может быть, лучше сказать, к оптическим) аспектам методологии. Сегодня в противовес односторонне истолкованному марксистскому тезису — «Бытие оп­ределяет сознание» — выдвигают такой же односторонний — «Соз­нание определяет бытие». Однако сознание необходимости блага для народа, его благосостояния, преуспевания, здоровья, а равным образом и разговоры об этом сами по себе не способны удовлетво­рить ни материальные, ни духовные потребности. Мысли и отвле­ченные разговоры об этом (в думе, правительстве, президентских структурах) есть занятия такого рода, которыми, согласно известно­му изречению, «вымощена дорога в ад».

Плодотворность и действенность методологии выражаются в ее способности на основе осмысления закономерностей актуальной дей­ствительности прогнозировать и проектировать возможные буду­щие состояния развивающихся систем. В этом смысле методология близка к технологии. Это и есть своего рода технология творческого мышления.

Характеризуя естественнонаучную культуру, Ч. П. Сноу отмеча­ет, что она существует как

«определенная культура не только в интеллектуальном, но и в ан­тропологическом смысле. Это значит, что те, кто к ней причастен, не нуждаются в том, чтобы полностью понимать друг друга, что и случается довольно часто. Биологи, например, сплошь и рядом не имеют ни малейшего представления о современной физике. Но биологов и физиков объединяет общее отношение к миру; у них одинаковый стиль и одинаковые нормы поведения, аналогичные подходы к проблемам и родственные исходные позиции. Эта общ­ность удивительно широка и глубока. Она прокладывает себе путь наперекор всем другим внутренним связям: религиозным, поли­тическим, классовым»^[97].

Взаимное встречное движение в различных отраслях естество­знания выражается в интегративных тенденциях различных его от­раслей, в образовании «гибридных» (биохимия, биофизика, биогео­химия, молекулярная биология и т. п.) и общетеоретических наук (кибернетика, информатика, синергетика). В процессе историче­ского развития естествознания меняется роль отдельных его ветвей в общем прогрессе естествознания.

«С конца XIX века и примерно до 60-х или 70-х годов ХХ века физика была, можно сказать, первой наукой, главной, домини­рующей. Конечно, всякие ранги в науке условны, и речь идет лишь о том, что достижения физики в указанный период были особенно яркими и, главное, в значительной мере определяли пу­ти и возможности развития всего естествознания. Развитие фи­зики привело в середине ХХ века к известной кульминации — ов­ладению ядерной энергией и, к великому сожалению, созданию атомных и водородных бомб. Полупроводники, сверхпроводни­ки, лазеры — все это тоже физика, определяющая лицо современ­ной техники и тем самым, в значительной мере, современной ци­вилизации. Но дальнейшее развитие фундаментальной физики, основ физики и, конкретно, создание кварковой модели строения вещества — это уже физические проблемы, для биологии и других естественных наук непосредственного значения не имеющие. В то же время биология, используя в основном все более совершенные физические методы, быстро прогрессировала и после расшиф­ровки в 1953 году генетического кода начала особенно бурно раз­виваться. Сегодня именно биология, особенно молекулярная био­логия, заняла место лидирующей науки»^[98].

В. Хесле, один из современных известных немецких философов, занимающийся философскими вопросами экологии, отмечает в сво­их лекциях, что

«без философии техники и хозяйства мы не сможем понять сущ­ность экологического кризиса. Впрочем, гораздо труднее осознать то обстоятельство, что триумфальный путь хозяйственно-техниче­ского мышления отмечен определенными гуманитарно-историче­скими вехами, определенными метафизической программой нового времени. Признание данного факта является непреходящей заслу­гой Хайдеггера, начиная с которого философия истории философии и науки образуют необходимую часть философии экологического кризиса. Однако же эта дисциплина не вправе ограничиваться лишь констатацией метафизического измерения опасности и ее генезиса. В самом деле, теоретизирующее самоограничение было бы настоящим бедствием в том случае, если философия действитель­но несет долю ответственности за начавшийся процесс развития»^[99]. Продолжая эту мысль, Хесле акцентирует внимание читателя на том, что

«одной из основных потребностей нашего времени является по­требность в философии природы, которая могла бы сочетать авто­номию разума с самодовлеющим достоинством. Из сказанного становится ясным, что созданию философии экологического кри­зиса должны способствовать самые различные, если не все фило­софские дисциплины, а именно: метафизика, философия природы, антропология, философия истории, этика, философия хозяйства, политическая философия, философия истории философии... Раздробление знания привело к упадку философии и нынешне­му экологическому кризису, тогда как понимание того, что лишь цельное образование, дающее одинаково глубокие знания в науках

естественных и гуманитарных и тем самым способствующее по­явлению людей, которые внесут свой вклад в дело преодоления кризиса, косвенно пойдет на пользу и философии»^[100]. Итак, ряд отечественных и зарубежных исследователей подчер­кивают необходимость возрождения и развития философии приро­ды как существенного компонента культуры, ее мировоззренческое, методологическое и практическое значение.

Естествознание — один из важнейших элементов культуры, глубо­кое знакомство с историей и основными достижениями которого явля­ется существенным элементом философской культуры специалиста.