Специфика социально- гуманитарного познания

Познание представляет собой один из видов деятельности человека как разумного существа. Как и всякая деятельность, познание пред­полагает возможность определения субъекта и объекта. Если понять разум как способность ставить цели, направляющие волю, и выби­рать средства их достижения, то познание должно пониматься как стремление к определенной цели — знанию, которое должно соот­ветствовать объекту. При этом очевидно, что необходимо предполо­жить различные типы познания, поскольку могут различаться: + объекты познавательной деятельности, которым должно соответ­ствовать искомое знание (определенность предмета); + пути достижения субъектом этого знания (определенность метода).

Указанные взаимосвязанные пункты всякий раз необходимо оп­ределять для того, чтобы иметь возможность осмысленно говорить о том или ином реально существующем виде познания, в том числе о той или иной реально существующей науке.

В самом общем виде социально-гуманитарное познание предпо­лагает достижение знания о законах действия людей как разумных существ, о тех законах, которые они устанавливают себе сами как ра­зумные существа, т. е. о законах свободы.

Когда ставится вопрос о специфике социально-гуманитарного типа познания, то имеется в виду возможность выделить черты, отличаю­щие его от другого или других типов познания (по преимуществу от естествознания). Возможность такого определения типических черт не исключает того, что в реальной научной практике наблюдается их совмещение, взаимное дополнение, что позволяет говорить о единст­ве научного знания. В разные исторические периоды существования наук возможны следующие ситуации:

+ черты одного типа признаются более значительными, чем черты другого для достижения общих целей познания (например, в Но­вое время образцом научности вообще считается естественнона­учное и математическое познание); + происходит подчеркнутое выделение (до противопоставления иному) специфических черт какого-либо вида познания, что свя­зано с формированием соответствующих наук (например, станов­ление социогуманитарного знания в качестве отдельной области исследований в XIX в.); + совмещаются принципы и методы различных видов познания; это совмещение не только оказывается предметом специального ин­тереса методологии научного познания, но и наблюдается в ре­альной исследовательской деятельности.

Можно сказать, что современный тип научной рациональности в его неклассической и постнеклассической формах (см. определения в главе 2, раздел 2.3) связан с признанием характеристик социаль­но-гуманитарного познания в качестве не только самостоятельных, но и определяющих более или менее полно отдельные виды соци­альных и гуманитарных наук. Эти характеристики начинают высту­пать в качестве образцов научной рациональности в целом. Такое возрастание значения этого вида познания связано, во-первых, с раз­витием социальных и гуманитарных наук и, соответственно, c разра­боткой и обоснованием собственных принципов и методов; во- вторых, с признанием значения этих принципов и универсальности методов в различных областях наук, традиционно противопостав­ляющих себя корпусу социально-гуманитарного знания; и, в-треть­их, с острым осознанием необходимой ответственности ученого за результаты непосредственно научной деятельности. Эта ответствен­ность возможна при условии осмысления собственной социальной и исторической укорененности, т. е. при осмыслении необходимости дополнения своей позитивной научной деятельности (направленно­сти на собственный предмет) критическим взглядом на самого себя как на объект социально-гуманитарного познания.

Теперь необходимо подробнее рассмотреть типические черты со­циально-гуманитарного познания.

В данном разделе будет рассмотрена первая характеристика со­циально-гуманитарного познания, а именно определение его объ­екта. Этот объект — человеческая деятельность, ее формы и резуль­таты.

Одним из первых мыслителей, определивших человеческую дея­тельность в качестве предмета науки, т. е. поставивший задачу обна­ружения законов человеческой деятельности, был итальянский мыс­литель Джамбаттиста Вико (1668-1744), выдвинувший основания «новой науки» о мире, который был создан людьми:

«В этой густой ночной тьме, покрывающей первую, наиболее уда­ленную от нас Древность, появляется вечный, незаходящий свет, свет той Истины, которую нельзя подвергнуть какому бы то ни было сомнению, а именно, что первый Мир Гражданственности был, несомненно, сделан людьми. Поэтому соответствующие ос­нования могут быть найдены (так как они должны быть найде­ны) в модификациях нашего собственного человеческого ума. Всякого, кто об этом подумает, должно удивить, как все Филосо­фы совершенно серьезно пытались изучать Науку о Мире При­роды, который был сделан Богом и который поэтому он один мо­жет познать, и пренебрегали размышлением о Мире Наций, т. е. о Мире Гражданственности, который был сделан людьми и Наука о котором поэтому может быть доступна людям»^[128]. Одну из наиболее отчетливых формулировок специфики объек­та социально-гуманитарного познания (в форме противопостав­ления предмета «наук о природе» и «наук о культуре») можно найти в трудах представителя баденской школы неокантианства Г. Рик- керта (1863-1936):

«Природа есть совокупность всего того, что возникло само собой, само родилось и предоставлено собственному росту. Противопо­ложностью природе в этом смысле является культура как то, что или непосредственно создано человеком, действующим сообраз­но оцененным им целям, или, если оно уже существовало раньше, по крайней мере, сознательно взлелеяно им ради связанной с ним ценности»^[129].

В связи с этим определением можно отметить, что естествозна­ние, как и всякая наука вообще, относится она к объектам природы или к так называемым культурным феноменам, представляя собой деятельность сотрудничающих ученых, действующих сообразно по­ставленным ими целям, подлежит возможному прояснению в качест­ве предмета «наук о культуре». Необходимо подчеркнуть, что в оп­ределении человеческой деятельности в качестве предмета социаль­но-гуманитарного познания существенны оба понятия. Во-первых, недопустимо абстрагироваться от того, что человек есть сознатель­ное существо и, соответственно, не учитывать, что его деятельность является целесообразной и ориентированной на ценности. Если, на­пример, конкретным объектом внимания ученого выступает общест­во, то оно, по словам немецкого философа и социолога Г. Зиммеля (1858-1918), рассматривается как «единство, которое реализуется только своими собственными элементами, ибо они сознательны»^[130]. Соответственно, задача исследователя состоит в том, чтобы опреде­лить, «какие предпосылки должны действовать для того, чтобы от­дельные конкретные процессы в индивидуальном сознании были ре­альными процессами социализации; какие из содержащихся в них элементов делают возможным в качестве результата, абстрактно вы­ражаясь, производство из индивидов общественного сознания»^[131].

Во-вторых, что не менее существенно и, без сомнения, связано с первым элементом определения, недопустимо рассматривать фор­мы и результаты человеческой деятельности в их самостоятельном существовании, в отрыве от самой этой деятельности, т. е. натурали­стически, а не конкретно исторически. Пример такого искаженного понимания предмета исследования приводит современный философ М. К. Мамардашвили (1930-1990) в статье «Превращенные формы»: «Такова, например, капитализированная стоимость в системе бур­жуазной экономики, обнаруживающая "способность" к самовоз­растанию. Это — типичный случай иррациональной превращен­ной формы, когда вещь наделяется свойствами общественных отношений и эти свойства выступают вне связи с человеческой деятельностью, то есть вполне натуралистически»^[132].

Задача гуманитарных наук при этом как раз и может состоять в том, чтобы восстановить и проследить как действительность этих отношений, так и закономерность появления превращенных продук­тов этих отношений.

Кроме того, специфика объекта социально-гуманитарного позна­ния заключается в том, что он не может быть понят безотносительно к субъекту познания. Этой характеристике можно дать несколько пояснений. Во-первых, можно сказать, что и в качестве субъекта, и в качестве объекта выступает человеческая деятельность (только в разных смыслах); во-вторых, можно привести в пример невозмож­ность «чистого» эксперимента и необходимость «включенного на­блюдения» в социально-гуманитарных науках, подтверждая в пер­вом случае зависимость объекта от средств и условий наблюдения, а во втором — необходимость преодоления различия дистанций для достижения знания об объекте. Можно, правда, отметить, что и совре­менное естествознание допускает возможность подобного понима­ния объекта исследования, констатируя определенную зависимость эффектов наблюдения от его средств и возможностей. Для социально- гуманитарного знания нужно понять именно необходимость (а не только лишь допустимость) такого отношения к объекту, причем именно эта необходимость и должна обеспечить определенность это­го вида познания. Вот что пишет об этом познавательном взаимодей­ствии известный современный философ М. М. Бахтин (1895-1975):

«Точные науки — это монологическая форма знания: интеллект созерцает вещь и высказывается о ней. Здесь только один субъ­ект — познающий (созерцающий) и говорящий (высказываю­щийся). Ему противостоит только безгласая вещь. Любой объект знания (в том числе человек) может быть воспринят и познан как вещь. Но субъект как таковой не может восприниматься и изу­чаться как вещь, ибо как субъект он не может, оставаясь субъек­том, стать безгласым, следовательно, познание его может быть только диалогическим»^[133].

Итак, недостаточно понимать эту «относительность» как зависи­мость объекта от субъекта (от его положения, средств и условий по­знания) или как некоторое «удвоение» субъекта (субъект познающий и субъект, действующий как часть объекта познания). Во-первых, эта зависимость должна быть понята как взаимная и необходимая.

Во-вторых, если нечто (человек действующий) противостоит как объект, то он уже не есть субъект; в социально-гуманитарном позна­нии ставится задача преодоления самой объективации (отстранения, противопоставления, потери). Почему это необходимо и как это воз­можно, будет рассмотрено в разделе о специфике субъектно-объект- ных отношений и особенностях методологии в социально-гумани­тарном познании.