История, сущность и значение учения о жертве преступления

Исторический очерк учения о потерпевшем приводится в ряде работ отечественных ученых, например, Е.Е. Центрова,[8] Д.В. Ривмана[9], Л.В. Франка[10] и др. Этот вопрос достаточно полно раскрывается в научных трудах, поэтому не будем подробно на нем останавливаться. Отметим, что трудно рассматривать становление именно криминалистической виктимологии, оставляя без внимания возникновение и развитие учения о жертве преступления вообще. В настоящем параграфе мы проведем ретроспективный анализ учения о жертве в целом, в рамках которого зародилась криминалистическая виктимология.

Хотя виктимология как самостоятельное направление в науке относительно молода, вопросы, связанные с потерпевшим от преступления, волновали людей с древних времен. Сочувствием к жертвам преступлений проникнуты произведения многих ученых и писателей, затрагивающих тему преступности. Довольно много примеров этому можно найти в названной выше книге Л.В. Франка, где возникновение и развитие идеи виктимологии рассматривается через призму мировой литературы. Автор анализирует сюжеты произведений древнегреческих писателей, Библии, а также Ф.М. Достоевского («Братья Карамазовы», «Преступление и наказание») с позиции виктимологии, т.е. связывая совершенное преступление с провоцирующим или же отрицательным поведением самой жертвы[11]. Д.В. Ривман тоже рассматривает вопрос о виктимологических идеях, представленных в религиозной и художественной литературе[12]. Несомненно, множество примеров по теме исследования можно почерпнуть из мирового литературного наследия, но мы не ставили такой задачи.

Современное представление о месте потерпевшего при расследовании преступлений сформировалось после многолетнего кропотливого изучения следственной и судебной практики. В период действия обычного права поиск преступника традиционно начинался с жертвы. У древних народов при установлении лица, совершившего убийство, жертве приписывалась важная, даже сверхъестественная роль. Наиболее простым способом раскрытия преступления считалось обращение к самому мертвецу, который своим телом, своей кровью и своими движениями якобы подавал знаки. Заподозренного заставляли прикоснуться к ранам на трупе или вообще пристально посмотреть на труп. Если изо рта убитого выступала пена или раны снова начинали кровоточить, то это признавалось божественным знамением, указывающим на убийцу.

Аналогичные доказательства использовались в средневековом судопроизводстве и в более позднее время, когда для установления виновного прибегали к различным пыткам и ордалиям. Среди подобных испытаний имелось и так называемое «прикосновение к мертвой руке». Оно заключалось в том, что подозреваемый должен был обнажить верхнюю часть своего тела и затем три раза подряд на коленях приблизиться к столу и засвидетельствовать свою невиновность наложением своих пальцев на руку убитого. Считалось, что на руках жертвы, если к ним прикасался убийца, должны появиться какие-либо знаки, например, пятна крови. Если знаков не было, то судьи заявляли, что божество освобождает его от преследования.

Вспомним и о еще одном мифе, появившемся в мире криминалистики в девятнадцатом веке. Тогда многие деятели науки и люди, расследовавшие убийства, были убеждены, что зрачок убитого перед наступлением смерти фиксирует образ преступника, как бы фотографируя его[13]. В связи с этим некоторые убийцы вырезали глаза своим жертвам или же прятали их голову. Криминалисты того времени отмечали важность фотографирования глаз убитого в следственно-розыскных целях. В 1869 году врач города Дарне, в Вогезах, прислал в Парижскую академию наук фотографические пластинки будто бы с изображением убийц, запечатленным на сетчатке глаз убитого. Однако в ходе тщательного исследования этих пластинок было установлено, что изображений на них не имелось. С.Н. Трегубов в 1915 году писал: «Конечно, в настоящее время никто не станет серьезно говорить о возможности получения подобных изображений»[14]. Однако кинематограф способствовал распространению этого мифа, достаточно вспомнить экранизацию приключений о Шерлоке Холмсе.

Хотя над всеми этими историями сегодня можно посмеяться, сама идея о том, что изучение личности потерпевшего может существенно помочь в раскрытии преступлений, получила признание в работах известных криминалистов. Так, Ганс Гросс обращал внимание на необходимость тщательной проверки заявления о преступлении в связи с возможностью инсценировки, особенно при поступающих сообщениях о кражах, грабежах, пожарах, изнасилованиях. Как писал Г. Гросс, «следователь не должен стесняться ни хорошей репутацией, ни положением «потерпевшего» в обществе, ни удачной обстановкой происшествия, ни вообще подобными условиями. В этих случаях важно не сколько изобличение лживости жалобы, сколько ограждение невиновных, на которых может пасть подозрение благодаря таким недостойным проделкам»[15]. Также Г. Гросс высказал следующую мысль: совершению кражи обычно предшествует контакт преступника со своей жертвой, «высматривание». В большинстве случаев этот контакт осуществляется незаметно для жертвы, с целью разведки. Г. Гросс дал рекомендации и по использованию этих данных в расследовании преступления[16].

Со своеобразием жертвы преступления связан неугасающий интерес к этому объекту ученых-криминалистов, практиков. Постепенное накопление теоретического и эмпирического материала создало необходимые предпосылки для объединения имеющихся знаний о жертве преступления в качественно определенную систему знаний, образующих цельное криминалистическое учение о жертве.

Идеи виктимологической направленности формировались в научном мире с середины 19 века. Так, немецкий юрист А.Р. Фейербах в работе «Документальное изложение наиболее знаменитых преступлений» (1864 год) высказал утверждение о том, что жертва может быть первопричиной преступного акта. В 1917 году немецким юристом Г. Клейнфеллером была опубликована работа, посвященная вопросам провокации преступника его жертвой[17]. Американец А.В. Аллен, выступая с докладом в мае 1926 года, обратил внимание на важность изучения личности и поведения жертвы для полного расследования преступления. Он, в частности, отметил: «Когда совершается преступление, мы хватаем виновного и направляем к нему психиатра, чтобы тот его обследовал. Мне думается, что аналогичное обследование стоило бы проводить в отношении некоторых жертв. Это дало бы большую пользу и для практики, и для науки»[18]. Виктимология в качестве научного направления стала оформляться с появлением первых научных работ, посвященных жертве преступления, где обосновывалась необходимость систематического комплексного изучения жертвы преступления. В качестве примера можно привести книгу Х. Хентинга «Преступник и его жертва», работы Мендельсона, Элленберга, Фаттаха[19] и другие. Х. Хентинг высказывает мысль о том, что изучив определенное количество ситуаций по материалам уголовных дел, можно найти жертву, которая либо поддается, либо содействует, либо провоцирует, т.е. является одним из причинных факторов[20]. В «Заметках о взаимоотношениях преступника и потерпевшего» Х. Хентинг утверждал, что если есть прирожденные преступники, то есть и прирожденные потерпевшие[21]. На конгрессе психиатров в Бухаресте в 1947 году прозвучали доклады Мендельсона, Вертхама и других ученых, где высказывались доводы в пользу единой науки о жертве вообще и о пострадавшем от преступления в частности. Немецкий ученый Ф. Экснер писал, что во многих преступлениях жертва, черты ее характера, ее действия, отношения с преступником играют исключительно важную роль в преступной ситуации. Существует нечто вроде личной предрасположенности стать жертвой определенного типа противоправного деяния. Наличие такой предрасположенности, следовательно, служит определяющим элементом зарождения и развития преступления[22]. Уже в 50-е годы при Токийском университете в Японии был открыт первый институт виктимологии. Позднее появились аналогичные учреждения и в других странах. Далее, в целях развития международного сотрудничества в области борьбы с преступностью, организации совместных практических исследований, возможных путей сокращения виктимизации населения и оказания помощи жертвам, а также обмена информацией о наиболее эффективных мерах в этой области, в ООН создан и функционирует Комитет по предупреждению преступности и борьбе с ней. Он проводит регулярные сессии, издает обзоры, вырабатывает рекомендации по различным аспектам борьбы с преступностью, в том числе рекомендации по виктимологии, готовит проекты важнейших документов для ООН. Первая попытка обобщить результаты исследований проблем виктимологии была предпринята венгерскими учеными в докладе VII Международного конгресса по криминологии в Мадриде в 1970 году. В 1973 году в Иерусалиме состоялся первый международный симпозиум по виктимологической проблематике, в 1976 году в Бостоне – второй.

В настоящее время во многих странах органы правопорядка как можно активнее стремятся использовать возможности виктимологической профилактики различных преступлений. Профилактическая работа с потенциальными жертвами – это широкая предупредительная деятельность правоохранительных органов с населением. Целью этого является уменьшение опасности стать жертвой преступления. Для этого проводится обучение граждан правилам поведения, помогающим избежать преступных посягательств на свою жизнь, здоровье, честь, достоинство и имущество.

В оказании жертвам преступлений материальной помощи и моральной поддержки в зарубежных странах принимают самое непосредственное участие многочисленные общественные организации: ассоциации, союзы, комитеты, клубы потерпевших, группы содействия и т.д. К примеру, в Соединенных Штатах Америки – это Национальная ассоциация по оказанию помощи жертвам, комитет «Женщины в борьбе с угрозой изнасилования». Создана и организация на международном уровне – Всемирное виктимологическое общество, которое функционирует под эгидой ООН с 1979 года. Шестнадцатая научная криминологическая конференция, проходившая в 1984 году, была целиком посвящена научному исследованию проблемы виктимизации. Специальный Комитет экспертов по потерпевшему, уголовной и социальной политике разработал детальную Рекомендацию № R (85) 11 по положению потерпевшего в системе уголовного права и уголовного судопроизводства, одобренную Комитетом Министров в июне 1985 года. Он также разработал детальную Рекомендацию № R (87) 21 по оказанию содействия потерпевшим и по предотвращению криминализации, одобренную Комитетом Министров в сентябре 1987 года. Все это свидетельствует о серьезном подходе европейских государств к проблемам защиты жертв преступлений.

В отечественной юридической литературе специальные работы виктимологического направления появились сравнительно недавно, хотя личность и поведение жертв конкретных преступлений давно оказались в центре внимания ученых. Но следует отметить, что термин виктимология не использовался авторами подобных работ, а исследования проводились в рамках криминалистики и криминологии, судебной медицины и психиатрии. Однако это не меняло сути дела: все равно предметом изучения был потерпевший, его личность, поведение, анализировалось значение названных данных для раскрытия, расследования и предупреждения преступлений. Так, Г.Н. Мудьюгин указывал на важность изучения личности и поведения потерпевшего, выявления его связей и взаимоотношений с другими лицами[23]. Работа Г.Н. Мудьюгина существенно отразилась на развитии криминалистической виктимологии, поскольку наглядно показала значимость данного научного направления для нужд следственной практики. Нельзя не упомянуть и других авторов из числа основоположников криминалистической науки, а также судебных медиков, вклад которых в разработку ряда проблем криминалистики – в том числе виктимологической направленности – весьма значителен. В этой связи следует назвать книгу Н.С. Бокариуса «Первоначальный наружный осмотр трупа при милицейском и розыскном дознании», в которой детально разработаны приемы и методы установления при расследовании личности погибшего. Не менее значимой является работа И.Н. Якимова «Практическое руководство к расследованию преступлений», где автор делает интересные выводы, основанные на глубоком анализе некоторых связей, закономерностей, возникающих между потерпевшим и его жертвой[24]. В работе В. Дубривного приведены данные о потерпевших, поведение которых сыграло негативную роль в механизме преступлений, от которых они пострадали[25]. Немалый интерес вызывают научные труды В.С. Минской, такие, например, как «Изучение личности потерпевшего»[26], «Преступление и социальные связи до его совершения между преступником и потерпевшим»[27], более поздняя работа, выполненная в соавторстве с Г.И. Чечелем, «Виктимологические факторы и механизм преступного поведения» и др. Криминалистическому учению о потерпевшем посвятил свою работу Е.Е. Центров[28]. Значительный вклад в становление виктимологии внес Л.В. Франк, предпринявший попытку обосновать необходимость рассматривать виктимологию в качестве самостоятельной научной дисциплины, разработал некоторые узловые вопросы. Им же намечены основные перспективы дальнейшего развития виктимологии[29].

В рамках диссертационных исследований в последние годы проблемы виктимологии рассматривались такими авторами как: А.Г. Горшенков, А.А. Глухова, С.В. Надтока, К.И. Масленников, А.А. Гаджиева, Е.А. Гинтовт, Галушко Д.М., Бобраков И.А., Булатов В.А., Войтенко С.Г.[30] и др. Изложенное свидетельствует, что научный интерес к проблемам виктимологии не угасает, каждый раз ученые выбирают новый подход к этому многоаспектному направлению.

Основы виктимологии нашли свое место и в современных учебниках по криминологии[31]. В некоторых российских Вузах криминалистическое учение о потерпевшем (криминалистическая виктимология) изучается в качестве самостоятельной учебной дисциплины.

В России начала создаваться сеть специализированных служб, общественных объединений, целью которых является оказание помощи тем, кто попал в беду, стал жертвой преступления. Большое значение имеет распространение виктимологических знаний среди граждан. В средствах массовой информации появляются передачи, заметки и статьи в помощь возможным жертвам преступных посягательств.

Криминалистическое же учение о потерпевшем, являясь одним из специализированных направлений виктимологии в широком смысле, должно развиваться, совершенствоваться и внедряться в практическую деятельность правоохранительных органов.

Итак, почему же фигура пострадавшего от преступления на протяжении многих лет привлекает к себе внимание криминалистов? Дело в том, что довольно часто, особенно на первоначальном этапе расследования, жертва выступает в качестве одного из основных источников получения существенной для установления истины информации.

Потерпевший представляет интерес для криминалистов не только как источник личной доказательственной информации, т.е. не только в качестве субъекта, сообщающего о происшедшем, а также в качестве объекта материального мира, который вносит определенные изменения в окружающую обстановку либо может нести на себе или на имеющихся при нем предметах и средствах различные следы, выявление и исследование которых криминалистическими средствами позволяет получить важную в доказательственном отношении информацию[32].

Встречается немало ситуаций, когда полное, всестороннее, быстрое расследование преступления во многом зависит от объема сведений о жертве посягательства, которыми располагают следственные органы. Например, для раскрытия убийства неизвестного лица в подавляющем большинстве случаев чрезвычайно важно вначале установить, кто был убит, каковы личностные особенности жертвы, круг ее связей и взаимоотношений, как и с кем были проведены последние перед гибелью дни, часы, и минуты жизни и т.д. Нередко в этих же целях требуется исследовать более отдаленные периоды жизни погибшего, мельчайшие, казалось бы, несущественные детали его быта. Эти сведения оказываются крайне необходимыми и очень часто предопределяют оперативное раскрытие преступления.

Одним из факторов, в значительной степени влияющим на успех расследования, является объем информации обо всех жертвах преступлений, совершенных конкретным лицом или группой лиц. По делам об убийствах, квартирных кражах, разбойных нападениях, мошенничестве и других преступлениях после внимательного изучения способа совершения преступлений и выявления так называемого «почерка» преступника, при исследовании вещей и предметов, обнаруженных у подозреваемых, а также с учетом иной имеющейся по делу информации, довольно часто возникает версия о совершении этим же лицом или лицами и других аналогичных преступлений. Так, например, Юрген Торвальд приводит пример расследования серии убийств, совершенных одним и тем же способом. В начале нашего столетия в английской прессе появились сообщения приблизительно такого содержания: «Неожиданная смерть молодой женщины. Утонула от приступа в горячей ванне.... Доктор высказал мнение, что горячая вода вызвала сердечный приступ или обморок, который и привел к смерти». Подобные события случались почти ежегодно в разных городах Англии, и бросалось в глаза совпадение обстоятельств дела. Череда этих преступлений вскоре была раскрыта, и оказалось (в подтверждение версии следователя), что все они были совершены одним и тем же человеком – неким Д. Смитом. Преступник женился на жертве, затем требовал заключения договора о страховании ее жизни (с указанием его в качестве выгодоприобретателя), а через некоторое время останавливался с женой на какой-либо квартире или в отеле и там убивал женщину, которая оказывалась утонувшей в ванне без малейших признаков насилия[33]. В приведенном случае установление новых потерпевших способствовало появлению в распоряжении следствия дополнительных сведений (полученных, например, при вскрытии убитых), позволивших успешно раскрыть преступление.

Таким образом, в разнообразных следственных ситуациях жертва преступления довольно часто выступает: 1) как источник фактических сведений о преступлении (источник доказательственной информации), показания потерпевшего в соответствии со ст. 74 УПК РФ отнесены к доказательствам; 2) как организм, исследование состояния органов, тканей, клеток которого может дать очень ценную информацию о механизме преступного деяния; 3) как идентифицируемый объект, установление которого является первоочередной задачей расследования; 4) как участник следообразования. Помимо этого, нельзя забывать, что в уголовном процессе жертва преступления приобретает статус потерпевшего, является участником процесса со стороны обвинения и наделена широким кругом прав, поэтому может влиять на ход расследования.

Основные понятия виктимологии

Достаточно обстоятельно понятийно-терминологический аппарат виктимологии рассматривал Л. В. Франк. Автор отмечал, что «говоря о виктимологии, мы имеем, однако, в виду не жертву вообще (например, несчастных случаев, эксплуатации, алкоголизма и т.д.) и не пострадавших от любого правонарушения (административного, гражданского, трудового), а потерпевшего от преступления. Далее, пользуясь термином «виктимология», мы подразумеваем именно ее криминальный аспект»[34].

В рамках нашего исследования мы будем рассматривать проблемы виктимологии, имея в виду учение о жертве преступления. Хотя нельзя забывать, что сегодня высказываются мнения о том, что виктимология в широком смысле синтезирует знания о жертвах любого происхождения и подразделяется на криминальную виктимологию, травмальную виктимологию (изучающую жертв некриминального травматизма), виктимологию быта и досуга (здесь изучается широкий спектр проблем безопасности при использовании бытовой техники, безопасности на воде, на транспорте и пр.), виктимологию катастроф, экологических и стихийных бедствий и др.[35] Но пока перечень возможных «некриминальных» компонентов виктимологии только провозглашается, формируется. Поэтому мы будем исходить из того, что сама идея виктимологии зародилась и сформировалась именно в криминальном аспекте, и проследим взаимосвязь этого направления только с такими науками юридического цикла как криминология, криминалистика, уголовное право и процесс, судебная медицина и психиатрия.

В уголовно-процессуальном праве идет дискуссия о том, кто должен быть центральной фигурой в уголовно процессе – потерпевший или обвиняемый? Очевидно, что если быть последовательными гуманистами, надо отстаивать «первичность» потерпевшего (не забывая, конечно, о правах обвиняемого и гарантиях этих прав). Однако в некоторых случаях сам обвиняемый (подозреваемый) заслуживает сочувственного отношения в связи с противоправными действиями потерпевшего или по иным причинам.

Исследования показывают, что поведение лица, совершившего преступление, нередко обусловлено как поведением его жертвы, так и ее особыми качествами, а также взаимоотношениями с потерпевшим, сложившимися ранее либо в процессе общения. Часто преступное поведение провоцируется потерпевшим. И в преступлениях, где присутствуют мотивы межличностного плана, это видно особенно отчетливо. В то же время есть определенные категории людей, к которым обращено повышенное внимание преступников. Прежде всего, это лица, в обязанности которых входит охрана общественного порядка, материальных ценностей. Это работники органов внутренних дел и органов безопасности, служб охраны, сторожа, инкассаторы и пр.

К другой группе относятся люди с грубым, вызывающим поведением, легко вступающие в ссоры, склонные к легкомысленным знакомствам и шумным развлечениям, хулиганским выходкам, употребляющие алкоголь, наркотики. Для этой категории характерны так называемые безмотивные убийства, убийства в драке, в результате случайного конфликта. Ведь известно, что переход от пьяной нежности к пьяной агрессии непредсказуем. Поводом для «короткого замыкания» могут послужить взгляд, невыключенная лампочка, подозрение в причастности к пропаже куска сала. Квартира, где собираются лица, злоупотребляющие алкоголем, может быстро превратиться в арену скандала, грозящего перейти в открытое побоище.

Третьей категорией жертв являются люди, конфликтующие в супружеских или любовных отношениях. Здесь частыми мотивами являются месть, ревность и т.д. на фоне совместного употребления алкоголя.

Жертвами иногда становятся лица, по каким-либо причинам «обременительные» для преступника, и убийство является средством освобождения от исполнения обязанностей по отношению к ним (например, это старые и больные люди, новорожденные, лица, которым преступник должен крупную сумму денег и пр.).

Особой категорией жертв можно считать лиц, наименее физически и морально защищенных: подростков, а также детей, в том числе новорожденных и лиц пожилого возраста. Причиной преступления могут являться сексуальные домогательства, корыстные побуждения, хулиганские действия, а в отношении пожилых людей чаще всего причиной посягательства является желание завладеть их имуществом. Приведем пример. Группа цыган совершила серию разбойных нападений в Смоленской области и за ее пределами. Жертвами преступлений становились пожилые люди, и часто дело заканчивалось убийством. Бандиты действовали так: дождавшись, когда все уснут, проникали в дома, сбивали с ног хозяина или хозяйку, поднявшихся на шум, начинали избивать, требуя деньги, водку и пр. Далее заходили женщины - а они тоже были в составе банды, - переворачивали все вверх дном, забирали самое ценное. После этого банда исчезала, оставив жертву на месте преступления. Только на территории Смоленщины преступниками было совершено 6 убийств, 15 разбойных нападений. Преступления совершались и в соседних с Рославльским районах - Ершичском, Шумячском, Починковском, Монастырщинском. Банда была задержана совместными усилиями правоохранительных органов Смоленской, Орловской, Брянской и других областей 4 января 1998 года[36].

Следует обратить внимание на то, что в последнее время наблюдается рост т.н. «заказных» убийств. А.И. Бородулин выделяет несколько категорий лиц, наиболее часто становящихся жертвами «заказных» убийств:

- лица, занимающие руководящие посты в крупных государственных и коммерческих структурах (руководители предприятий, акционерных обществ и объединений, финансово-кредитных учреждений, торговых комплексов и фирм);

- лидеры и члены преступных группировок и сообществ («воры в законе», лидеры, авторитеты и активные члены);

- представители высших органов государственной власти и управления, руководители политических партий и общественных движений;

- работники правоохранительных органов (МВД, ФСБ, прокуратуры, судов, таможни);

- работники СМИ (телевидения, радио, печати);

- представители мелкого и среднего бизнеса;

- лица, чье устранение связано с ведением ими паразитического образа жизни, систематическим злоупотреблением спиртными напитками;

- лица, имевшие в своем владении приватизированное жилье, домовладения и иное ценное имущество;

- лица, которых с организатором преступления связывали отношения кредиторско-дебиторской задолженности;

- лица, устраняемые по мотиву ревности для получения свободы в выборе партнера[37].

Итак, одни становятся жертвами в силу борьбы группировок, членами которых они являются, за раздел рынков и сфер влияния, в связи с неисполнением финансовых и иных обязательств, а также из-за корыстных посягательств на их имущество. Другие же погибают в результате их политической активности, когда противоборствующим силам выгодно исчезновение данного политического деятеля, а также в результате действий психически неполноценных лиц.

Рассмотрев основные категории людей, наиболее часто оказывающихся в роли жертв преступлений, мы вплотную подошли к одному из главных понятий виктимологии – виктимности. По определению Л.В. Франка, виктимность – это реализованная преступным актом «предрасположенность», вернее, способность стать при определенных обстоятельствах жертвой преступления или, другими словами, неспособность избежать опасности там, где она объективно была предотвратима[38]. Позже это определение было доработано в связи с поступающими критическими замечаниями, Л.В. Франк уточнил, что способность стать жертвой преступления или неспособность избежать преступного посягательства может быть как реализованной, так и потенциальной[39]. Существуют и иные определения виктимности. Например, В.И. Полубинский определяет индивидуальную виктимность как «свойство данного человека, обусловленное его социальными, психологическими или биофизическими качествами (либо их совокупностью) способствующее в определенной жизненной ситуации формированию условий, при которых возникает возможность причинения ему вреда противоправными действиями»[40]. То есть виктимность конкретного индивида (индивидуальная виктимность) – это потенциальная способность его оказаться в роли жертвы преступления в результате отрицательного взаимодействия его личностных качеств с внешними факторами. Преступлением лишь реализуется такое свойство, объективируется данная способность[41]. Д.А. Сорокотягина определяет виктимность следующим образом: это образ действия или бездействия индивидов, при котором они становятся жертвой преступления в типичных и нетипичных для них ситуациях. Действия бывают целенаправленные (провокационные, рискованные) и нецеленаправленные (неосторожные, неосмотрительные. Бездействие может заключаться в неоказании сопротивления преступнику, в терпеливом отношении к систематическому истязанию и т.д.»[42]. Итак, можно выделить две составляющие виктимности – личностные качества индивида и факторы внешней среды. Возникает закономерный вопрос: какой из этих компонентов в большей степени обуславливает превращение в жертву конкретного лица? Присутствует ли в этой схеме фатализм? Рассмотрим первый вариант: у человека имеется значительное количество личностных характеристик, повышающих уровень виктимности (легкомыслие, невнимательность, доверчивость, особый род деятельности), но пока нет благоприятных условий для реализации преступного замысла другого лица (рядом находятся люди, не достаточно времени и пр.). Посягательство в таком случае вряд ли осуществится. Или второй вариант: человек внимателен, осторожен, не агрессивен, уравновешен, но сложилась такая обстановка, в которой он не может предотвратить посягательство и даже предвидеть его (например, случайная жертва теракта). В этой связи хотелось бы привести точку зрения Д.В. Ривмана, с которой можно согласиться. Он пишет, что «индивидуальная виктимность – это обусловленное наличием преступности состояние уязвимости отдельного лица, выражающееся в объективно присущей человеку (но не фатальной) способности стать жертвой преступления. Реализованная преступным актом или оставшаяся в потенции, эта уязвимость зависит от субъективных и объективных предрасположений и в конечном счете выступает как неспособность противостоять преступнику, определяемая совокупностью факторов, делающих ее объективной (не зависящей от жертвы) или оставляющих ее на уровне субъективного «нежелания или неумения»[43].

В науке различают несколько видов виктимности. Так, выделяют групповую виктимность (виктимность отдельных групп населения, категорий людей, обладающих сходными параметрами); объективно-видовую виктимность (виктимность как предпосылку и следствие различных видов преступлений); субъектно-видовую виктимность (виктимность как предпосылку и следствие преступлений, совершаемых различными категориями преступников)[44].

В.Я. Рыбальская, соглашаясь с В.П. Коноваловым, предлагает различать в зависимости от фактора, определяющего виктимность: а) виктимность как совокупность социально-психологических свойств личности, связанных с особенностями социализации последней (виктимогенная деформация личности); б) виктимность как исключительно социальное, «безличное» свойство, обусловленное выполнением некоторых социальных функций (профессиональная или «ролевая» виктимность); в) виктимность как биофизиологическое свойство личности (возрастная виктимность); г) виктимность как следствие патологического состояния личности («виктимность-патология»)[45]. Данная классификация вполне обоснована, но на практике могут возникнуть затруднения в ее применении. Дело в том, что человек может обладать целым набором виктимогенных факторов одновременно (быть и физически слабым, и принадлежать к виктимоопасной профессии, быть конфликтным и др.). Если же такой человек заснет в состоянии алкогольного опьянения и подвергнется посягательству, трудно будет определить, по какому критерию он был избран на роль жертвы, а соответственно определить вид виктимности. Думается, что в конкретной ситуации могут присутствовать сразу несколько вариантов виктимности из приведенной классификации. В.Я. Рыбальская тоже с этим согласна: «следует подчеркнуть, что в реальной жизни указанные разновидности виктимности нередко сопутствуют или «накладываются» друг на друга, однако, теоретический анализ требует вычленения тех признаков, которые являются ведущими, отличающими названные разновидности»[46].

Итак, виктимность обусловлена совокупностью личностных, поведенческих качеств, взаимодействующих с внешними факторами в определенных ситуациях.

Норвежский криминолог О. Кинберг заметил, что английский язык содержит специальные термины для обозначения людей, обладающих виктимностью: murderer – человек, с большей вероятностью, чем другие, обуславливающий, навлекающий на себя убийство, и rappe – женщина, с большей вероятностью, чем другие, провоцирующая изнасилование[47].

Исследование виктимности требует подхода с точки зрения психологии, чтобы получить ответ на основной вопрос, стоящий перед виктимологией: почему именно этот человек или эта категория людей становятся жертвами преступлений? Для этого потребуется установить, в какой мере волевые, эмоциональные и другие психологические и социальные процессы, а также черты личности влияют на степень виктимности тех или иных лиц, как эти черты проявляются в критических ситуациях, почему при сходных обстоятельствах одни так легко становятся жертвами мошенничества, изнасилования, грабежа, а другие благополучно минуют опасность.

Таким образом, виктимология призвана обнаружить те критерии, которые облегчили бы распознание «потенциальной» жертвы задолго до того, как она может ею стать. Это, в свою очередь, дало бы возможность снизить виктимность как явление.

Для массовой виктимности, т.е. виктимности определенной общности людей в конкретном регионе на определенном промежутке времени, характерны те же показатели, что и для преступности как социального явления: уровень, структура, динамика. Соотношение между индивидуальной и массовой виктимностью можно рассматривать по аналогии с соотношением отдельного преступления и преступности в целом. Однако между этими явлениями есть и существенное различие. Виктимность относится к числу причин преступлений, но может быть и последствием преступной деятельности (допустим, совершение в отношении женщины изнасилования может нанести ей серьезную душевную травму, ослабить ее психологический иммунитет, а в дальнейшем привести к озлоблению и становлению на путь преступлений или вовлечению в криминальные структуры, где вновь высока вероятность посягательства в отношении этой женщины). Кроме того, состояние преступности криминологи анализируют исходя из зарегистрированных преступлений, т.е. используют конкретные цифры (здесь преступный замысел реализовался полностью или частично), а индивидуальная виктимность не всегда реализуется, часто находится в «дремлющем» состоянии. В этом случае она трудно поддается выявлению и тем более учету. Тогда показатель массовой виктимности очень приблизителен. Поэтому вполне справедливо выделять латентную виктимность по аналогии с латентной преступностью. Такой термин мы уже встречали в научной литературе[48]. Однако, несмотря на обозначенные трудности в определении параметров виктимности, учеными разработаны формулы, позволяющие вычислить ее коэффициенты. В некоторых формулах за основу берется количество потерпевших (это фигура процессуальная), в других – количество жертв (хотя эта цифра никогда не будет точной)[49]. По нашему мнению, массовую виктимность необходимо изучать, вычисляя ее показатели, поскольку это единственная возможность проанализировать эффективность мер виктимологической профилактики в том или ином регионе, правильно определить направление кадровой политики в данной сфере. Но эта задача невыполнима без планомерной работы на низовом уровне, с каждым человеком в отдельности. Ведь нельзя познать явление без изучения его составляющих элементов. Но практический интерес подобные исследования будут иметь только тогда, когда будут выявлены именно те параметры виктимности, на которые можно эффективно влиять. Т.е. важно не просто признать, что жертвами того или иного преступления являются люди соответствующей группы, а выяснить, можно ли снизить уровень их виктимности конкретными мерами.

Существует еще одна заслуживающая внимания точка зрения относительно видов виктимности: деление ее на первичную и вторичную. При этом под первичной (или объективной) виктимностью понимаются типичные свойства физических или юридических лиц, превращающие их в объект преступных посягательств. Вторичная же или субъективная виктимность – это типичные свойства физических или юридических лиц, снижающие их способность самостоятельно обеспечивать свою защиту[50]. То есть сначала лицо привлекает к себе внимание криминальных элементов, например, занимая высокий пост, и в этом его первичная виктимность. А затем, если это лицо не обеспечило себе должной охраны, оно становится жертвой посягате