Возникновение оппозиции культурному эволюционизму объяснялось двумя причинами. Первая была рац. и научной, вторая — иррац. и реакционной. Согласно теории эволюционизма, культура развивается повсеместно по более или менее одинаковому пути в соответствии с общностью обстоятельств, с одной стороны, и единообразию человеч. психики, с другой. Сходство культур отдаленных регионов следовало рассматривать как примеры независимого, параллельного развития. Нек-рые исследователи оспаривали это положение, считая, что подобного рода совпадения могли быть следствием культурной диффузии. Так возник второй тип этнол. интерпретации, нашедший свое выражение в истор. или диффузионистских школах.
Боас и его наиболее значит, последователи и соратники выступали против теории культурной эволюции, объясняя это тем, что сама теория эволюции была заимствована этнологами из биологии, где она была уместной и правильной, и применили ее к анализу культуры, где она была решительно неуместна. Эта мысль высказана Боасом еще в 1888. Подобные антиэволюционные взгляды демонстрировали Лоуи, Голденвейзер, Сепир, Радин, Бенедикт, Херсковиц, Свентон. Высказывания такого рода можно найти и у Леви-Стросса, к-рый писал, что эволюционизм в Э. — прямое отражение биол. эволюционизма.
Однако была и другая причина нападок на культурный эволюционизм — теория эволюции находилась в конфликте с христ. теологией. Использование Э. католич. антропологами с опр. целями было отмечено Лоуи в 1921, в рецензии на книгу отца Копперса он писал, что полностью сосредоточиться на чисто этнол. аспекте означало бы пропустить наиболее важную с т.зр. самого автора идею: будучи солдатом церкви, он использует Э. как оружие против врагов церкви ради торжества католич. христианства.
В США Боас и многие его ученики в нек-рых случаях выступали против некритич. эволюционизма с рационалистич., научных позиций, напр., в том случае, когда Боас доказывал общность мифов и сказок. Однако, по большей части боасовский антиэволюционизм носил иррац., антинаучный характер. Следует отметить, что в 20 в. бескомпромиссная и радикальная враждебность по отношению к эволюционизму встречается только среди представителей опр. школ Э. и ортодоксальной теологии.
В к. 19 в. в Э. сформировались две авторитетные (вплоть до к. 20-х гг. 20 в.) научные школы — Боаса в Соединенных Штатах, Ратцеля и Фробениуса в Германии: американская “исторической этнологии” и нем. “культурно-историческая”. Обе школы в качестве осн. истор. процессов рассматривали диффузию и миграцию. Боасу удалось наглядно показать процесс передачи культурных элементов путем диффузии в сравнит. исследованиях фольклора и мифологии сев.-амер. индейцев. Осн. внимание Боаса было направлено на выявление динамич. законов, управляющих культурными изменениями, т.е. универсальных биол. и психол. законов, объясняющих культурное единообразие.
Не признавая единой культурно-эволюц. формулы для всех об-в прошлого и будущего, Боас склонялся к изучению отд. культур в конкр. регионах. История в его интерпретации имела ограниченный характер, ибо, по его мнению, всякая история первобытного народа, написанная этнологом, является реконструкцией. Он подчеркивал разницу между осторожной реконструкцией, основанной на достоверных данных, и широкими обобщениями, к-рые так и останутся приблизительно достоверными. Однако существовал ряд серьезных общеистор. проблем, по к-рым можно было составить более или менее опр., достаточно убедительные суждения, по таким, напр., как расселение и соотношение рас, связи Америки и Старого Света, Африки и Азии и т.п.
Применение статистики в Э., также носило ограниченный характер, в силу проблематичности стат. исследований. Боас был первым, кто попытался прибегнуть к ней для изучения мифологии. Не злоупотребляя корреляционным методом, он смог получить несколько достоверных коэффициентов корреляции для отд. элементов мифологии. Особый характер этнол. данных не позволял выразить их с помощью математич. формул, поэтому рез-ты их обработки представлялись ему более убедительными, чем простое сопоставление чисел. За последними всегда стояли нерешенные проблемы, такие, как реальная сопоставимость данных и их состоятельность.
В 1928 в Нью-Йорке, на съезде американистов, состоялась дискуссия об антропол. методах. Обсуждение сосредоточилось вокруг концепции культурных кругов и других вариантах истор. реконструкции. В конце этой дискуссии Боас заявил, что посвятив всю жизнь иссле-
412
дованию культуры, к-рую изучал, как результат истор. развития, он тем не менее вынужден выступить в роли advocatus diaboli, т.е. на стороне тех, кто для более глубокого понимания картины хотел бы вникнуть в процессы, приводящие к истор. изменениям. Такая позиция не была для него абсолютно новой.
История — отд. человеч. группы или всего человечества — в понимании Боаса, и в понимании Крёбера и Р. Редфилда, вмещающая и биол., и лингвистич., и общекультурные феномены сложна, и построения этнологов всегда могут быть субъективными и недоказательными. Источником ошибок служила в том числе и классификация, к-рая выступала как необходимый элемент любой системы. “Историю” по Крёберу и Редфилду Боас определял как сквозной анализ отд. культуры, описывающий ее формы и динамич. реакции индивида на культуру, а культуры — на индивида. Но этот анализ имел смысл лишь там, где известно, как протекало истор. развитие ныне существующих форм. И хотя история первобытных культур реконструируется на весьма неадекватном материале, нек-рая его часть все же дает основания для обоснованных выводов.
Редфилд выступал против “неопределенности” боасовского метода, а именно, против нежелания разграничить истор. и научный (социально-антропол.) подходы, к-рые считал взаимоисключающими. Согласно Боасу, система социальной антропологии и “законы” культурного развития не менее жестки, чем законы физики, а непредубежденный исследователь должен использовать любой метод, содействующий успешному решению проблемы. При исследовании уникальных и сложных культурных явлений, трудно найти то, что с большим основанием могло называться “законом”, чем психологически и биологически обусловленные характеристики, присущие всем культурам, хотя и проявляющиеся в разнообр. формах.
Ошибочная интерпретация работ Боаса была связана с тем, что в начале своей научной деятельности, сражаясь “со старыми спекулятивными теориями”, он настаивал на необходимости изучения аккультурации и распространения культурных элементов. Когда эти истор. методы достаточно укоренились, он перешел к изучению проблем культурной динамики, интеграции культуры и взаимодействия индивида и об-ва.
Большой вклад в развитие амер. Э. внесли ученики Боаса Крёбер и Уисслер, к-рые разработали концепцию культурных ареалов и предложили свое видение культурных регионов Сев. и Юж. Америки.
Крёбер впервые использовал понятие “культурного ареала” в работе 1904 “Типы индейской культуры в Калифорнии”, затем описал культурные ареалы калифорнийских индейцев и применил это понятие как исследоват. инструмент. В его представлениях культурные ареалы были тесно связаны с природными ареалами. Крёбер изучал культурные области как целое, игнорируя различия отд. элементов. Ранние работы Крёбера по своей направленности близко сходились с аналогичными исследованиями Уисслера.
Осн. культурные регионы Америки Уисслер выделил в книге посвященной амер. индейцам (The American Indian, 1917). В качестве критериев для определения ареала он использовал гл. характеристики природной среды и отличит, черты материальной культуры, наметил регионы распространения и адаптации нек-рых культурных черт. В последующих трудах по проблемам диффузии и адаптации культурных элементов Уисслер подчеркнул важность исследований способов и вариантов распространения культурных черт, а также выводов об одинаковом возрасте культурных элементов, происходящих из одной территории.
Он выработал нек-рые шаблоны диффузии: распространение элементов культуры расходящимися кругами, из к-рого следовало, что чем дальше от центра найден элемент (чем шире круг), тем больше возраст его существования. Эта концепция стимулировала составление систематич. описаний распространения культурных черт.
Нем. культурно-истор. школа имела свою специфику развития.
Существ, влияние на развитие Э. пер. пол. 20 в. оказали структурные и функциональные исследования Леви-Стросса, Малиновского и Радклифф-Брауна (см. структурализм, функционализм).
Леви-Стросс занимался изучением систем родства и мифов, лингвистикой и философией, анализом ритуалов, и т.д. Во всех своих трудах он стремился к одному: за разнообразием мифов, ритуалов, обычаев выявить всеобщую структуру человеч. духа или ментальную структуру. Метод, к-рый он называл структурным анализом, рассматривал синхронные процессы, но, с т.зр. автора, это не означало, что он поворачивается спиной к истории. Там, где существуют истор. данные, их нельзя игнорировать, во-первых, потому что введение временного измерения увеличивает число уровней синхронного анализа, во-вторых, в силу того, что история будучи завершенной, находится вне досягаемости и может служить средством контроля над субъективными иллюзиями.
Взгляды Леви-Стросса на историю Э. и ее направленность существенно отличались от общепринятой т.зр. Он полагал, что Э. не является ни частной наукой, ни наукой достаточно новой (т.е. начинающейся с Моргана), это — самая древняя и самая общая форма того, что принято называть гуманизмом. Первая форма Э. (или гуманизма) возникла в эпоху Возрождения, вторая — в к. 18 — нач. 19 в.; а третья — та, что традиционно воспринимается как Э., т.е. интерес к исчезающим примитивным об-вам, — в 20 в.
Т.о., Э. 20 в. — это область познания новых культур и новых проблем. Эти культуры не имеют письменных источников, т.к. у них вообще нет письменности; уровень их техн. развития, как правило, очень низок, поэтому они не оставили и памятников изобразит, искусства. Как следствие этого, у этнолога возникает необходимость вооружить свой гуманизм (Э.) новыми способами исследования. Леви-Стросс осознавал, что Э. во всех отношениях выходит за пределы традиц. гуманиз-
413
ма. Поле ее исследования охватывает всю обитаемую землю, а методология аккумулирует процедуры, относящиеся как к гуманитарным, так и естеств. наукам.
Три анализируемых им вида гуманизма интегрируют и продвигают человеч. познание в нескольких направлениях, в т.ч. — в пространстве; в выборе средств исследования, в силу особых свойств “остаточных” об-в, антропология оказалась вынужденной создать новые инструменты исследования, к-рые могут плодотворно использоваться при изучении сложных об-в, включая и совр.западные.
Леви-Стросс видел в Э. 20 в. проявление универсального общепланетарного гуманизма. По его словам, ища источник вдохновения в об-вах наиболее униженных и презираемых, она становится столпом демократич. гуманизма, противостоящего всем предшествующим видам гуманизма, созданным для привилегированных цивилизаций. Поставив на службу человеку методологич. иинструментарий, заимствованный из всех наук, Э. должна примирить человека и природу.
Идеи Леви-Стросса оказали сильное влияние на религиоведение, лит. критику, фольклористику, философию, социологию и ряд др. дисциплин.
Влияние Радклифф-Брауна и Малиновского на совр. англ. антропологов заключается в перенесении акцента с истор. исследования культуры на функции социальной структуры и культурную динамику. Э. стала для них не столько исследованием происхождения и развития культуры, сколько анализом обществ. организации и функциональных взаимоотношений культурных институтов и социальных структур. Под косвенным влиянием Дюркгейма, брит. Э. (социальная антропология) склоняется к тому, чтобы признать примат об-ва, а в культуре видеть только функцию социальной структуры. Малиновский пытался объединить психол. и социол. методы, а для Радклифф-Брауна и его последователей социол. интерпретация культурных институтов стала привычной.
Функциональный подход Малиновского основывался на теории первичных и производных потребностей, к-рая, по замыслу автора, должна была дать более опр. функциональный анализ соотношения между биол., психол. и культурным детерминизмом. Малиновскому удалось соотнести разл. типы культурных реакций, в т.ч.: экон., правовые, воспитательно-образоват., научные, магич. и религ., с системой биол. потребностей.
Функциональная теория должна была сыграть роль инструмента познания для полевого исследования и сравнит. анализа разл. культурных феноменов. Малиновский настаивал на том, что функционализм не противостоит ни исследованию распределения культурных элементов, ни реконструкции прошлого посредством изучения эволюции, истории и диффузии, он необходим для определения культурных феноменов через их функцию и форму. Т.о., функционализм в Э. может дать предварит, анализ культуры и должен сыграть роль лакмусовой бумажки в идентификации культурных явлений.
Радклифф-Браун полагал, что существуют два метода, при помощи которых можно объяснять явления культуры, проблемы, возникшие в науке, связаны с тем, что эти методы не были четко разграничены.
Истор. метод дает интерпретацию конкр. института или комплекса институтов, прослеживает этапы его развития и выявляет конкр. причины или события, вызвавшие каждое из изменений. Располагая адекватными истор. данными, можно изучать явления культуры подобным образом. Однако этот способ не дает знания общих законов, поиском которых заняты индуктивные науки. Этот метод показывает действительные временные связи между конкр. институтами, событиями или состояниями цивилизации. Если достаточные истор. данные отсутствуют, единственно возможный способ применения истор. метода состоит в том, чтобы произвести гипотетич. реконструкцию истории культуры конкр. народа на основе свидетельств косвенного характера.
Радклифф-Браун был убежден в том, что обычно Э. называют именно эту совокупность гипотетич. реконструкций, т.е. гипотетич. историю. Анализируя культуру Мадагаскара, он, с помощью гипотетической реконструкции истории, опирающейся на максимально полное исследование расовых характеристик, языка и культуры острова, дополненное археол. информацией, проследил истор. процесс, конечным результатом к-рого она является. Опираясь на этот пример, Радклифф-Браун утверждал, что метод этнол. интерпретации может быть применен даже тогда, когда мы не располагаем никакими истор. документами, поскольку по письменным источникам можно узнать лишь историю цивилизации на наиболее поздних этапах ее развития, охватывающих несколько последних столетий; а это не более, чем фрагмент истории существования человечества на Земле. Следовательно, этнол. анализ культуры может дополнить сведения истории и археологии.
Такого рода истор. исследование культуры дает только знание событий, и их последовательности. Однако, существует и другой способ изучения феноменов культуры и цивилизации, их интерпретации, к-рый можно назвать индуктивным — по своим целям и методам он сходен с методами естеств. наук. Радклифф-Браун обозначил эти два способа интерпретации культурных явлений, отличающиеся друг от друга, по результатам и по логическим процедурам как “Э.” и “социальную антропологию”. Он предложил ограничить использование термина “этнология” исследованиями культуры, проводимыми с помощью метода истор. реконструкции, а термин “социальная антропология” применять для обозначения той дисциплины, к-рая пытается сформулировать общие законы, лежащие в основе феноменов культуры.
Аналогичной т.зр. придерживались Риверс, Перри и Эллиот Смит, Сепир.
В работе “Этнология как истор. наука” Сепир пишет, что культурная антропология быстро приближается к тому, чтобы стать строго истор. наукой. Изучаемые ею факты и связи между ними не могут пониматься иначе как конечные рез-ты специфич. последовательностей событий, уходящих корнями в далекое прошлое.
414
Сепир использует слова “Э.” и “антропология” как взаимозаменяемые и придерживается мнения, что Э. должна ограничиваться истор. методом интерпретации и отказаться от всяких попыток искать общие законы.
В 20 в. Э. получила статус направления сравнит, исследований описанных (зафиксированных документально на основе этногр. и др. данных) и совр. культур в отличие от этнографии, к-рая концентрировала свое внимание на изучении отд. племен или обществ.
В 1956 амер. антрополог Оскар Левис выступил с идеей определения границ совр. этнологии: сравнит, ряды предлагалось строить на основе анализа этнич. образований в количестве от двух до сотен. В истории науки наиболее грандиозным исследованием подобного рода стал Этногр. Атлас Мёрдока (1962-66), к-рый насчитывает тысячу этнич. единиц. Подобная работа может проводиться при изучении культуры неск. соседних народов, культурного ареала, континента, полушария или всей планеты. Контекст культуры, предназначенный для сравнительного анализа, может варьироваться от одного культурного элемента до целого списка или совокупности элементов, покрывающих все аспекты культуры. Подобный перечень В. Рэя, составленный на материале ареала плато Сев. Америки, насчитывал 7633 культурных элемента. Данные для сравнит, анализа могут основываться на письменных источниках, полевых исследованиях, или сочетать их. Опр. ограничения в сравнит, метод вносит фактор возможности корректного построения ряда, в т.ч. размещения его во времени и пространстве. Этот метод может лишь ограниченно использоваться при определении культурного ареала, кросскультурных закономерностей, тенденций эволюции.
Качественные изменения произошли в Э. вт. пол. 20 в. с развитием неоэволюционизма и изменением эмпирич. базы исследований — стремит, исчезновением объектов изучения (доиндустриальных культур), переориентацией Э. на сложные об-ва. В этот период формируются новые направления, в т.ч. исследование экосистем в конкр. культурах (М. Харрис и др.). Одновременно со становлением культурно-эволюционного направления {Уайт, М. Салинс, Э. Сервис) на новый качественный уровень выходит этнол. теория. (См. Амер. антропол. школа).
Л.А. Мостова
Э. в Германии представляет собой аналог культурной антропологии в Англии и США. Существуют два осн. направления исследоват. деятельности Э.: Volkerkunde (этнология) и Volkskunde (народоведение). Volkerkunde (этнология), или наука о народах, занимается изучением культуры и культурных процессов у внеевроп. народов. Volkskunde (народоведение), или наука о народе, исследует немецкоязычные этносы. Термин “этнография” (Ethnographic) в немецкоязычной специализир. лит-ре обозначает только ту отрасль научной деятельности этнолога, к-рая связана с собиранием и описанием фактич. материала в виде полевых наблюдений.
Культурная динамика теоретико-методол. принципов работы Э. в Германии характеризуется теснейшим взаимодействием с общеевроп. (сер. 19 в. — 60-е гг. 20 в.) и общемировой (включая амер. разработки по социальной и культурной антропологии с 1950) культурной динамикой научно-методол. деятельности. Вместе с тем, культурная динамика нем. Э. сохраняет и по сей день существ. отличит, признаки. “Эволюционный” взгляд на развитие культуры свойствен для нем. Э., начиная с сер. 19 в., но термин “эволюционизм” не характерен для нем. традиции — в научном обиходе “эволюционизм” известен как “теория развития” (Entwicklungstheorie). В отличие от др. стран, “эволюционизм” в Германии сохранял свои позиции значительно дольше, вплоть до нач. 20 в. Среди виднейших представителей, выдвигавших идеи “теории развития”, были Т. Вайц (“Антропология первобытных народов”), А. Бастиан (“Человек в истории”), Ю. Липперт (“История культуры”), И.Я. Бахофен (“Материнское право”), К. фонден Штейнен. Культурная динамика теоретико-методол. принципов “теории развития” характеризуется как объяснение удаленных друг от друга по времени и месту, но сходных по внешнему облику культурных явлений посредством единства человеч. психологии, сравнит. сопоставление разл. культурных фактов (привлечение огромного пласта этногр. материала в качестве залога достоверности интерпретируемых явлений иноплеменной культуры), приоритетное описание экологич. факторов.
“Диффузионизм” прослеживается в Германии в ряду разнообр. близкородственных теоретико-методол. учений, в значит, мере продолжавших разрабатывать идеи “теории развития”. Среди осн. учений, объединенных идеей культурной диффузии, выделяются: культурно-морфологическое (культура как целостная функциональная система — Л. Фробвниус, Б. Анкерман), культурно-географическое (культура и культурные явления исследовались как обусловленные окружающими их природными условиями — Ф. Ратцель), культурно-историческое (В. Шмидт, В. Копперс). В 30-е гг. начинается активная научная деятельность Р. Турнвальда и В. Мюльмана, сформулировавших позднее осн. методол. принципы новых этнол. направлений: этнопсихологии, этносоциологии, функциональной социологии.
В 60-90-е гг. наметились следующие направления исследоват. деятельности: изучение локальных культур народов, населяющих страны “третьего мира”, интерпретация каузальных связей объектов; попытка определения пространственно-временного места локальных культурных феноменов в общей картине совр. мира;
осмысление и последующая организация межкультурного коммуникационного взаимодействия. Для сбора этногр. материала используется метод “Teilnehmender Beobachtung” (присутствующего наблюдения), больше известный в России как метод “включенного наблюдения”. Прослеживается стремление привести отрывочные сведения случайной выборки в “систематич. состояние”, чтобы по ним проследить “общую картину изменений и внешних влияний в локальных группах” (Т. Швейцер). Исследователи полагают, что совр. Э. долж-
415
на развернуть аналитич. пространство, заниматься не локальными об-вами “третьего мира”, а теми отношениями, к-рые позволяют вскрыть контекстуальность и историчность происходящих культурных явлений. Совр. Э. в противовес эволюционизму и диффузионизму представляет собой систематич. взгляд на культуру. Благодаря работе этнологов, в совр. нем. об-ве формируется сознание важности познания чужеродных культурных явлений для полноценного развития собственной культурной формации. К рубежу 90-х гг. 20 в. в нем. Э. назревает необходимость развития исследоват. приемов историзации и контекстуализации локальных культур в мировом масштабе межкультурного сравнения, создания комплексной методологии сравнения, контролируемой и реалистичной (Т. Швейцер).
Наиболее радикальные представители Э., такие, как Г. Элверт, проповедуют отказ от заострения внимания на терминах “национализм”, “этничность”, “этнос”, и осуществляют переход к изучению взаимодействия системы “Wir — Gruppen — Prozesse” (“Мы — группа — процесс”), коммуникационных отношений “не этнич.” порядка.
Лит.: Марков Г.Е. Развитие совр. герм. бурж. этнологии // Этнография за рубежом. М., 1979; Этнология в США и Канаде. М., 1987; Марков Г.Е. Очерки истории нем. науки о народах. Ч. 1, 2. М., 1993; Boas F. The Aims of Ethnology. 1888; Boas F. Race, Language and Culture. 1940; Anthropology Today. Chi., 1953; Service El. Profiles in Ethnology. N.Y., 1963; White L. The Social Organization of Ethnological Theory. Houston, 1966; Social Context of American Ethnology 1840-1984. Wash., 1984; Elwert G. Nationalismus und Ethnizitat. Uber die Bildung von Wir-Gruppen // Kolner Zeitschrift fur Soziologie und Sozialpsychologie. 1989. H. 3. Tg. 41; Schweizer Т. Perspektivenwandel in der ethnologischen Primar- und Sekundaranalyse. Die fruhere und die heutige Methodik des interkulturellen Vergleiches // Ibid.
A.A. Матусовский
ЭТНОМЕТОДОЛОГИЯ - одно из направлений в совр. культурологии и социологии, продолжающее традиции феноменологич. подхода к изучению социальной реальности. Основатель Э. — амер. социолог Г. Гарфинкель, автор книги “Исследования по этнометодологии”, 1967. С тех пор Э. превратилась в развитое теор. течение с весьма специфич. предметом и своеобр. методами исследования. Этнометодологич. исследования развертываются в рамках микросоциол. анализа и направлены на изучение структур повседневной реальности и социального взаимодействия. Резко критикуя “традиц.” (гл. обр. позитивистскую и неопозитивистскую) социологию за ограничение предмета исследования “экстраординарными” (самоочевидно важными) событиями и действиями социальной жизни, Э. снимает разграничение “экстраординарных” и ординарных событий и декларирует свой метод как радикальную альтернативу всей предшествующей социологии, проявляя особый интерес к самым будничным, тривиальным, “сущностно неинтересным”, самоочевидным и незамечаемым аспектам повседневной жизни. Э. обнаруживает в этих будничных действиях “систематич. и организованный характер”, являющийся рез-том упорядочения людьми своих взаимодействий в ходе выработки их описаний. Самым обыденным взаимодействиям присуща рациональность (рефлективность); вырабатывая описания своего опыта во взаимодействиях, люди систематизируют этот опыт, тем самым конструируя общие смысловые контексты и социальные структуры. Этнометодологич. анализ взаимодействия, концентрированный гл. обр. на изучении разговорного взаимодействия показал, что оно строится на основе общих, самоочевидных, принимаемых на веру, само собой разумеющихся, “нетематизируемых” далее представлений (“фоновых ожиданий”), к-рые могут стать доступны наблюдению и рефлексии только путем создания “антропологически чуждой” среды, т.е. путем разрушения привычных структур взаимодействия. Для этой цели этнометодологами были проведены серии экспериментов с использованием метода, иногда называемого “гарфинкелинг”. Предметом изучения Э. сделала “этнометоды”, т.е. методы, посредством к-рых участники взаимодействий создают и поддерживают “фоновые ожидания”, т.е. повседневную рациональность. Изучая речевое общение, этнометодологи обратили внимание на тот факт, что вербальные выражения не исчерпывают всего содержания коммуникации и что в речевом взаимодействии гораздо больше молчаливо подразумеваемого, чем высказываемого вслух. Э. провела различие между двумя типами выражений: “индексичными” и “объективными”. Индексичные выражения описывают объекты с т.зр. их особенных качеств и тесно связаны с ситуационным контекстом, объективные описывают общие (типич.) свойства объектов и свободны от контекста (внеситуационны). Задачей социологии является замена индексичных выражений объективными, однако, традиц. социология, с т.зр. Э., не выполнила этой задачи, поскольку строила свои обобщения и теории на некритически принимаемых предпосылках обыденного знания, принимая их на веру как само собой разумеющиеся и не делая их предметом исследования. Исходя из этого, Э. оценивает традиц. социологию как разновидность обыденного знания, как “этнонауку”, и не видит ее принципиального отличия от других форм этнонауки, таких, напр., как магия. Ввиду неудовлетворительности традиц. социологии Э. рассматривает себя как радикальный проект построения подлинно научной социологии знания. Критики отмечают ограниченность Э. в связи с ее сосредоточенностью на формальных аспектах социального мира, идущей в ущерб его содержат. анализу.
Лит.: Филмер П. Об этнометодологии Гарольда Гарфинкеля // Новые направления в социол. теории. М., 1978; Ионин Л.Г. Понимающая социология. М., 1979; Garfinkel H. Studies in Ethnomethodology. Englewood Cliffs; N.Y., 1967; Ethnomethodology: Selected Readings. L, 1975; Ethnomethodologie: Beitrage zu einer Soziologie des Alltagshandelns. Fr./M., 1976; Ethnomethodology. How People
416
Make Sense. Englewood Cliffs; L., 1982; Benson D., Hughes J.A. The Perspective of Ethnomethodology. L., 1983; Heritage J. Garfinkel and Ethnomethodology. Camb., 1984.
В. Г. Николаев
ЭТНОМУЗЫКОЛОГИЯ - научная дисциплина, занимающаяся изучением муз. систем народов мира, их кросскультурным сравнением и изучением взаимосвязи между муз. системами и другими социальными и культурными факторами. Э. — интегративная дисциплина, осуществляющая многомерное исследование народной музыки в разл. ее аспектах, совмещающая музыковед., акустич., культурологич., социол., психол. и этногр. ее анализ. Термин “Э.” получил устойчивое применение недавно, благодаря голл. ученому Я. Кунсту (1950), вытеснив такие прежде употреблявшиеся названия, как “муз. этнология”, “муз. этнография”, “сравнит. музыкознание” и др. Становление Э. как научной дисциплины было тесно связано с изобретением фонографа (1877) и последующим развитием звукозаписывающей техники. Использование звукозаписи в этномузыкологич. исследованиях, а также прогрессивное применение измерит, аппаратуры для изучения разл. звукорядов положили конец спекулятивным утверждениям о “простоте” или “сложности” разл. муз. культур и поставили Э. на научную основу. Зарождение Э. обычно датируют 1880-ми гг., когда Европа открыла для себя неевроп. музыку, непривычную для слуха европейца и не укладывающуюся в традиц. европ. представления о музыке. Англ. филолог и физик А.Дж. Эллис (1885) утверждал, что музыка — социальный факт и культурная переменная. Он ввел акустич. измерение звука в центах и, измерив муз. звукоряды разл. этносов, пришел к выводу, что они не исчерпываются известными в Европе. Он предположил, что муз. системы являются культурными системами, принципы построения к-рых связаны с другими социальными факторами. Открытия Эллиса поколебали европоцентрич. идею развития музыки от простого к сложному. М. Вебер в статье “Рац. и социол. основания музыки” (1921) пришел к аналогичному выводу о наличии взаимосвязи между системами идей, социальной и муз. организацией. Он утверждал, что развитие европ. музыки тесно связано с процессом рационализации и развития науки, уходящим корнями в эпоху Ренессанса.
