Мифология и религия России

Задача любой культуры — использовать свои положительные черты для создания оригинальных произведений. Черты русской культуры — широта, соборность, самоотверженность. Сущность соборности в свободной ориентации на другого, выходе из себя, пере­ходящем в насильственное приведение всех к одной точке зрения. Этой ориентацией на другого пользовалось государство, которое заставляло работать на себя. Вместе с тем соборность позволяла сконцентрировать развитие в каком-либо одном направлении и достичь результата, превышающего возможности других культур. Стремление к единству сделало Россию самым большим государ­ством в мире и первой космической цивилизацией. Национальное качество характера — соборность — проявилось в том значении, которое придавалось в русском православии Троице. Лучшая рус­ская икона —- рублевская Троица.

Большим подспорьем православия на Руси было смирение, ко­ренящееся в свойственном русскому народу долготерпении. В сло­вах Астольфа де Кюстина — французского литератора, посетивше­го Россию в 1839 г., — «Русский народ опьянен своим рабством до потери сознания» — есть доля истины, но вся истина в смирении и отдании себя другому (в том числе государству).

В контексте русского национального характера борьба за ис­тинную веру предстает как основа духовной устойчивости общест­ва и самого существования государства, а стало быть, причины церковного раскола XVII в. оказываются весьма важными. Они за­ключались в двух противоположных тенденциях русской жизни, которые в XIX в. разделят светское общество на западников и славя­нофилов, а в XX в. — на демократов и патриотов: с одной стороны, стремление к подражанию Западу, а с другой — высокомерие по отношению к нему и превознесение своего, связанное с консерва­тизмом мышления. Официальная церковь стремилась исправить книги и обряды в соответствии с греческими и западными (укра­инскими после присоединения Малороссии); старообрядцы же считали, что существующее у нас — наилучшее и не нуждается в корректировке по чужим книгам, которые, наоборот, надо испра­вить по нашим. Раскол оказал негативное воздействие на духовную целостность русского общества, но стимулировал развитие его в различных областях — светское искусство, философия и т. д.

Педагог и психолог Петр Федорович Каптерев (1849—1922) пи­шет, что русские строили свои притязания на главенство в право­славном мире не на их высшем духовном развитии сравнительно с другими народами, а на сохранении истинной веры, в то время

Культурология в вопросах и ответах

как первый Рим пал из-за Апполинариевой ереси, а Константино­поль — из-за Флорентийской унии, предавшей греческую веру «ла-тынству». Не так ли впоследствии вождь большевиков Ленин яро­стно критиковал русских и зарубежных марксистов больше всего за ревизионизм, т. е. за отступление от правоверного марксизма. Отмеченный Н.А. Бердяевым догматизм русского мышления про­явился в русской истории и в церковном расколе XVII в., и в по­следующем светском расколе. Но и после раскола в русской рели­гиозной жизни были светочи — Серафим Саровский и старцы Оптиной пустыни, к которым тянулись тысячи верующих, в том числе писатели — Гоголь, Достоевский, Толстой.

/ • Русская философия

В России не было философии до принятия христианства, кото­рое боролось в основном с язычеством, т. е. с мифологическими представлениями. Философия возникла уже в недрах христианст­ва, и первым философским произведением можно считать пропо­ведь первого Киевского митрополита из русских Илариона «Слово о законе и благодати», в котором в религиозной оболочке критики иудаизма противопоставляются подчинение закону и жажда благо­дати.

Философия как таковая возникает в XVIII в. К крупнейшим русским философам можно отнести Григория Саввича Сковороду (1722—1794), Александра Николаевича Радищева (1749-1802), Вла­димира Сергеевича Соловьева (1853—1900), Николая Федоровича Фе­дорова (1828-1903), Николая Александровича Бердяева (1874—1948). Иван Васильевич Киреевский (1806—1856) сформулировал задачу на­циональной русской философии, поставив во главу угла целост­ность. Такая позиция соответствовала соборности русского мента­литета и срединности положения русского государства между Вос­током и Западом. Задача эта не была выполнена по объективным обстоятельствам. Русская культура — культура прозрения, а не рас­чета. Дословность русской культуры означает ее недорациональ-ность по сравнению с западной. С точки зрения философии науки это порок, питавший периодически возникавшие в русской куль­туре призывы к разрушению.

Это имело место в анархизме, в теорию и пропаганду которого много внесли русские мыслители Михаил Александрович Бакунин

Русская философия

(1814—1876) и Петр Алексеевич Кропоткин (1842—1921) (Бакунин, например, говорил о творческом характере разрушения), и в спе­цифическом для русской культуры нигилизме (базаровское «снача­ла нужно место расчистить»). Здесь проявилось свойственное рус­скому менталитету настороженное отношение к рационализму. Великие русские анархисты были готовы драться не только с госу­дарством, но с самим Господом, как Бакунин, провозгласивший, переиначивая Вольтера: «Если бы Бог был, его следовало бы нис­провергнуть», тем самым уподобляясь мильтоновскому Сатане, который считал Бога тираном.

Философия в России имела преимущественно прикладной ха­рактер — это была или религиозная, или идеологическая филосо­фия, подчиняющаяся религии или идеологии. Философской осно­вой русской космической цивилизации был русский космизм в лице Н.Ф. Федорова и других мыслителей и практиков. Овладение космосом соединяется у Федорова с тягой к бессмертию и вос­крешению умерших, а стало быть, единство с космосом означает борьбу против сил смерти. Федоров писал, что смерть — зло, и по­ставил перед человечеством задачу воскрешения всех живших на земле поколений — беспримерную по смелости и нравственной моши цель. Пытаясь соединить науку с христианством, Федоров хотел поставить науку на службу великим нравственным задачам, которым человечество следовало испокон веков, т. е. протянуть единую нить культуры от мистики до науки.

B.C. Соловьев концепцией всеединства попытался дать ответ на призыв И.В. Киреевского к созданию оригинальной русской философии. Обобщая развитие русской мысли, Н.А. Бердяев в итоговой работе «Русская идея» изложил представление о двух ее этапах — православном и коммунистическом, воплощенных в при­шедшем из Византии православии и пришедшем с Запада комму­низме.

Русской культуре свойственно брать идею извне и модифици­ровать ее в соответствии с особенностями национального харак­тера. Так возникли русское православие и русский коммунизм. Но Лев Николаевич Толстой (1828—1910) оказался представителем оригинального направления синтеза культур Востока и Запада, во­плотив в себе «всемирную отзывчивость» русской души, о которой писал Достоевский. Л. Толстого справедливо сравнивают с титана­ми Возрождения. Относят его и к эпохе Просвещения, что и верно и нет, потому что в русской культуре наука никогда не занимала еста, равного религии (разве что для нигилистов типа Базарова,

Культурология в вопросах и ответах

но это не деятели Просвещения). Получив западное образование и увлекшись Древним Востоком, Толстой совершил синтез западной и восточной культур, невозможный для Просвещения XVIII в. В этом смысле Толстой пошел дальше европейского Просвещения, что неудивительно, поскольку Россия ближе к Востоку, чем Евро­па. Л. Толстой соединил в себе писателя, ученого, философа, рели­гиозного деятеля, что уникально не только для России, но всего мира. В этом отразилась целостность понимания культуры рус­ским менталитетом.

Именно во времена Толстого создались условия для первого поистине всемирного культурного синтеза, потому что европейцам стала вполне известна культура Востока. Синтез Толстого, многи­ми не понятый и даже преданный анафеме, показал, что именно культура служит единственным действительным средством про­гресса, как он завещал в своей последней статье. В области культу­ры действует толстовское непротивление злу насилием, из-за кото­рого на него пало столько насмешек и проклятий. Близость Тол­стого к Гете, о которой часто говорят, заключается в том, что оба они по-своему синтезировали достижения предыдущих культур.

Продолжили синтез Востока и Запада в XX в. Николай Кон­стантинович и Елена Ивановна Рерихи «Агни-йогой». В то же время сама русская светская культура раскололась в XIX в. на западниче­ство и славянофильство. Виднейшими представителями славяно­филов были Алексей Степанович Хомяков (1804—1860), Иван Сер­геевич Аксаков (1823—1886); западников — Петр Яковлевич Чаадаев (1794—1856), Виссарион Григорьевич Белинский (1811 — 1848), Алек­сандр Иванович Герцен (1812—1870).

По мнению Евгения Николаевича Трубецкого (1863—1920), жизнь человечества в целом поразительно напоминает животную жизнь, происходящую на дне аквариума, но только в мирное время «зама­занную» культурой. Культура, следовательно, иногда выполняет роль некоего камуфляжа, но в дни войны это сходство с животной жизнью культурой подчеркивается. Получаемое в целом различие не в пользу человека. Но тут же Трубецкой говорит об искажении человеческого образа, и мы имеем таким образом, другую, проти­воположную картину: на цельный положительный образ наклады­вается злое начало, меняя его. Соединяя обе картины, можно сказать: существует два мира — мир природы и мир культуры, которые, пересекаясь, создают мир материальной жизни человека, тяготеющий в зависимости от того, что признается в нем главным, либо к миру природы, либо к миру культуры. Горизонт всегда

Русское искусство

впереди, но если человек не движется к нему, то оказывается отброшенным в противоположном направлении. Общий вывод Е.Н. Трубецкого — «человек не может оставаться только челове­ком: он должен или подняться над собой, или упасть в бездну»¹.

О • Русское искусство

Основополагающее значение для развития русской литературы имело изобретение славянской письменности Кириллом (827-869) и распространение ее им и его братом Мефодием (820-885). Самое значительное, но небольшое по объему эпическое произведение древнерусской литературы — «Слово о полку Игореве» — напоми­нает эпос других народов, не только европейских. Это не героиче­ский эпос, хотя, описывая военный поход, по форме напоминает 1 таковой. В России не было героев-рыцарей в западном смысле. ■ Ближе всего «Слово о полку Игореве» к «Песне о Роланде», герой которого погибает. Но русский эпос не героичен, а печален. Он ' и не куртуазный: культ Прекрасной Дамы только в начале XX в. пытался пересадить на русскую почву Александр Блок. «Слово о полку Игореве» обрамлялось житийным жанром, а затем пришла поэзия и позднее — роман.

Д.С. Лихачев подчеркивает такую черту древнерусской литера­туры, как стремление к построению единого здания, «чувство пле­ча». «Произведения постоянно включались в циклы и своды. Каж­дое произведение воспринималось как часть чего-то большего. Для древнерусского читателя композиция целого была самым важ-. ным»². Это стремление к целостности, подкрепляемое характерной для России соборностью, дополнялось противостоянием лично­сти. Каждый великий человек находится в оппозиции к окружаю­щему миру. Противостояние героя и массы возрастает во сто крат, ели масса спаяна и в ней наиболее сильно проявляются законы оммунальности, описанные А.А. Зиновьевым в книге «Комму-изм как реальность». История русской культуры заполнена кон-ликтами гения и черни, в которую входит и высший свет. Пущ­ин, Лермонтов, Толстой, Достоевский — это XIX в. Особенно за­метно противостояние гения и власти — не столько «поэта и

Трубецкой Е.Н. Три очерка о русской иконе. Новосибирск, 1991. С. 34. Гринденко Г.В. Хрестоматия по истории мировой культуры. М., 1998. С. 614.

Культурология в вопросах и ответах

толпы», сколько «поэта и царя». Оно дало основания историку И.Е. Забелину сделать вывод, что культура в России особенно ин­тенсивно развивается в периоды, когда ослабевает власть. Здесь обратно пропорциональная зависимость между физической и ду­ховной силой, подтверждаемая и на материале XX в. Концепция «Вызова и Ответа», впрочем, требует корректировки данного тезиса.

В XIX в. наиболее известные деятели русской культуры были символом сопротивления господствующим социальным тенденци­ям, не только могущественному правителю, но всем последующим властителям, символом сопротивления анти- и противокультуре. В XX в., казалось бы, духовная культура полностью и навсегда подчинилась идеологии, и тут возникли новые глыбы.

Кюстин заметил, что абсолютизм способствует развитию по­эзии. «Нет поэтов более несчастных, чем те, кому суждено прозя­бать в условиях широчайшей гласности, ибо, когда всякий может говорить о чем угодно, поэту остается только молчать. Видения, аллегории, иносказания — это средства выражения поэтической истины. Режим гласности убивает эту истину грубой реальностью, не оставляющей места полету фантазии»¹. Это также противоречит выводу Забелина о лучшем развитии культуры в периоды ослабле­ния государственной власти. С абсолютизмом связано и развитие сатирической литературы, особенно в жанре анекдота. «Насмеш­ка — отличительная черта характера тиранов и рабов»². За «Исто­рией государства Российского» Николая Михайловича Карамзина следовала «История одного города» Михаила Евграфовича Салты­кова-Щедрина.

Русская художественная литература XIX в. — второе крупней­шее достижение русской культуры после иконописи. Ее гениаль­ные представители Л.Н. Толстой и Федор Михайлович Достоевский (1821 — 1881). Русскую поэзию делят на Золотой (пушкинская по­ра — 30—40-е годы XJX в.) и Серебряный (первые два десятилетия XX в.) века по аналогии с римской культурой.

Во всем мире почитается драматургия Антона Павловича Чехова (1860—1904), который в такой степени приблизил сцену к жизни, что может рассматриваться как один из предтеч модного в XX в. «театра абсурда». Знаменитая система Станиславского не просто театральное достижение. Она воплощает лучшие традиции русской культуры в целом, направленной на сотворчество. Актер в системе

¹ Кюстин Л. Николаевская Россия. М., 1990. С. 145.

² Там же. С. 146-147.