РЕСПУБЛИКИ 8 страница

³ Покровский М. Н. Русская история... Т. I. С. 110.

________________ 150 ________________

говцев на протяжении всей истории Новгорода форми­ровались не только закабаляемая феодальная беднота,, но и целое сословие феодалов неаристократическога происхождения, получивших наименование «житьи лю­ди». Из этой же среды вырастало крупное купечест­во»¹,— пишет В. Л. Янин. Как показали подсчеты С. А. Таракановой-Белкиной и В. Н. Вернадского, зе­мельные владения житьих подчас не уступали по раз­мерам боярским. Поэтому московские летописи и со­ставленные москвичами писцовые книги, по наблюде­нию Вернадского, с трудом различают бояр и житьих. Это было известно еще В. О. Ключевскому: «По личному землевладению, как наиболее характерной черте в об­щественном положении житьих людей, Москва, пересе­ляя их тысячами в свои области после падения Новго­рода, верстала их не в городское посадское население, как купцов, а в служилые люди с поместным наделом»². Интересные соображения высказаны в работе В. Н. Вернадского «Новгород и Новгородская земля в XV веке», в которой к решению вопроса привлечены ра­нее не использованные с этой стороны писцовые книги. Основные выводы Вернадского о житьих сводятся к

следующему.

Житьи люди — социальное новообразование XIV — XV вв. В это время термин приобретает официальное

значение.

В отличие от купцов, которые тянут в свое «сто», житьи связаны с концами. Все житьи люди — владель­цы земли. Купец, приобретавший землю, приближался к житьим. Разница между ними стиралась. Отличие бояр от житьих — в сфере правовой, а не экономической: житьи не занимали высших должностей посадника и

тысяцкого³.

Не все убедительно в этой теории. В ней, прежде всего, нет четкого размежевания житьих, бояр и купцов, необходимого для ее законченности, хотя оно явно вхо­дило в намерения автора. Купец, приобретший землю, приближался к житьему, утверждает Вернадский. Раз­ница между ними стиралась. Но много ли было в Hop-городе купцов, не приобретших земли, когда она име­лась в общей собственности у самых скромных уличан?

¹ Янин В. Л. Очерки комплексного источниковедения. С. 227.

² Ключевский В. О. Сочинения. Т. II. С. 80.

³ См.: Вернадский В. Н. Новгород «Новгородская земля в XV веке. С. 166—177.

________ 131 _ ___________

А в этой связи много ли значит вывод из рассмотрения писцовых книг о том, что житьи почти всегда были зем­левладельцами? А, став житьим, переставал ли купец быть купцом?

Как видим, категории житьих и купцов сливаются. Житий не избирался посадником и тысяцким и в этом его отличие от боярина, утверждает Вернадский. Но он же и подчеркивает, что посадниками и тысяцкими мог­ли быть только великие бояре, по его подсчетам, из 22 семей. Значит, житьи, которых мы тщательно пыта­лись отделить от купцов, сливаются у Вернадского и с рядовым новгородским боярством.

Противопоставление купеческой сотни концу также не выдерживает критики. Конец — политическая орга­низация, административная единица Великого Новгоро­да; купеческое сто — организация торговая и лишь по­путно административная (вероятно, в сборе податей). Обычное купеческое сто (положение Иванской общины было особым), если оно и играло политическую роль, то только в качестве первичного объединения, погло­щаемого концом. Тяготение купца к своему сту отнюдь не исключает его участия в делах конца и права пред­ставительствовать от имени конца, может быть, под «маской» житьего.

В разделе о боярах уже приводилось мнение В. Л. Янина о том, что житьи люди выделились из мень­ших бояр, понимаемых как та часть феодалов-вечников, которая была лишена права участия в высшем респуб­ликанском управлении, что житьи представляли собой социальную категорию, стоявшую между «меншим» и «великим» боярством, но ближе к «меншему», хотя по­следнее было менее привилегированным сословием, чем житьи¹.

Завершим наш неполный обзор взглядов на житьих людей изложением позиции западногерманских иссле­дователей. Оригинальны соображения одного из приз­нанных знатоков социально-экономической историк Новгорода П. Йохансена. Он не признавал житьих са­мостоятельной социальной категорией, исходил из деле­ния.новгородского общества на три слоя (бояр, купцов и черных людей) и отождествлял житьих с купцами².

¹ См.: Янин В. Л. Новгородские посадники. С. 147, 323.

² См.: Johansen P. Novgorod und die Hanse. In: Gedachtnisschrift fur F. Rorig. Lubeck. 1953. S. 124.

_______________ 152 _______________

В чем-то перекликается с Йохансеном К. Герке. По его мнению, этот слой состоял из мелких феодалов, вла­деющих землей купцов и из ремесленников¹. И. Лойшнер, считающий позицию Йохансена ошибочной, хотя и признает тесное переплетение между купцами и житьи-ми, переводит термин «житьи» на немецкий как «бога­тые», «зажиточные» (Wohlhabende Leute)². Он опирает­ся на труды советских историков, в частности на моно­графию В. Н. Вернадского, и делает ряд интересных наблюдений над источниками.

В противоположность Йохансену К. Хеллер считает возможным не выделять купцов в качестве самостоя­тельной категории. «Во второй половине XIV века,— пишет он, — новгородское население делилось на три слоя: высший слой бояр, средний слой житьих людей (в отличие от И. Лойшнера Хеллер переводит этот термин как «Beguterten Leute».— О. М.) и масса свободных го­рожан, составляющая черных людей. Иногда в грамотах второй половины XV века в качестве самостоятельного слоя между житьими и черными людьми упоминаются также купцы»³.

Западногерманские исследователи несколько расхо­дятся с советскими историками по вопросу о первом упоминании житьих в новгородских документах.

Термин «житьи люди» нечасто встречается в источ­никах. Он фигурирует в -Рукописании Всеволода, кото­рое принадлежит, если верить дошедшим до нас спис­кам, князю Всеволоду Мстиславичу, правившему в Новгороде с 1117 по 1136 год. Однако именно наличие слова «житьи» в Рукописании послужило для А. А. Зи­мина одним из главных аргументов в пользу того, что до нас дошли не подлинные документы, а гораздо более поздние подделки⁴. Другие исследователи разошлись с Зиминым в определении времени составления дошед­ших до нас списков Рукописания Всеволода и в том, насколько верно эти списки передают реалии новгород­ской жизни поры княжения Всеволода Мстиславича, но

¹ См.: Goehrke К. Die Sozialstruktur... S. 364.

² См.: Leuschner J. Novgorod. S. 37.

³ Heller K. Russische Wirtschafts-und Sozialgeschichte. B. I.

S. 104.

⁴ См.: Зимин А. А. Уставная грамота князя Всеволода Мстис-лавича//Академику Б. Д. Грекову ко дню семидесятилетия. М., 1952. С. 123—131.

что термин «житьи» для XII века является анахрониз­мом, ни у кого не вызывало сомнения.

Если не считать Рукописания, то это слово, как по­лагали А. А. Зимин и В. Л. Янин¹, впервые появляется:в актах Новгорода в 1372 году², а в Новгородской лето­писи дважды в 1398 году и затем всего лишь один раз, в 1441 году³. Немецкие исследователи внесли поправку в датировку первого появления «житьих» в летописи. Под 1380 годом Новгородская первая летопись упоми­нает о «житьих мужах»⁴. Герке считает, что это и есть житьи люди⁵. Лойшнер полагает, что употребление тер­мина «житьи люди» в официальной вечевой грамоге 1372 года свидетельствует в пользу такого понимания⁶. Думается, что это верное наблюдение. Хотя нередко «мужи» означали представителей высших сословий, а «люди» — «простую чадь», новгородские источники не знали четкого разграничения этих понятий, они часто заменяют друг друга. Кстати сказать, в понятии «житьи люди» речь идет в этом смысле как раз о мужах, ибо они, очевидно, не принадлежали к простой чади. Совпа­дение контекста летописи от 1380 года со ставшими •впоследствии традиционными обстоятельствами, в кото­рых появляются житьи люди, дает основание присоеди­ниться к мнению Герке.

Подведем некоторые итоги рассмотренных суждений о житьих людях. При всей разноголосице в них есть не­мало общего. Кажется, все исследователи сходятся в том, что житьи — это состоятельные, зажиточные люди, землевладельцы, и порой крупные, что они были близки к торговле или занимались ею и, находясь в новгородс­кой социальной иерархии ниже бояр, все же принадле­жали к привилегированным слоям, уступая лишь боя­рам в богатстве, почестях и политической роли.

Расходятся же исследователи в том, как разграни­чить житьих людей со «смежными» категориями — боя­рами и купцами. Пожалуй, с боярами дело обстоит проще. За исключением Лизакевича, Карамзина, Косто­марова, считавших, что бояр выбирали из житьих или они «выходили» из житьих — одним словом, что боярст-

¹ См.: Янин В. Л. Новгородские посадники. С. 85.

² ГВН и П. С. 32.

³ НПЛ. С. 391, 393, 421.

⁴ Там же. С. 376.

⁵ Goehrke С. Die Sozialstruktur... P. 364. ⁸ См.: Leuschner J. Novgorod. S. 38.

_______________154 ——————————————.

во не было замкнутым сословием, и Сергеевича, пола­гавшего, что житьи — это купцы и бояре вместе, иссле­дователи единодушны в том, что принадлежность к родовой аристократии отгораживала бояр от житьих. Значительно труднее размежевать житьих и купцов. Неудача многих попыток сделать это наводит на мысль, а было ли такое размежевание на деле, правильно ли ставится задача? И в этом отношении опыт предшест­вующих интерпретаций весьма поучителен. В них про­слеживаются два подхода. Одни исследователи полага­ли, что житьи — это совершенно особый слой населения, со своими экономическими занятиями, ясно выделяю­щими их среди всех других категорий (Ключевский, Вернадский, Янин, Лойшнер). Другие видели в житьих своеобразную комбинацию из известных социально-эко­номических слоев, объединяемых определенным уров­нем состоятельности, традиций и вытекающей из них ролью в общественно-политической жизни (Костомаров, Сергеевич, Йохансен, Герке).

Считая второй подход более соответствующим дей­ствительности, попытаемся определить на основе источ­ников, какие слои новгородского населения объединя­лись этим названием¹.

Как уже говорилось, термин «житьи» впервые пояз-ляется в Новгородской летописи под 1380 годом, где рассказывается о том, как новгородцы били челом вла­дыке Алексею, чтобы он поехал к великому князю Дмитрию Ивановичу: «И владыка прия челобитье детей своих всего Новгорода, поиха на низ на неделю до цветной неделе; а с ним поиха Юрьи Онцифорович, Иван Федорович и иных бояр много и житьих муж (выделено мной. — О. М.)»². Всего пятью годами ранее произошло добровольное схождение владыки Алексея со владыче­ства и вторичное введение его в дом святой Софии, о чем также повествует летопись: «И новгородцы сташа вецем на Ярославле дворе и послаша с челобитьем ко владыце на Деревяницю с веца наместника князя вели­кого Ивана Прокшинича, посадника Юрья и тысяцкого Олисея и иных многих бояр и добрых муж (выделено

¹ Следующее ниже понимание «житьих людей» было изложено автором в неопубликованной рукописи, представленной в Институт государства и права АН СССР в 1961 г., до ознакомления с тру­дами немецких исследователей.

² НПЛ. С. 376.

мной. — О. М.)\ и владыка прия челобитье, възведоша владыку Алексея в дом святыя София...»¹

Расхождение двух текстов в описании состава по­сольств к князю и к владыке только в том, что в сооб­щении 1375 года фигурируют добрые мужи, а под 1380 годом — житьи мужи. Одинаковое положение этих терминов среди прочих участников посольств и хронолэ-гическая близость двух сообщений летописи дают осно­вания предположить, что добрые тождественны житьим, что добрые и житьи — разные обозначения одной и той же категории новгородского населения. Но добрые из­вестны нам по довольно многочисленным и гораздо бо­лее ранним источникам. Следовательно, житьи — не социальное (В. Н. Вернадский), а лингвистическое но­вообразование XIV века.

Кто же такие добрые люди? Обратимся за разъяс­нениями к церковному Уставу Ярослава, который со­держит одно из древнейших упоминаний этого понятия.

Устав Ярослава о судах святительских в статье об умыкании и изнасиловании девки устанавливает раз­личные наказания в зависимости от того, чьей до­черью— боярской ли, или меньших бояр, или добрых людей — была потерпевшая. Пролить свет на содержа­ние «добрых» помогает сопоставление этой статьи с другими. В статье о пошибании речь идет о боярской дщери или жене, а также женах и дочерях меньших бояр, нарочитых мужей, простой чади, а в статье эб оскорблении фигурируют жены великих бояр, меньших бояр, городских людей и сельская жена.

Социальный состав населения, охватываемый тремя статьями, в основном один и тот же, а отсюда вытека­ет, что термины «добрые», «нарочитые» и «городские» мужи, неизменно следующие за меньшими боярами в Уставе Ярослава и противопоставляемые простой чади и селянам, тождественны и каждый из них своеобразно характеризует интересующий нас предмет. Суммируя эти характеристики, получаем, что доб'рые — это состоя­тельное городское население, стоящее ниже боярства, т. е., по-видимому, купцы и верхушка ремесленников.

Применительно к купцам и ремесленникам термин «добрые» употребляется не только в Уставе Ярослава. Рукописание Всеволода называет добрыми людьми «пошлых» купцов. В летописи рассказано под 1341 го-

¹ НПЛ. С. 373.

дом, как привели из Москвы слить колокол мастера, человека добра именем Бориса¹.

Житьи, как и добрые, не представляли социальной категории sui generis, а были лишь общим названием зажиточных торгово-ремесленных слоев. Об этом сви­детельствует отсутствие в ряде важных документов новгородской истории при перечислении всего городско­го населения купцов. Так, грамота Новгорода послам Юрию и Якиму с наказом об условиях заключения мир­ного договора с великим князем тверским Михаилом Александровичем 1372 года написана от посадника, от тысяцкого, от бояр и от житьих людей, и от черных людей, и от всего Великого Новгорода без особого вы­деления купцов.

К^улпцы ни разу не упоминаются источниками, когда речь идет об уголовном суде. В договоре Новгорода с Казимиром (1470—'Г471) читаем: «А наместнику твоему судити с посадником во владычне дворе, на пошлом месте как боярина, так и житьего, так и молодшего, так и селянина»². А где же купцы? Вряд ли на них не распространялось равенство перед судом, которым поль­зовались даже селяне. В новгородской судной грамоте при тщательной разработке шкалы наказаний в зави­симости от классового положения лица, совершившего преступление, есть боярин, и житий, и молодший, но нет иупца. Трудно допустить, чтобы купечество почему-либо считалось неспособным к совершению преступле­ний или чтобы при уголовном суде над купцами поль­зовались какими-то особыми, не общеновгородскими правилами. Этому, казалось бы, неполном/у гражданст­ву купцов может быть дано только одно удовлетвори­тельное объяснение: в качестве субъекта уголовного преступления купцы поглощались житьими и молодши-ми. К таким выводам из наблюдений над употреблени­ем терминов «житьи», «купцы» и «молодшие» в нов­городских источниках пришел К. Герке³. Той же пози­ции придерживается К. Хеллер⁴. Купцы выделялись как опаянная единством особых экономических интере­сов группа постоянно в делах торговых и лишь иногда в делах политических, не связанных непосредственно с

¹ ГВН и П. С. 32.

² Там же. С. 130.

³ См.: Goehrke С. Die Sozialstruktur... P. 365.

^ См.- Heller К. Russische Wirtschafts-und Sozialgeschichte. В. I.

i S. 104—105.

^ ______ 157 ________________

торговлей. Специальное оговаривание участия купцов во многих политических договорах обусловлено скорее не столько их особой (отличной от житьих) политичес­кой ролью, сколько желанием перечислить все прослой­ки городского населения, хотя бы и по разным призна­кам и с сознательным допущением частичного повторе­ния для придания большей авторитетности документу. Не с тем же ли самым явлением сталкиваемся мы в стереотипной новгородской формуле: «и посадники, и тысящкие, и бояре, и дети боярские, и житьи, и купцы, и весь Великий Новгород?» Не включает ли в себя «весь Великий Новгород» и посадников, и тысяцких, и бояр, и т. д.?

Во всех общественных отношениях, безразличных к роду экономической деятельности граждан, и в пер­вую очередь в уголовных делах, купцы выступают в со­ставе житьих или молодших людей. Купцов роднит с другими житьими политическая борьба с новгородским боярством. Они хотят получить свою долю власти, со­ответствующую их богатству. Купцы блокируются с верхушкой ремесленников и стараются занять место ря­дом с боярами, в посольствах, при отводе земель и т. п. В 70-х годах XIV века они добиваются в этом отноше­нии успехов. Именно тогда «житьи люди» появляются в новгородских грамотах. Житьи участвовали в суде в разбирательстве гражданских дел как своего рода за­седатели, они занимали должности старост улиц (такие случаи выявил И. Лойшнер¹). Но высшие должности — посадников и тысяцких — так и остались для них недо­ступными. Правда, В. Н. Вернадский находил два ис­ключения из этого травила, относящиеся к XV веку², но даже если признать их полностью убедительными, о»и лишь показывают, как трудно было поколебать ис­торически сложившуюся монополию боярства на поли­тическое лидерство.

Как правильно отмечает применительно к XV веку В. Н. Вернадский, в посольствах к великим князьям обычно нет специальных представителей от купечества, но это не означает, что в них не было купцов под име­нем житьих. В летописи за 1477 год при описании со­става новгородского посольства на переговоры с Ива-

¹ См.: Leuschner J. Novgorod. S. 123, 222—223.

² См.: Вернадский В. Н. Новгород и Новгородская земля в XV веке. С. 175.

___________________ 158 ___________________

ном Ш так и сказано: «А от Житьих Александр Кле-ментьевич, Ефимий Медведников, Григорей Киприянов,. Арзубьев, Филип Конской, Яков Царевищев, купец»¹. Другой пример принадлежности одних >и тех же семей как к купцам, так и к житьим выявил И. Лойшнер: 25 ноября 1475 г. перед Иваном III предстал с жало­бой Панфил Селифонтович, принадлежавший к житьим и бывший старостой улицы. В 1478 году Иван III по­велел арестовать Марка Панфиловича, сына Панфила Селифонтовича. Марк Панфилович был купеческим старостой². Эти случаи подтверждают предположение К- Герке, что «одно и то же лицо по случаю обознача­ется в грамотах то как «житий», то как «гость»³.

Термин «житий» не является правопреемником тер­мина «добрый» в полном объеме. Житии—понятие бо­лее узкое, более определенное, появившееся в период более дробной и четкой классовой дифференциации.

«Добрый муж» употребляется новгородскими источ­никами в разных значениях. Наряду со строго право­вым смыслом термина в церковном Уставе Ярослава (верхи городского общества, исключая боярство) те же слова встречаются и в более политико-бытовом значе­нии доброго человека, разумеется, неотделимом от изве­стной степени его состоятельности. В этом смысле в число добрых наряду с купцами и частью ремесленни­ков входили и бояре. Например, летопись сообшает: «убиша мшто добрых муж и бояр новгородских и куп­цов добрых много», а в мировой грамоте Ивана Коче-рина и Ганса Вроде (перевод с немецкого) 14111 года два новгородских боярина прямо названы добрыми людьми. В таком употреблении «добрые люди» совер­шенно тождественны старейшим, о которых речь пойдет

ниже.

Житий заменил доброго человека Устава Ярослава и провел резкую грань между стремившейся замкнуться в сословную организацию землевладельческой аристо­кратией и состоятельным торгово-промышленным насе­лением, грань, стиравшуюся ранее двусмысленностью термина «добрый». С появлением «житьих» «добрые» употребляются исключительно в значении старейшие.

¹ См.: Вернадский В. Н. Новгород и Новгородская земля в XV веке. С. 163; ПСРЛ. Т. V. С. 209.

² ПСРЛ. Г. XII. С. 163, 188 и ел.; Leuschner J. Novgorod. S. 37.

³ Goehrke C. Die Sozialstruktur... S. 364.

Мы.определили житьих в самых общих чертах как торгово-промышленную верхушку городского населения. Более детальное рассмотрение ее состава при современ­ном состоянии источников может быть построено лишь на рассуждениях весьма общего порядка.

Все ли купцы входили в житьих или только наибо­лее богатые?

В грамоте Всеволода церкви св. Ивана на Опоках добрыми людьми названы старосты иванские—/пошлые купцы. В летописи под 1316 годом говорится об убий­стве многих добрых купцов во время городской междо­усобицы. Эти данные как будто предполагают наличие купцов, не являвшихся добрыми людьми. К. Герке по­лагал, что в состав купцов входили как житьи люди, к которым он относил 'Гостей, т. е. купцов, торговавших с другими землями, так и черные люди ^;в лице других городских жителей, ведущих торговлю (мелкие торгов­цы и ремесленники)¹. К. Хсллер придерживается того же мнения²».

Неясны 'и основания включения некоторых ремес­ленников в разряд житьих. В разделе о ремесленниках мы говорили, что критерием деления ремесленников на две группы, из которых одна тяготела к состоятельному населению, а другая — к городским низам, могла быть или собственность на мастерскую, старейшинство в бри­гаде, или 'принадлежность к наиболее квалифицирован­ным ремеслам. Возможно и соединение этих призна­ков.

___________ 7 _______

ДУХОВЕНСТВО

Духовенство играло важную роль в общественно-шли-тической жизни Новгорода.

По мнению академика М. П. Тихомирова, монашест­вующее духовенство, сосредоточившее в своих руках обширные земельные владения, представляло крупней­шую феодальную систему, тогда как интересы белого духовенства вращались, главным образом, в сфере тор­говли и ремесла. Монастыри, хотя и не достигли еще в стяжательстве уровня XVI века, принимали живейшее

¹ Goehrke С. Die Sozialstruktur. S. 365.

Sozialgeschichte.

² Heller K. Russische Wirtschafts-und S. 104—105.

участие в мене, купле-продаже, залоге земли. Большие наделы попадали к ним также по дарственным и заве­щаниям. Князья жаловали монастыри землей с правом суда и сбора податей, что превращало их в крупные хозяйства, эксплуатирующие крестьян, с целой сетью управляющих различных рангов. Во второй половине XV века, к концу Новгородской республики, по подсче­там Н. А. Казаковой и Я. С. Лурье, духовенству при­надлежало 21,7% всей пахотной земли, из них 31% владел архиепископ, а всем остальным—137 монасты­рей и многочисленные церкви¹.

Монастырское общество, как и мирское, не отлича­лось внутренней гармонией. Существовали серьезные противоречия между верхушкой духовенства, монополи­зировавшей управление, а заодно и львиную долю вы­годы, и рядовой братией. Равенство монахов и выбор­ность должностных лиц, установленные монастырски­ми уставами, как правило, не шли дальше деклараций. Вот почему Антоний Римлянин, основатель А|нтониева монастыря, в духовной своей настаивает на избрании игумена из монастырской братии и проклинает мона­хов, которые «почтут хотети игуменства или мздою, или насилием», и епископа, который «по мзде начнет кого ставити». Антоний Римлянин допускает и попытку со стороны князя поставить игумена силой или подкупом², что говорит о теснейшей связи духовных и светских феодалов.

Внутренняя организация монастырей, равно как и церквей, не входит в круг нашего рассмотрения, ибо слишком вторгается в особую и специфическую область церковной истории и права. В белом духовенстве мы также попытаемся отметить черты, характеризующие не столько его внутреннюю структуру, сколько участие в делах города. А оно было многообразно и, по наблю­дению М. Н. Тихомирова, более глубоко и постоянно, чем у монахов.

Новгородская церковь была тесно связана с торгов­лей. Мы упоминали уже, что каменные церковные зда­ния использовались под складские помещения, купечес­кие сотни формировались вокруг церквей. По Уставу

¹ См.: Казакова Н. А., Лурье Я. С. Антифеодальные еретиче­ские движения на Руси XIV — начала XVI века. М. — Л., 1955. С. 16.

2 ГВН и П. С. 160.

11 Заказ 2695

 

князя Всеволода о церковных судах, и о людях, и о мерилах торговых и по уставной грамоте/- церкви св. Ивана на Опоках, меры и весы торговые поручались в Новгороде св. Софии и св. великому Ивану, за что служители Иванской церкви брали определенный кня­зем Всеволодом оброк с торговых пошлин, а св. София получала дар от Иванской общины наряду с князем.

Церковь окружала себя так называемыми церков­ными людьми, полностью находившимися под ее управ­лением и юрисдикцией. К церковным людям вместе со всевозможной церковной прислугой относились ^веч­ные, нищие, задушные, прощенники.

Новгородское население в целом было подчинено церковной юрисдикции в самостоятельной и обширной области дел, причем не только непосредственно рели­гиозных, но и семейных и наследственных¹. Ряд дейст­вий государственного и судебного порядка совершался в церкви или около церкви—вече, присяга, напри­мер.

Наконец, через главу новгородской церкви — влады­ку, являвшегося фактически влиятельнейшим должност­ным лицом, всенародно избираемым на вече, духовенст­во, черное и «белое, оказывало влияние на политику и управление.

__________ 8 __________

СТАРЕЙШИЕ И МОЛОДШИЕ

На протяжении всего республиканского периода насе­ление Новгорода делилось на две категории — старей­ших и молодших. Это деление примерно соответствова­ло делению «эксплуататоры — эксплуатируемые». Встречаются и другие наименования тех же групп: на­ряду со старейшими — «вячшие», «добрые», «передние», «нарочитые», «большие», «лучшие», а вместо молод­ших — «простая чадь», «черные», «меньшие». Предста­вители первой группы обычно обозначались словами «муж», «мужи», представители второй — «люди», «лю-дин», «человек некий». Однако употребление этих по­нятий не было жестко фиксированным, как полагает западногерманский исследователь К. Р. Шмидт². Его

¹ Подробнее см. в разделе о суде.

² Schtnidt /С. R. Soziale Terminologie in den russischen Texten des friihen Mittelalters. Kopenhagen, 1964. S. 215 ff.

убедительно опровергает К. Герке¹. Слово «люди» не всегда свидетельствовало о принадлежности к низшим слоям. Об этом нало'минает и устойчивое словосочета­ние «житьи люди».

В XII—XIII веках новгородцы обходились в основ­ном делением населения на низший и высший слой, что не исключало более точных и частных характеристик, таких, как «бояре», «огнищане», «гридьба», «купцы». Употребление в летописи вместо «молодших» понятия «простая чадь», вероятно, не несло большой смысловой нагрузки. «Чадь» происходит от «чада», «дети», т. е. это те же самые молодшие, меньшие, только с ясным указанием на принадлежность их к простому народу. Слова эти употребляются при описании бедствий (новго­родской голытьбы при неурожае или ее самостоятель­ных «крамольных» выступлений «по наущению дьяво­ла» против чинов церковной иерархии в XIII и в XIV веках².

Усложнение 'социальной структуры, усиление клас­совой дифференциации привело к тому, что параллель­но с делением на старейших и молодших появляется трехчленное деление на бояр, жить-их и черных людей, иногда в этот перечень включаются и купцы. Наряду с большей дробностью деления, свидетельствующей о консолидации социально-экономических rpjynn среди «старейших», обращает и а себя внимание и новая ха­рактеристика низшего слоя — черные люди.

И. Лойшнер, проследивший употребление этого по­нятия в Новгородской летописи, отмечает, что впервые «чернь» возникает под 1204 годом при описании собы­тий, имевших место в Византии. В 1259 году «чернь» применяется к новгородцам, которые не хотели «дать число татарам», причем из последующего повествования о раздорах между «добрым-и» и «вячшими» и «меньши­ми» становился ясно, что под чернью имеются в виду именно меньшие. Наконец, в 1269 году, летопись вво­дит в обиход термин «черные люди»³. Это новое обо­значение, видимо, отражало изменившуюся социаль­ную ситуацию, определенное снижение статуса мо­лодших, их более контрастное противопоставление высшему слою. Можно было бы подумать, что речь идет

¹ Goehrke С. Die Sozialstruktur... S. 357.

² НПЛ. С. 67, 70, 100, 347 и др.

³ НПЛ. С. 47, 82, 86, 310.

_______________163 ———————————————

11*

всего лишь об отношении летописца,к социальным ни­зам, но в последней трети XIV века, как подчеркивает тот же Лойшнер, этот термин получает официальное ут­верждение в новгородских договорных грамотах¹.

Введение в конце XIV века более дробного деления новгородского общества при 'сохранении двух первона­чальных категорий (старейших >и молодших) ставит проблему отнесения отдельных социальных групп к той или иной категории. В литера-дуре по этому поводу есть некоторые разногласия. Большинство исследователей относит к старейшим бояр, житьих, купцов, т. е. все со­циальные слои, постоянно 'выделяемые летописями и договорными грамотами из общей массы населения. По мнению В. Н. Вернадского, К. Герке, И. Лойшнера и др., крщы могли быть как старейшими, так и молод-шими в зависимости от их состояния. Купцы, выделя­емые в источниках как старейшие, вячшие, добрые, при­надлежали к высшему слою². Изложенное выше пони­мание «житьих людей» позволяет определить состав старейших как бояр и житьих, но это означает, что в высший слой новгородского общества в качестве жить­их 'входили наиболее состоятельные купцы и ремеслен­ники. Белое духовенство тоже относилось к старейшим, как явствует из следующего сообщения Новгородской летописи под 1194 годом: «и иде в город воевода, пои-мя с собою попа Иванка и инехъ вячших»³.