РЕСПУБЛИКИ 9 страница

Оригинальной позиции придерживается В. Л. Янин: старейшие — это только бояр;ство, а меньшие — все ос­тальные свободные городские жители. К такому выво­ду его привело сравнение традиционных формул новго­родских грамот: «от всех старейших и всех меньших, от всего Новгорода» и «от посадника и от тысяцкого, и от всего Новгорода». Янин полагает, что эти две фор­мулы составлены по единому принципу и их можно на­ложить одну на другую: весь Новгород присутствует в обеих формулах, посадник второй формулы соответст­вует старейшим первой, тысяцкий — меньшим. Посколь­ку по Рукописанию Всеволода тысяцкий — представи­тель житьих и черных людей, значит они и есть мень­шие⁴.

¹ ГВН и П. С. 31, 32, 35, 38, 130, 152, 154.

з Goehrke С. Die Sozialstruktur... S. 360; Leuschner J, Novgo­rod. S. 34.

³ НПЛ. C. 41.

⁴ Янин В. Л. Новгородские посадники. С. 145—146.

____________________ 164 ___________________

Однако исходный пункт этого рассуждения уязвим. Формулы доставлены по разным принципам: первая — от населения, вторая — от должностных лиц. Их терми­нология не повторяет, не исключает, а дополняет одна другую. Именно поэтому не менее часто употребляется и сводная формула «от владыки, от посадника и от тысяцшго, от всех старейших и всех меньших, от всего Великого Новгорода» или более детальная, с включе­нием старых посадников и тысяцких, иногда и сотских, а в социальном плане с заменой старейших и молодших боярами, житьими и черными людьми, а иногда и куп­цами¹.

И. Лойшнер находит, что под 1259 годом Новгород­ская летопись употребляет термины «бояре» и «вятщие» как синонимы². Речь идет об уже упоминавшемся слу­чае требования дани Золотой Ордой, когда чернь и вер­хушка общества раскололись. Добрые (или вятшие) ве­лели меньшим «дать число». Летописец комментирует это событие так: «творяху бо бояре собе легко, а мень­шим зло»³. Но новгородские источники той поры еще не знали понятия «житьи». С другой стороны, нельзя признать употребление слов «вятшие» и «бояре» пол­ностью идентичным. Конечно, бояре принадлежали к вятшим и составляли их наиболее авторитетную часть. Поэтому, когда все вятшие выступали заодно, бояре были их вожаками и представителями.

О тождестве бояр старейшим можно 1было бы гово­рить, если бы трехчленное деление новгородского обще­ства (бояре, житьи, черные) вытеснило бы двухчлен­ное (старейшие и молодшие). Но этого не произошло. Старая и новая формула хронологически соседствуют. Договорная грамота с тверским великим князем Миха­илом Александровичем (4371) написана «от посадника, и от тысяцкого, и от всех старейших, "и от всех мень­ших, и от всего Новгорода», а грамота послам Юрию и Якиму с наказом об условиях заключения мирного до­говора с тем же князем (1372) написана «от посадни­ка, от тьюяцкого, от 'бояр и от житьих, от черных людей, и от всего Новгорода»⁴. В дальнейшем употребляется вторая формула, более подробная.

¹ См., например: ГВН и П. С. 38.

² Leuschner J. Novgorod. S. 36.

³ НПЛ. С. 82.

⁴ ГВН и П. С. 29, 32.

————————i__________ 165 _____________-... ___

Сосуществование двух формул социального состава обязывает определить их соотношение. Проблема в ос­нов/ном юводится к месту житьих в двухчленной форму­ле. В. Л. Янин полагает, что «меньшим» соответствует совокупность житьих и черных людей в более диффе­ренцированном представительстве»¹. Однако с этим не вяжутся социальные градации Новгородской судной гра­моты (Статья о наводке) и договора Новгорода с Кази­миром 1471 года, где речь идет о боярине, житьем, мо-лодшем, а в договоре с Казимиром еще и о селянине («а наместниму твоему судити на пошлом месте, как боярина, так и житьего, так и молодшего, так и селя­нина»)². Правда, это противоречие возникает только в том случае, если считать «молодших» и «меньших» си­нонимами. Традиция именно такова. Но Я^нин ей не следует. Его взгляд на меньших XIII века как на про­екцию «меньших бояр» Устава Ярослава о судах святи-телыских, как на низший слой феодалов, выделивший затем из себя категорию житьих, вставшую над ними, но не сливавшийся с простой чадью или черным людом, уже приводился: «молодшие» Судной грамоты оказы­ваются идентичными «меньшим боярам» Устава Ярос­лава»³. Итак, «молодшие» Судной грамоты — это «меньшие бояре», а «меньшие» договора с Михаилом Александровичем — это житьи и черные люди, и, надо думать, молодшие — бывшие меньшие бояре, поскольку они стоят где-то между житьими и черными.

Конструкция очень сложная и довольно искусствен­ная, вводящая новую категорию в социальную струк­туру Новгорода (молодшие как правопреемники мень­ших 'бояр в отличие от просто меньших). Логических противоречий,в этой конструкции нет, «о есть серьезные неувязки с источниками, не позволяющие ее принять. Если «молодшие» Судной грамоты и договора с Кази­миром — это всего лишь узкая прослойка бывших мень­ших бояр Устава Ярослава, то где же тогда черные лю­ди как субъекты уголовного права и судопроизводства? Отсутствие купцов в перечне этих субъектов мы объяс­нили тем, что эта группа оказалась поделенной между житьими и молодшими. Как объяснить исчезновение

¹ Янин В. Л. Новгородские посадники. С. 86; Российское зако­нодательство X—XX вв. Т. 1.С. 273. -

2 ГВН и П. С. 130.

³ Янин В. Л. Новгородские посадники. С. 147, 323.

___________________ 166 ____—————————————

черных людей, когда даже селянам, редко упомина­емым в документах новгородской истории, нашлось мес­то. Пока не будет дано удовлетворительного объясне­ния этой «пропаже», трудно принять предложенное Яниным понимание «молодших» и соотношение «жить­их», «черных» и «меньших» людей. Представляется, что такое понимание разрывает органическую связь между эксплуататорами, в первую очередь между феодальны­ми землевладельцами, которая объединяла их несмотря на острые противоречия между отдельными семьями и между родовитыми (бояре) и неродовитыми (житьи люди) представителями привилегированных слоев.

Эш довольно разнородные социальные единицы объединялись общим интересом охраны своего эконо­мического благосостояния и соответствующим этому ин­тересу политическим.поведением. Единство старейших проявлялось при всяком обострении классовой борьбы. В руках старейших концентрировалось все управление делами государства.

Простая чадь состояла из небогатых купцов, мелких и неквалифицированных ремесленников, наемных ра­ботников, скоморохов, гудошников, многочисленной го­родской голытьбы. Никогда не выходя из нужды, прос­тая чадь нередко становилась перед выбором закабале­ния или голодной смерти. Новгородское холопство пополнялось за счет простой чади, продававшей своих де­тей. Летопись воссоздает страшную картину жизни ни­зов новгородского общества: при голоде, довольно час­то обрушивавшемся на Новгородскую землю, «инии простая чадь резаху люди живые и ядаху, инии мърт-вая мяса и трупие обрезающе ядяху, а друзпи конину, псину, кошкы...»¹.

Конституционная политическая активность простой чади ограничивалась присутствием на вече, где черные люди, как правило, плясали под дудку одной из бояр-ско-купеческих партий. Выборные должности были им недоступны. В исключительных и очень редких случаях черным людям удавалось включить своих представите­лей в новгородское посольство. Так было при заключе­нии договора с великим князем Дмитрием Ивановичем о взаимной помощи (1371 — 1S72) и договора о мире с великим князем Василием Васильевичем (1435)².

¹ НПЛ. С. 70.

² ГВН и П. С. 31, 35.

Судная грамота и договор с Казимиром деклари­ровали равенство всех свободных новгородцев перед судом. Но участие в судебных коллегиях (по граждан­ским делам) было уделом лишь бояр и житьих.

Деление на старейших и молодших не затрагивало сельского населения Новгородской земли.

__________ 9 __________

КЛАССОВАЯ БОРЬБА

Значительному развитию феодальных отношений и тор­говли, многоплановости социальной структуры соответ­ствовал сложный комплекс классовых противоречий, ко­торые в условиях вечевой демократии чаюто выливались в вооруженные столкновения. Ни одно другое древне­русское государство не дает такой 'насыщенной карти­ны классовой борьбы. Новгород прошел большой путь от разложения родового строя и перехода к государст­венности в условиях зарождающегося феодализма до зрелого феодального строя. Как отметил В. Л. Янин, процессы усложнения социальной структуры и обостре­ния социальных и политических противоречий совпали во второй четверти XV века.со стабилизацией отноше­ний между Новгородом и московскими великими кня­зьями, что привело.к концентрации сил, поглощенных ранее антикняжеской борьбой, на сугубо внутренних конфликтах¹. Наряду с бурным и постоянным характе­ром социальных столкновений для Новгорода показа­тельна непоследовательность и за редкими исключения­ми несамостоятельность «простой чади», обманутой ве­чевыми порядками и расколотой групповыми интере­сами.

Предпочтительное внимание летописца к событиям городской жизни лишило нас эпизодов противодействия крестьянства закрепощению. На заре феодальных отно­шений в Новгородской земле крестьянский бунт против обогащения выделившейся из общины и противопоста­вившей себя общине верхушки сливался с упорной и незаконной после крещения приверженностью к язычес­кой вере. Волхвы, которых с охотой укрывали и защи­щали от властей крестьянские массы, были первыми вы­разителями народного протеста. Так, знаменитые два

¹ См.: Янин В. Л. Новгородские посадники. С. 187. ________________ 168 ________________

волхва, с которыми столкнулся в 1071 году на Белозере княжеский сборщик дани Ян Вышатич, во главе 300 че­ловек избивали лучших жен, укрывавших «обилье»¹.

Позднее мы не встречаем в Новгородской летописи прямых указаний на крестьянские восстания, за исклю­чением очень яркого сообщения о мятеже за Наровою 1344 года: «бысть мятеж за Наровою велик: избиша Чюдь своих бояр земьских, и въ Колыванской земли и в Руго-дивьской волости, 300 их, потом сташа на них велневи-це с юрьевци и избиша Чюди 14 000, а избыток убежа в Островьскую землю, их же не взяша, но сами биты отьидоша»². Вероятно, преувеличенные данные об изби­той при восстании чюди (14 000) дают все же представ­ление о масштабах события. В остальном нам приходит­ся довольствоваться намеками источников на выступ­ления сельского населения. Исследователями отмечено, что изгнание князя Всеволода в 1136 году было связано с крестьянскими волнениями («смердов не блюдешь» — таково было одно из предъявленных новгородцами Все­володу обвинений). Постоянная забота новгородских властей о возвращении беглых смердов показывает, ка­кой массовый характер носила эта первоначальная фор­ма сопротивления закрепощению.

Крестьянское движение не пользовалось поддержкой городских низов. Номинальное полноправие черных лю­дей, фиктивных собственников государственных земель мешало им избавиться от взгляда на крестьянина как на своего данника и как на своего лиходея в случае неис­правного исполнения повинности, бегства или восста­ния. Крестьяне и подавно не доросли до выделения сре­ди горожан, своего коллективного феодала, своего по­тенциального союзника — городских низов³.

Внутригородские противоречия, отличавшиеся разно­образием, гораздо подробнее освещены летописью. Ре­шающими среди них были противоречия между старей­шими и молодшими, однако они нередко затушевыва­лись и усложнялись разногласиями внутри старейших,

¹ НПЛ. С. 192.

² НПЛ. С. 357.

³ Мысль о том, что смерды были главной силой в городских восстаниях, проводимая А. А. Строковым в статье «Борьба смердов и черных люден в Новгороде Великом», тенденциозна и не вяжет­ся с иеточниками//Новгородский исторический сборник. Вып. 2. Л., 1937. С. 25, 26.

________:_______169 ________________

которые служили надежным отводом энергии трудящих­ся.

Конкуренция житьих и бояр свидетельствовала о стремлении эксплуататоров неаристократического проис­хождения к равноправию с боярами в политических де­лах. Купцы добились крупного успеха в деле изоляции боярства от торгового управления, зафиксированного грамотой Всеволода Мстиславича церкви св. Ивана на Опоках. Вмешательство боярства в торговлю ограничи­валось, по этой грамоте, участием тысяцкого, который в данном случае объявлялся представителем житьих и черных людей. Однако общий итог длительной борьбы житьих с боярами за политическое влияние, по справед­ливому замечанию В. Л. Янина, был явно в пользу бо­ярства¹. Мнение, высказанное полвека назад С. В. Юшковым о том, что в городах древней Руси «основной политической силой были феодалы разных видов, а не торгово-промышленная демократия»², новгородскими ма­териалами подтверждается.

Столкновения из-за участия в управлении не мешали объединению житьих и бояр в группировки, тяготевшие в экономическом отношении к той или иной области Рус­ской земли, а следовательно, и к той или иной ветви княжеского племени. Наличие своего рода боярско-ку-печеских партий, соперничавших друг с другом на поли­тической арене и подготавливавших политические пере­вороты,— ольговичей и мономаховичей в XII, XIII ве­ках, сторонников Литвы и сторонников Москвы в XV ве­ке—отмечено еще С. М. Соловьевым. М. Н. Тихомиров внес поправку в эту характеристику. Он применил к нов­городской истории замечание К- Маркса по поводу со­перничества гвельфов и гибеллинов во Флоренции³. Маркс писал, что это были «в сущности, только споры враждебных друг другу родов, а не борьба политических партий»⁴. В самом деле, и в Новгороде шли бесконечные распри из-за влияния в городе, из-за прибыльных долж­ностей между крупнейшими боярскими кланами, опирав­шимися на поддержку своих улиц и концов.

Внутрибоярская борьба, как пишет Янин, «замедля-

¹ См.: Янин В. Л. Новгородские посадники. С. 331—332.

² Юшков С. В. Очерки по истории феодализма в Киевской Ру­си. С. 172.

³ См.: Тихомиров М. Н. Крестьянские и городские восстания па Руси XI—XIII вв. М., 1955. С. 239.

* Архив Маркса и Энгельса. Т. V. С. 269.

ла не только процесс консолидации самого боярства, но и процесс консолидации противостоящих ему классовых сил»¹. Политические конфликты 'часто выливались в стол­кновения улиц, концов, сторон, причем и с Софийской и с Торговой стороны стояли и бояре, и житьи, и черные люди. В этих обыденных для новгородской истории кон­фликтах черные люди сталкивались лбами и нещадно тузили друг друга во имя боярско-купеческих интере­сов. Но за политической борьбой городской верхушки скрывалась незрелая классовая борьба низов, которая не всегда поглощалась боярско-купеческой политикой.^

Затеваемые боярами смуты сопровождались стихий­ным социальным протестом масс, заставлявшим вячших мужей свертывать политическую борьбу и идти на сог­лашение между собой. Бывали случаи, когда простая чадь поднималась на старейшину новгородскую и без всякого толчка в виде политического подстрекательства со стороны последней. В такие моменты социальные антагонизмы выступали особенно рельефно, деление ад­министративное полностью уступало место классовому, борющимися партиями становились не стороны с оди­наковым составом населения, а враждебные блоки фео­дальной аристократии и житьих, с одной стороны, и го­родской голытьбы, с другой. Летописец называет само­стоятельные выступления простой чади «мятежами», а их участников — «коромольниками»². Одно из наиболее ярких событий такого рода —так называемое восстание Степанка 1418 года, когда толпа, возмущенная само­вольной расправой боярина над Степанком, в течение нескольких дней грабила богатые дворы. Новгородской черни не удавалось подняться до систематического ле­гального использования вечевых форм в своих интере­сах. Как правило, она оставалась игрушкой боярской политики, хотя и не всегда послушной.

Какова была позиция церкви в классовой борьбе? По этому вопросу имеются сочинения церковных иссле­дователей, пытавшихся доказать внеклассовую природу новгородского духовенства. Например, Родников пред­ставляет новгородское духовенство как беспристрастного

¹ Янин В. Л. Новгородские посадники. С. 367.

² Подробный перечень народных выступлений содержит назван­ная статья А. А. Строкова. Но в ней допущено явное преувеличение классового характера массовых движений в Новгороде. Автор призывал не увлекаться внутрибоярскими противоречиями и всюду видел восстание народа против правящего класса.

________________ 171 ___________—————

арбитра и примирителя борющихся классов, который, стоя над партийными интересами, обеспечивал социаль­ное спокойствие в интересах всего Новгорода¹. Таково тенденциозное освещение верных по существу фактов. В самом деле, владыка не раз выходил с крестом к бушующему Новгороду и водворял в нем мир. Но это неизменно делалось для охраны жизни и собственности добрых людей, когда простая чадь выходила из повино­вения и готова была громить боярские и купеческие до­ма без разбору, независимо от клановой принадлежнос­ти их хозяев. Не случайно свергнутый с посадничества Семен укрывался от народного гнева у владыки, не слу­чайно, как отмечает Строков, боярско-купеческое вече, противопоставляемое плебейскому, собиралось за камен­ными стенами Софийского детинца, под покровитель­ством духовенства.

Миротворческая деятельность владыки оберегала бо-ярско-купеческие привилегии в минуты опасностей. И это время от времени осознавал черный народ, не раз поднимавшийся на владыку. Так, в 1228 году, по сооб­щению летописи, «простая чадь воздвигнулась на вла­дыку» и разграбила двор владычнего стольника, в 1337 году «наущением диаволим сташа простая чадь на архи­мандрита Есифа». Наиболее ярко возмущение народных масс защитой боярско-купеческих интересов деятелями церкви сказалось при обострении классовой борьбы в 1418 году. В ответ на призыв владычнего попа к миру молодшие новгородцы разъярились еще пуще, продол­жали грабить и жечь боярские дома и даже «монастырь святого Николы на поле разграбиша, ркуще: «зде жит­ницы боярьскыи»².

Напряженная классовая борьба не затихала и за нов­городскими стенами и не ограничивалась крестьянским антифеодальным движением. Постоянно ощущалось про­тиворечие между центром Новгородской земли и приго­родами, а также огромными покоренными областями» которые вскармливали сепаратистские настроения и по­рой не прочь были сменить новгородское руководство на княжеское. И это относится не к одному только Пскову, в конце концов сумевшему отложиться. В 1339 году в Новом Торге чернь не захотела вооруженной защиты от

¹ См.: Родников В. П. Духовенство и политические партии в Древнем Новгороде. Киев, 1907. С. 15.

² НПЛ. С. 409.

___________________ 172 _________________

посягательств Симеона Гордого и восстала на местных бояр, призвавших новгородцев на помощь.

Столкновения мест с метрополией усугублялись борь­бой национальной. Покоренные племена доставляли нов­городцам немало хлопот. Нам известен бунт в Кореле 1337 года, когда туземное население перебило купцов из Руссы и Ладоги и бежало к немцам. Особенно часто складывали голову новгородские сборщики дани. В 1187 году были убиты югрские данники, причем «паде голов о сте къметьства». В 1329 году новгородцы, пошедшие на Югру, были избиты устюжскими князьями.

В такой напряженной обстановке функционировали республиканские институты.

Ч/С