Махатма

Махатмаджи прибыл в Бомбей за полгода до встречи с Бапуджи. Когда Лаксмичанд Сетх, предприниматель из Бомбея, познакомился с Махатмаджи, это была удивительная встреча, многое говорящая об этом великом человеке.

Лаксмичанд был миллионером из Марвари[17], имевшим процветающее предприятие в Бомбее. Хотя особого образования Лаксмичанд не получил, это был мудрый, добродетельный и обходительный человек. Ежедневно посещая храм в районе Мадхавбагх, Лаксмичанд неизменно подавал милостыню нищим, сидящим перед жилищем богов. Однажды после богослужения, раздавая подаяния, он заметил аскета, сидевшего, прислонившись к колонне, немного в стороне от кучки нищих. Лаксмичанд подошел к нему и подал ему денег.

- Я не попрошайка, - сказал аскет.

- Махатмаджи, я знаю, что Вы не попрошайка. Вы аскет, Вы монах – я понимаю. Я подаю Вам деньги с той мыслью, что однажды они могут понадобиться и Вам. Прошу, примите их. Если Вам кажется, что этого мало, или Вы нуждаетесь в чем-то другом, скажите мне, пожалуйста, и я постараюсь помочь, - доброжелательно сказал бизнесмен.

- Ты зарабатываешь эти деньги?

- Да, Божьей милостью, я хорошо зарабатываю и часть своих доходов раздаю нищим.

- Раз тебе нужны деньги, значит, ты сам нищий. Мне ты не можешь дать ничего. Богатство, которым я владею, настолько велико, что ни один богач в мире не может сравниться со мной. Если ты гоняешься за деньгами, то нищий – ты, а не я.

Из этих слов Лаксмичанд понял, что перед ним не просто монах, и попросил снова:

- Махатмаджи[18]! То, что Вы говорите, правда. Но я не кичусь своим состоянием. Господь даровал мне большое богатство, и от него не убудет, если я отдам немного нищим и беднякам. Я понимаю это и стараюсь жертвовать как можно больше. Возьмите, пожалуйста, если это Вам по душе, но если Вы не примете моего подношения, я тоже буду не против. Главное, чтобы это было радостно для Вас. Я привык после богослужения подавать всем нуждающимся, сидящим перед храмом. Мне это приятно.

- Раз ты так богат, то немедленно возвращайся домой и попробуй спасти своего сына. Если деньги способны спасти твоего сына, значит, ты не нищий, а подлинно богатый человек.

Лаксмичанд был озадачен.

- О чем Вы? – спросил он. - Я Вас не понимаю.

- Возвращайся домой, тогда все поймешь, - ответил Махатма.

- Я только что из дому. Я всегда прихожу сюда на богослужение, а потом еду на работу, - сказал Лаксмичанд.

- Но сегодня ты должен сразу же вернуться домой.

- Хорошо, - ответил Лаксмичанд, а сам поехал прямо к себе в офис: он решил, что этот монах со странностями.

Только Лаксмичанд собирался выйти из машины, как увидел, что к нему бежит управляющий фирмы.

- Звонила Ваша жена и просила передать, чтобы Вы немедленно возвращались домой, - сказал управляющий.

- Что случилось? – спросил Лаксмичанд.

- Она не сказала, - ответил управляющий.

Встревоженный, что в словах Махатмы могла оказаться доля правды, Лаксмичанд поспешил домой. Оказалось, что его единственный восьмилетний сын упал с верхнего этажа. Мальчик лежал бес сознания. Мнение врачей было неутешительным.

- Он бес сознания и ни на что не реагирует, - сказали врачи Лаксмичанду. - Дыхание, сердцебиение и пульс установить не удается. Особой надежды у нас нет.

«Если деньги способны спасти твоего сына, значит, ты не нищий», - звенели в ушах Лаксмичанда слова Махатмы. Осознав все положение, он поехал назад в храм и нашел Махатму у колонны в той же самой позе. Когда Лаксмичанд приблизился, Махатма спросил:

- Почему ты вернулся? Что случилось?

Лаксмичанд распростерся перед Махатмой. Голосом, сдавленным от переполнявших его чувств, он произнес:

- Простите меня, Махатмаджи! Я не узнал, кто Вы. Я совершил ужасную ошибку. Вы все сказали мне, но я не бросился сразу же домой. Пожалуйста, простите, если в своем невежестве я чем-нибудь оскорбил Вас. Вы – высшее существо. Вам известно все, что произошло. Я не перенесу потери единственного сына. Смилуйтесь надо мной и помогите! Идемте ко мне домой. Я смиренно молю и заклинаю Вас вернуть моего сына к жизни. Смилуйтесь! Я буду у Вас в вечном долгу.

Говоря так, Лаксмичанд не сдерживал слез. Махатма взглянул на него с состраданием и спросил:

- У тебя есть какой-нибудь сосуд?

У бизнесмена не оказалось сосуда, но он бросился в храм и принес миску из листьев. Махатмаджи налил в миску воды из своего камандалу[19] и сказал:

- Я не вхожу ни к кому в дом, но возьми с собой эту воду и дай ее мальчику.

Когда на все просьбы Лаксмичанда поехать вместе с ним Махатма ответил отказом, бизнесмен не стал больше настаивать и скорее поехал домой с миской воды, чтобы помочь мальчику. Все с беспокойством ждали его возвращения. Лаксмичанд влил одну ложку воды в рот ребенку. События приняли мистический оборот: мальчик медленно открыл глаза! Отец был вне себя от радости и выпоил сыну оставшуюся воду. Пораженные доктора осмотрели мальчика и постановили, что он в полном порядке, и никаких следов падения не осталось. Убедившись в величии аскета, Лаксмичанд бросился назад в Мадхавбагх и пал к его ногам. Прижавшись к его стопам, он умолял:

- О высшее существо! Вы вернули моего сына к жизни. Я прошу Вас оказать милость нашему дому и дать нам возможность Вам служить.

- Теперь ты понял, кто из нас нищий?

- Да, теперь я прекрасно понимаю, что нищий – это я. Ваши богатства неисчислимы. В мире нет и никогда не будет никого, чье состояние могло бы сравниться с Вашим. Ваше богатство не знает границ. Что мы, нищие, можем предложить Вам? – спросил переполняемый чувствами бизнесмен.

- Как ты собрался служить мне? Мне ничего не нужно. Зачем мне идти с тобой? Я не желаю входить ни к кому в дом.

- О божественный! Пусть Вы не хотите войти в мой дом, но, Вашей милостью, у меня есть еще один особняк, который пустует. Прошу, поселитесь в этом доме и сделайте из него свой ашрам. Я все устрою и не дам Вам пойти ни к кому другому! Я не знаю ни Вашего имени, ни откуда Вы, но с этого дня Вы мой гость. Вы должны дать мне и моей семье возможность предложить Вам наше гостеприимство и служение.

Это была даже не просьба, а горячая мольба.

- Хорошо, пусть будет по-твоему. Я собирался поселиться в Бомбее, и, раз ты так этого хочешь, я буду жить в твоем пустом особняке.

Несказанно обрадованный решением Махатмы, Лаксмичанд отвел его в свой особняк. Он обустроил все так, как пожелал Махатмаджи. С того дня дом был превращен в ашрам святого.

Все это произошло в день Гурупурнимы[20]. Лаксмичанд назвал Махатмаджи своим духовным покровителем и вместе с женой принял от святого посвящение в мантру[21]. Так Лаксмичанд стал первым учеником Махатмаджи в Бомбее.

Еще один миллионер из Гуджарата, Говардханбхаи Сетх, сосед и друг Лаксмичанда, узнал о воскрешении его сына и тоже пожелал стать учеником великого Махатмы. По просьбе Лаксмичанда Сетха он тоже получил посвящение в мантру. За две недели весть о чудотворных силах святого разнеслась по всему городу, и многие состоятельные люди оказались под его обаянием. Жены богачей стали посещать ашрам, чтобы получить его даршан. Они были готовы ехать за восемьдесят километров и были рады оказать Махатмаджи хотя бы незначительную услугу. Они считали себя счастливицами, если им удавалось выстирать для него полотенце, вымыть чашку или даже прибраться в ванной или поправить ему сиденье. Обычно Махатмаджи сидел в своей комнате и медитировал, но когда он вставал, чтобы принять ванну, больше десятка женщин входили в комнату, подметали и мыли пол и быстро и ловко поправляли сиденье. Все преданные мечтали хоть как-нибудь послужить этой великой душе.

В мгновение ока число преданных выросло до нескольких сотен. Все ученики постоянно приходили в ашрам для даршана и севы (служения). Все они могли получить даршан в особые часы утром или вечером. Служение также должно было завершаться в определенное время. Никому, кроме нескольких близких учеников, не разрешалось входить в комнату для медитации. Большинству приходилось довольствоваться даршаном издали: дверь в комнату для медитации была открыта днем и ночью, и любой мог хотя бы посмотреть на святого с порога.

Безмятежное спокойствие Махатмаджи оказывало на окружающих магическое воздействие. Все, кто лично с ним общался, подпадали под его чары. Людей покоряло его обаяние. Он не ввел ни единого правила по организации жизни ашрама, и тем не менее все ученики прекрасно знали, кто и что должен делать. Порядок и святость, царившие в ашраме, никогда не нарушались. Каждый выполнял свою долю служения прилежно, радостно и с улыбкой.

Махатмаджи часто подкупал учеников одной только ласковой улыбкой или парой простых слов. Обычно он ни с кем не говорил без особой причины, а когда все-таки заговаривал, то беседа никогда не длилась дольше пары минут. Кроме того, он всегда говорил с людьми на их родном языке. Всеми языками он владел очень свободно и бегло, но обращаясь к ученикам, он предпочитал говорить на хинди. Хотя он редко читал лекции, когда это случалось, всех завораживала его исполненная мудрости речь. Его проповеди были полны здравых и простых истин.

Махатмаджи обращался с Бапуджи очень ласково и относился к нему, как к любимому сыну. От этой особой милости Бапуджи чувствовал себя в новой обстановке легко и радостно. Махатмаджи назначил Бапуджи управляющим ашрама. Хотя на Бапуджи была возложена ответственность за организацию жизни ашрама, самому ему не приходилось прилагать ни малейших усилий, чтобы что-нибудь сделать. Множество преданных были готовы выполнять его приказы. Ему оставалось только распределить работу между ними и следить за ее исполнением. Конечно, иногда ему трудно было найти задание для каждого, потому что все соперничали друг с другом за право выполнить хоть какую-нибудь работу. Но все уважали Бапуджи и подчинялись ему, потому что в его отсутствие Махатмаджи сказал всем своим ученикам:

- Свами – мой главный ученик.

Этого было достаточно, чтобы все преданные прониклись к Бапуджи глубочайшим почтением.

Однажды, когда Махатмаджи с любовью гладил Бапуджи по голове, молодой ученик испытал такой прилив радости, что спросил:

- Все ученики в ашраме зовут Вас Гурудэв. Я спрашивал многих из них, какое имя Вы носите как санньясин, но они отвечают: «Мы не знаем. Он Бог во плоти. У него много имен. Все имена – его. Все звуки – его». Но в священных текстах сказано, что для ученика имя гуру – великая мантра. Я хочу узнать Ваше имя. Пожалуйста, назовите мне свое истинное имя. Я буду повторять его, как мантру.

- Чтобы узнать мое имя, прочти мантру пранава (ОМ), - ответил святой[22].

- Ваше имя Пранав? О, как чудесно! Что за великолепное имя!

Так Бапуджи узнал, а в последствии рассказал своим ученикам, что имя его гуру – Свами Пранавананджи. Великий святой Пранавананджи – гуру Бапуджи и дада-гуруджи (учитель учителя) автора этой книги, поэтому далее я буду называть этого великого святого Дададжи.