Философия государства и человека Т. ГоббсаТомас Гоббс (1588-1679), бывший одно время даже секретарем у Ф.Бэкона, несколько расширил и углубил эмпиризм за счет математики и пытался в определенной степени дополнить его рационализмом. Под философией он понимал все теоретическое знание о мире, выделяя особо в нем в аристотелевском духе «первую философию». Это учение о телах в целом. Философское изучение природы требовало дифференцированного знания физики, геометрии, математики, механики и т. п. Но все же главное внимание Гоббс сосредоточил на социальных проблемах общественной жизни и человека, философии государства, этики и политики. Учение о теле, учение о человеке, учение о гражданине, учение о государстве – вот предмет его философских изысканий. По Гоббсу, реально существуют только единичные вещи, есть только конкретные тела, и мыслят только тела. Он не допускает существования бестелесных духов. «Под словом дух мы понимаем естественное тело, до того тонкое, что оно не действует на наши чувства, но заполняет пространство...» [2]. Бога он рассматривал как источник начальной «энергии мироздания, как первопричину всего сущего». Гоббс считал самого себя Евклидом в области общественной науки. Если перенести методы геометрии на область политики, можно построить политическую теорию, способную возвыситься над частными интересами людей. Однако столкновение этих интересов и «война всех против всех не позволяют людям прийти к достоверным истинам». Вот наиболее характерное и известное рассуждение Т. Гоббса по этому вопросу: «Люди отступают от обычая, когда этого требует их интерес, и действует против разума, когда разум против них. Вот чем объясняется, что учения о праве и несправедливости постоянно оспаривается как пером, так и мечом, между тем как учения о линиях и фигурах не подлежат спору, ибо истина об этих последних не задевает интересов людей, не сталкиваясь ни с их честолюбием, ни с их выгодой или вожделением. Ибо я не сомневаюсь, что если истина, что сумма углов треугольника равна сумме двух углов квадрата противоречила бы чьему-либо праву на власть или интересам тех, кто уже обладает властью, то, поскольку это было бы во власти тех, чьи интересы задеты этой истиной, учение геометрии было бы если не оспариваемо, то путем сожжения всех книг по геометрии было бы вытеснено» [3]. Отсюда Гоббс делает вывод: в центр исследования следует поставить не частные интересы, а интересы и сущность человека, что позволит выяснить особенности его естественной и общественной жизни. Изучение общественных явлений дает основу философии политического тела. По Гоббсу, если разложить структуру общества на отдельные части, можно убедиться, что существенной частью общества является человек, гражданин, т. е. человек в государстве. По Гоббсу от деятельности государства зависит сама жизнь человека, его благосостояние, сила; разумность политической жизни общества, общее благо людей, их согласие, которое составляет условие и «здоровье государства»; его отсутствие приводит к «болезни государства», гражданским войнам или даже смерти государства. Гоббс делает вывод, что все люди заинтересованы в совершенном государстве. В своем произведении «Левиафан» Гоббс уподобляет государство некоему «механическому чудовищу», обладающему необычайной и страшной силой, и в то же время называет его «земным Богом», поскольку оно вечно и не находится в зависимости от воли отдельных людей или даже партий. Государство вытекает из самой природы человека. Человека обуревают страсти, он одержим постоянными потребностями, стремится к обладанию благами и могуществом. Гоббсу принадлежит суждение «человек человеку – волк». Люди находятся в постоянной войне друг с другом. Поэтому и необходимо государство, необходима и религия как своеобразная нравственная ограда, и лучше, чтобы была одна государственная религия, чтобы люди боялись Бога, но церковники не должны при этом притязать на государственную власть. Гоббс является одним из первых глашатаев идеи общественного договора. Государство возникает в результате общественного договора, соглашения. Возникнув, оно отделилось от общества. Государство подчиняется коллективному мнению и воле людей. Понятия добра и зла различаются только государством. Человек же должен подчиняться воле государства и признавать дурным то, что признает дурным государство. При этом государство должно заботиться об интересах и счастье народа. Государство призвано защищать граждан от внешних врагов и поддерживать внутренний порядок; оно должно давать гражданам возможность увеличивать свое богатство, однако, в безопасных для государства пределах. 6. Учение о субстанции: картина мира и человека в философии Спинозы Бенедикт (Барух) Спиноза (1632-1677) – продолжатель и проницательный критик традиции рационализма. Он не принимает дуализма Декарта и противопоставляет ему монистическое учение о единой субстанции, основе всего сущего [4]. Он называет ее Богом или природой: монизм приобретает пантеистический характер, Бог отождествляется с природой. В основе философии Спинозы положена единая, находящаяся вне сознания, протяженная и одновременно мыслящая субстанция. Субстанцию он именует Богом или Природой. Но это не Бог теистических религий, он лишается личностной формы. Это не некая Абсолютная личность, наделенная сознанием, могуществом, волей. Бог Спинозы, сливающийся с Природой, это бесконечная и безличная сущность. Ее главное определение – существование, бытие. Бытие в качестве начала и причины всего сущего. Субстанция – это причина самой себя (causa si), т. е. то, что существует через само себя и познается из самого себя. В отличие от Декарта, который выделял две взаимонезависимые субстанции – материю и разум, объединяемые Богом, Спиноза утверждает, что существует единственный вид субстанции, которая одновременно есть Бог и Природа. Природу, а таким образом и субстанцию он не сводит к понятию материи, как это делает Гоббс, а утверждает, что она есть «не одна материя и ее состояния, но кроме материи и иное бесконечное» [5]. Для разъяснения того, что Спиноза понимает под этим «другим бесконечным» необходимо рассмотреть его понятия о субстанции, атрибутах и модусах. С одной стороны, он утверждает бесконечность атрибутов бесконечной субстанции. Через эту бесконечность он доказывает единственность субстанции. С другой стороны, он утверждает, что фактически существует только два независимых и главных атрибута Природы-Бога, а именно: протяженность, выражающаяся в модусе материи, и мышление, находящее свое выражение в модусе разума. Он рассматривает эти два главных атрибута как в определенном смысле категории, что вполне допустимо. В «Кратком трактате о Боге, Человеке и его счастье» утверждается, что все прочие атрибуты Бога есть «или внешнее обозначение, как то что он существует через самого себя, вечен, един, неизменен и т.д. или...относится к его деятельности, например, что он причина всех вещей, что он предопределен и управляет ими» [6]. Мышление и протяжение – это суть коренные, неотъемлемые свойства (атрибуты) субстанции. А все отдельные и единичные вещи – как мыслящие существа, так и неодушевленные предметы – это модусы, своеобразные модификации или видоизменения субстанции. Пред нами по сути своей предстает обоснование тезиса о субстанциональном единстве мира, диалектическое понимание единства конечного и бесконечного, единого и многого, необходимости и свободы. Понимать вещь – значит видеть за ее индивидуальностью универсальное, всеобщее, идти от модуса к субстанции. А подлинно правильными формами мышления являются верно познанные общие формы и законы мира. Принцип познаваемости мира покоится на таком выводе: порядок и связь идей те же, что и порядок и связь вещей в их действительности. Мировой процесс совершается в силу абсолютной необходимости и предопределенности. Он считает, что все в природе абсолютно детерминировано. Все, что происходит в мире есть бесконечная последовательность сцепления модусов, которые связываются в бесконечные цепочки причин и следствий, в которых нет и не может быть разрывов. Отрицание случайности естественно полагает, что все в природе определяется не какой-то абстрактной целью, или чьей-то волей, а простым следованием причинно-следственной цепочки. Даже ссылка на Божественную волю выглядит у Спинозы как простое «убежище познания» [7]. Все может быть объяснено, если знать всю совокупность причин, которые воздействуют на происходящее в данном случае. Не существует беспричинных явлений – следствий. Можно выразиться и так: в мире существуют лишь «родители и дети». Так, многообразным сцеплением причинно-следственных связей вполне можно объяснить факт рождения 106 мальчиков на 100 девочек. Студенты сами могут объяснить причины и условия постоянного воспроизведения этого удивительно демографического факта. Причинность, являясь ядром детерминизма (обусловленности), не исчерпывает всего его содержания. В отношении человека детерминизм Спинозы перерастает в фатализм. Удивительно, что при всей оптимистичности философии Спинозы его учение о предопределении лишено малейшей надежды. Даже самоопределяющаяся субстанция ограничена в свободе самореализации тем, что уже осуществила ее (самореализацию). Что же говорить о человеке, который как один из модусов определяется этой субстанцией... Свобода же определяется им не как независимость, а как не принужденность к определенным действиям. По Спинозе– «свободной называется такая вещь, которая существует по одной только необходимости своей собственной природы и определяется к действию сама собой. Необходимой же или, лучше сказать, принужденной называется такая, которая чем-либо иным определяется к существованию и действию по известному и определенному образу» [8]. Человек, постольку поскольку он является модусом, – предопределен и не может претендовать даже на такую свободу. Однако, так как человек является сложной вещью, благодаря наличию разума, он может, не выходя за пределы этой детерминации, обретать определенную свободу самореализации. Эта ограниченная свобода может проявляться в познании. Таким образом, Спиноза утверждает, что человек становится свободным, если он познает необходимость «божественного предначертания» (sic!). Человека Спиноза рассматривает как один из модусов, который обладает повышенным содержанием разума, и единственный из модусов, может достигать определенной свободы путем осознания необходимости собственного поведения. Стремление к антропоцентризму, свойственное человеку, может привести к ошибочному восприятию действительности и возникновению суеверия. К таким суевериям Спиноза относит все господствовавшие в то время религии, считая их необоснованными плодами человеческого воображения. Он выступает за развитие особой религии, которая была бы порождением мудрости, т. е. разума, приложенного к пониманию природы Бога. Спинозе принадлежит классическая формулировка: «Свобода есть познанная необходимость». Но и она не отражает реальной сути свободы, которая предполагает выбор и ответственность человека. Человеческая воля ничего не в состоянии изменить, поменять порядок заведенных вещей. Однако понять, принять и сообразовать с ним свою жизнь, свои желания – это в нашей власти. С философской мудростью нужно понять, что истина открывает и саму себя, и ложь. Этицизм Спинозы близок одновременно и стоицизму, и эпикуреизму, и формулируется им следующим образом: «Не смеяться, не плакать, не проклинать, а понимать!»
|
