Случаи перехода

Для упорядочивания своих мыслей касательно различных случаев, когда Агнес приходилось осуществлять переход, я попытался рассмот­реть эти ситуации как некую игру. Однако оказалось, что только срав­нительно небольшую часть того, что я узнал от Агнес, можно тракто­вать таким образом, не сталкиваясь с серьезными структурными про­тиворечиями. Кроме того, материал, который можно рассматривать в рамках понятия игры, хотя и облегчает сравнение между собой случа­ев перехода, вместе с тем не является специфическим в отношении опыта «полового перехода» Агнес. Материал, специфический в отно­шении «полового перехода», трудно упорядочить с помощью понятия игры в связи со структурными противоречиями, возникающими при использовании этой модели.

Перечисленные ниже формальные свойства игр облегчают анализ одной части собранного материала, но затрудняют анализ другой части.

1. Игры и события в играх имеют особую временную структуру. Игроки на любой данный момент игры располагают потенци­ально доступным каждому знанием, что к определенному мо­менту времени игра завершится.

2. При неблагоприятном развитии событий игрок может «выйти» из игры или изменить ее на другую и т. п.

3. Нахождение «в игре» по определению предполагает временный отказ от исходных предпосылок и процедур жизни «всерьез». Многие исследователи игр отмечают эту особенность, говоря об игре как об «искусственном мире в микрокосме».

4. Совместные биографии, которые устанавливаются для каждо­го из игроков как функция от их реальной совместной игры, обеспечивают исходные посылки, специфичные для взаимодей­ствия в рамках игры.

5. Завершенная игра представляет собой самостоятельный эпи­зод. Правила и реальный ход игры придают этому эпизоду це­лостный характер как структуре релевантностей.

^: 6. Обычно победа и поражения в игре поддаются четкому опреде­лению; оба эти исхода редко подлежат реинтерпретации. Игро­кам не нужно ждать развития событий вне самой игры, чтобы получить решения о характере игрового эпизода.

7. В той мере, в какой игроки соблюдают основные правила, опре­деляющие игру, эти основные правила обеспечивают опреде­ление согласованности, результативности, эффективности, т. е. рационального, реалистичного действия в данных условиях. На самом деле действия, соответствующие этим основным пра­вилам, определяют «честную игру» и «справедливость».

8. Хотя стратегии поведения в игре могут в значительной мере быть делом импровизации, а условия победы и поражения в ходе игры недостаточно ясны для участников, основные прави­ла известны всем игрокам и не зависят от изменяющегося по­ложения в игре или от используемых участниками стратегий.

Игроки имеют доступ к основным правилам и считают их до­ступными как необходимую информацию, которой они распо­лагают до возникновения необходимости обратиться к этим правилам для выбора между дозволенными альтернативами.

9. В рамках основных правил процедуры строгой инструменталь­ной эффективности в принципе приемлемы для всех игроков, и каждый из игроков может исходить из них либо настаивать на них в отношении себя самого или своего оппонента, не обедняя своего понимания игры.

Понятие игры одновременно в качестве структуры релевантных средовых возможностей и в своей операциональной структуре прояс­няет некоторые из случаев перехода Агнес. Модель игры, к примеру, применима к решению ею проблемы пляжного костюма. Затрудни­тельная ситуация состояла в том, чтобы пойти вместе с друзьями обо­их иолов на местный пляж Санта-Моники, не рискуя быть разоблачен­ной. Специальные приспособления позволили решить эту проблему. Агнес надела плотно облегающие трусы и купальный костюм с юбкой. Она сказала: «Не знаю почему, это чудо, но он незаметен». Она шла вместе с компанией, разделяя ее воодушевление по поводу купания, если (или) до тех пор, пока была твердо уверена, что сможет пере­одеться в купальный костюм в ванной или спальной комнате какого- нибудь частного дома. Общественных раздевалок и автомобилей сле­довало избегать. При отсутствии необходимых условий всегда можно было найти правдоподобное объяснение. Как отмечала Агнес, одно из них заключалось в заявлении о том, что она «не в настроении», чтобы купаться, но с удовольствием посидит на берегу.

Аналогично Агнес говорила о желательности того, чтобы работа находилась сравнительно близко, предпочтительно, чтобы до нее мож­но было добраться пешком и, в любом случае, — на общественном транспорте. Хотя Агнес умела водить машину, ее у нее не было. Она боялась, что попадет в аварию, потеряет сознание и таким образом подвергнется риску разоблачения.

Еще один пример. Приехав в Лос-Анджелес, она сняла квартиру вместе с приятельницей. Ситуация разрешалась негласной договорен­ностью подруг уважать частую жизнь друг друга и избегать наготы в присутствии друг друга. Однажды у Агнес возникла проблема. Сни­мая платье, она обнажила шрам, оставшийся от пробной лапаротомии. На дружеский вопрос соседки последовало разъяснение, что шрам остался от операции по поводу аппендицита. Агнес сказала мне, что тогда ей пришло в голову, что подруга поинтересуется, почему после операции по поводу аппендицита остался такой длинный и безобраз­ный шрам. Поэтому она, не дожидаясь расспросов, объяснила, что «были осложнения», рассчитывая на то, что приятельница плохо раз­бирается в медицине.

Более сложная игра, потребовавшая тем не менее использования игровых ресурсов, имела место, когда в гости к ее недавно женивше­муся брату пришел друг. В момент, когда к брату Агнес пришел его друг, он, его жена, сама Агнес и ее двоюродная сестра Элис, по отно­шению к которой она испытывала чувство соперничества, сидели в гостиной. Позже брат проводил своего друга до машины. Когда он вер­нулся, то сообщил, что его друг поинтересовался, «кто эта симпатич­ная девчонка». Агнес сказала, что ее сестра Элис восприняла это за­мечание на свой счет.. Когда же брат иронически заметил, что его друг имел в виду Агнес, Элис рассердилась. Здесь Агнес зависела от дис­циплинированности семьи в том, чтобы оберегать ее от унижения. Однако сама эта семейная дисциплинированность, хотя и обеспечи­вала победу, придавала этой победе горький привкус. Агнес описала еще один структурно сходный инцидент: она вместе с братом совер­шала покупки и была принята продавцом за его жену. Агнес была польщена и приятно удивлена. Брата же это совсем не позабавило. Агнес могла рассчитывать, что брат не выдаст их семейный секрет, однако точно так же она могла предположить и то, что потом он на­помнит ей, что не одобряет ее превращение.

Свидания, и в родном городе, и в Лос-Анджелесе до встречи с Бил­лом, могут служить еще одним примером ситуаций, обнаруживающих игровые свойства: эпизодический характер, предварительное плани­рование, использование инструментального знания правил, заведомо известных и приблизительно равно обязательных для всех участни­ков. Несмотря на интерес к случайным знакомствам, Агнес от них от­казывалась. Наиболее актуальны были старые знакомства, в частно­сти потому, что позволяли Агнес отложить свидание до того момента, пока она не посоветуется с подругами по поводу предполагаемого кан­дидата. В отношении поцелуев и объятий Агнес придерживалась сле­дующего правила: никаких поцелуев и объятий на первом свидании; возможно — на втором. Как говорила Агнес, «если ты нежничаешь с парнем на первом свидании и говоришь "нет" на втором, значит, у тебя проблемы». Некоторые ласки допускались, но ни в коем случае не ниже талии. Агнес нравилась мысль, что тот или иной парень «серд­цеед», но с сердцеедом она никуда бы не пошла. В любом случае, на­личие других людей гарантировало безопасность, поэтому предпочте­ние отдавалось встречам в компаниях, на домашних вечеринках и цер­ковных собраниях. Агнес.не употребляла спиртное. По ее словам, ей не случалось быть пьяной, и она никогда не позволила бы себе напиться.

Один из наиболее сложных эпизодов игрового характера произо­шел, когда Агнес пришлось сдать мочу на анализ при медосмотре пе­ред поступлением на работу в страховую компанию. Агнес подала за­явку и прошла личное собеседование, и на тот же день было назначе­но медицинское обследование. У нее почти не было времени на подготовку. С тем, чтобы обойти риск, связанный с обнажением тела, Агнес решила действовать по ситуации. От нее потребовалось сдать мочу, а врач пригласил ее в свой кабинет, где с этой целью она могла использовать судно. Агнес надеялась, что сможет сделать это, закрыв­шись в туалете. Угроза заключалась в том, что медсестра, имевшая право входить в кабинет, могла застать Агнес за манипуляциями со своими гениталиями. Посидев на судне в бездействии, Агнес извини­лась перед врачом, сказав, что у нее не получилось сдать мочу, но она с радостью принесет в тот же день чуть позже. Заручившись согласием врача, Агнес вернулась в квартиру, в которой жила с приятельницей. Ей вдруг пришло в голову, что по моче можно определить пол челове­ка. Не зная наверняка, так это или нет и насколько тщательно будет проводиться анализ мочи, но в любом случае не желая рисковать, Аг­нес сказала приятельнице, что у нее немного больны почки и что она боится, что ее болезнь раскроется и ей откажут в работе. Приятельни­ца любезно согласилась помочь и снабдила Агнес баночкой мочи, ко­торую та выдала за свою собственную.

Другой случай произошел, когда она только что получила работу секретаря в небольшой фирме двух начинающих юристов. Она ока­залась единственной девушкой в офисе. Агнес нравилась ее работа, в особенности потому, что была нанята, не будучи квалифицированным специалистом. Ее работодатели не имели средств, чтобы позволить себе что-то большее, и потому были готовы нанять менее образован­ного работника за меньшую плату. Это как нельзя лучше подходило Агнес, поскольку предоставляло возможность получить более инте­ресную работу и усовершенствовать навыки стенографии. Операция в УКЛА по удалению пениса должна была пройти несколько месяцев спустя после начала работы Агнес в этой юридической фирме. Необ­ходимо было устроить отпуск, чтобы пройти операцию, но устроить его таким образом, чтобы обеспечить себе лишь временную замену. Кроме того, Агнес хотела получить от своих работодателей рекомен­дательное письмо на тот случай, если она не сможет вовремя вернуть­ся на работу. Это письмо должно было утверждать, что Агнес прора­ботала в фирме шесть месяцев, а не реальных два, чтобы ей потом не пришлось объяснять другому работодателю свое отсутствие, учиты­вая то, что она уже не раз прерывала свой рабочий стаж и, конечно, хотела продолжить работу в качестве секретаря в юридической фир­ме. Эта проблему удалось решить благодаря тому, что хирурги-уроло- ги из УКЛА позвонили работодателям Агнес и сообщили им с ее со­гласия о том, что она на некоторое время будет госпитализирована по поводу серьезного заболевания мочевого пузыря.

Один из наиболее ярких эпизодов перехода, соответствующих мо­дели игры, заключался в череде событий, завершившихся поездкой Агнес в Мидвест-сити, ее превращением и возвращением домой. Аг­нес отправилась в Мидвест-сити в августе 1956 г. В течение несколь­ких месяцев до поездки она готовилась к превращению, По ее словам, всего за два месяца она похудела на двенадцать килограммов. Этим она добилась привлекательной фигуры и в таком виде появилась впо­следствии в УКЛА. Диета была делом ее личного выбора. Никто в се­мье, сказала Агнес, не знал о ее намерениях и о том, какая роль была уготована ее формирующейся привлекательной женской фигуре. На расспросы членов семьи она реагировала с возмущением: «Многие лю­ди сидят на диете, правда?» Сидя долгими часами в своей комнате, Агнес упорно отрабатывала поведение, которое бы соответствовала ее новому облику. Ее семье было известно, что поездка в Мидвест-сити будет состоять из месяца каникул, проведенных с бабушкой. У Агнес было много родственников в Мидвест-сити, которые не видели ее уже много лет. Она намеревалась ограничить свои контакты с ними, оста­ваясь с бабушкой. Несмотря на то, что родня жила и в других городах, выбор пал на Мидвест-сити, поскольку это был крупный город. Со­гласно плану, к концу августа Агнес должна была одним ранним ут­ром покинуть бабушкин дом, не сообщив ни причин отъезда, ни где ее можно будет найти. Сняв комнату в отеле в центре города, Агнес пе­реоделась в женское платье и направилась в местный салон красоты, где ей сделали итальянскую стрижку, популярную благодаря Софи Лорен. Агнес планировала остаться в Мидвест-сити и устроиться в нем на работу. Она выбрала этот город, поскольку, по ее словам, он был достаточно крупным, чтобы обеспечить трудоустройство и не­обходимую анонимность, и опять-таки достаточно крупным, чтобы не столкнуться с родней. Если бы она все же повстречались, рассуждала Агнес, никто из родственников не узнал бы ее, поскольку они не виде­лись уже много лет. Кроме того, если бы, встретив ее, кто-то из род­ственников подошел бы к ней, она бы отрицала свое знакомство с ним. Она рассчитывала на то, что «большинство людей в любом случае не стали бы настаивать на том, что знают вас». Как оказалось, ее «план был разработан недостаточно тщательно». Столкнувшись с необходи­мостью самостоятельно зарабатывать деньги, не имея опыта работы и не зная, как ее найти, обладая лишь посредственными навыками пе­чатания на машинке и все еще не будучи уверенной в отношении сво­их навыков исполнения роли женщины, Агнес испугалась провала. Когда я спросил ее, почему она не вернулась к бабушке, Агнес ответи­ла: «Как я могла? Она бы даже не узнала меня. Ей было семьдесят два. Как я вообще могла рассказать ей что-либо подобное?» И наконец, у нее было очень мало денег; по ее словам, «достаточно лишь для того, чтобы добраться до дома». Вечером дня превращения она позвонила матери, рассказала ей о своем поступке, и по ее настоянию тем же ве­чером па автобусе вернулась домой в женской одежде. По словам Аг­нес, поездку скрасили заигрывания нескольких солдат.