Средства управления как манипуляции

структурой релевантностей: преодоление жизненных обстоятельств

Социологи давно пытаются описать условия организованной соци­альной жизни, при которых можно наблюдать феномены рациональ­ности в поведении. Одно из подобных условий постоянно упоминает­ся в социологических работах: рутина как необходимое условие рацио­нальной деятельности. В этом отношении представляют интерес рациональные свойства деятельности, специфичные для поведения в повседневной жизни. Часто забывают, что Макс Вебер проводил раз­личие между сущностной рациональностью и формальной рациональ­ностью. Он практически единственный среди теоретиков социологии использоват это разграничение в своих работах.

Отношения между рутиной и рациональностью несообразны лишь тогда, когда они рассматриваются в соответствии с обычным здравым смыслом или в соответствии с рядом философских учений. Однако социологический подход предполагает почти как аксиому способ­ность человека действовать рационально, т. е. способность человека в своих повседневных делах рассчитывать; действовать обдуманно; вы­рабатывать альтернативные планы действий; заранее определять усло­вий, в которых он последует одному или другому плану; при выборе средств отдавать предпочтение наиболее эффективным; придавать значение прогнозируемости событий, предпочитая при этом «некото­рый элемент неожиданности»; отдавать предпочтение предваритель­ному анализу альтернатив и последствий перед импровизацией; при­давать большое значение вопросу о том, что необходимо сделать и как; осознавать, осуществлять выбор и стремиться к нему; настаивать на «детальной» в противовес «обобщенной» характеристике ситуаций, расцениваемой в качестве важной и реалистичной информации, и так далее — причем эта способность базируется на способности человека воспринимать как нечто само собой разумеющееся, принимать на веру широкий диапазон характеристик социального порядка.

В своих повседневных делах, для того чтобы рационально рассмат­ривать десятую долю этой ситуации, предстающую, как айсберг из во­ды, человек должен иметь возможность рассматривать скрытые от не­го девять десятых как не вызывающую сомнений и, что даже еще инте­реснее, как не предполагающую возникновения сомнений подоплеку, очевидно связанную с его расчетами, но существующую неэа. метно для него. В своем анализе нормативного фона деятельности Эмиль Дюрк- гейм подчеркивал, что надежность и понятность сформулированных условий контракта базируется на незаявленных и по существу не мо­гущих быть установленными условиях контакта, которые стороны принимают как нечто безусловно обязательное в их сделке.

Эти принимаемые на веру, воспринимаемые как нечто само собой разумеющееся фоновые характеристики ситуации, т. е. рутинные ас­пекты ситуации, делающие возможным «рациональную деятель­ность», в социологическом дискурсе обычно называют нравами и обы­чаями. Используемое таким образом понятие нравов описывает то, каким образом установившаяся практика оказывается одним из усло­вий рациональной деятельности или, в терминах психиатрии, усло­вием действенности принципа реальности. Поэтому понятые нравов используются для демонстрирования того, что стабильность устано­вившейся социальной практики позволяет людям в ходе ведения и ре­шения повседневных дел воспринимать действия, представления, устремления, чувства друг друга и т. п. как обоснованные, нормаль­ные, понятные и реалистичные.

Случаи перехода Агнес и приемы его осуществления восстанавли­вают нарушенную у нее связь между установившейся практикой, до­верием и рациональностью. Проанализировав эти случаи it приемы перехода в отношении к этой нарушенной связи, мы сможем избежать простого «диагноза» или гофмановского акцента на эпизодичности. Можно согласиться с Гофманом в его «сомнительном» представлении о том, что члены общества в целом и Агнес в частности стремятся управлять производимым ими впечатлением. Можно также д опустить точность и прозорливость описаний этого стремления. И тем не менее, попытавшись воссоздать характеристики реального общества, насе­лив его гофмановскими людьми, мы столкнемся со структурными не­соответствиями, подобными тем, которые обсуждались в предшеству­ющих разделах этой статьи.

Обзор случаев и приемов перехода Агнес можно использовать как иллюстрацию того, насколько искусно и эффективно она притворя­лась. Нам пришлось бы согласиться с Гофманом в том, что, точно так же как его члены общества, занятые управлением производимым впе­чатлением, она была мастерским притворщиком и что, как и н описан­ном Гофманом обществе притворщиков, ложь обеспечивала Агнес и ее партнерам стабильность их социально структурированного взаимо­действия.

Однако недостатки в интерпретационной процедуре Гофмана про­являются со всей очевидностью, когда его представления использу­ются для анализа других аспектов жизни Агнес. Трудности связаны в первую очередь с отсутствием у членов гофмановского общества умышленности, расчета или того, что Агнес называет «сознанием» как свойства управления впечатлением. При эмпирическом применении теории Гофмана постоянно возникает соблазн в порыве возмущения оказать давление на владеющего информацией: «Ну, давай, ты знаешь больше. Почему ты не признаешься?» Случай Агнес помогает нам по­нять, чем объясняются эти трудности.

Агнес продуманно, расчетливо и целенаправленно (т. е. так, как, в представлении Гофмана, должны признаваться те, кто владеет ин­формацией, если считать этот способ анализа верным) подходила к тому, что другие (а) не только принимают на веру, но и (б) требуют друг от друга принимать на веру на основании общих представлении о нормальности, разумности, понятности, рациональности и законно­сти, а также (в) требуют друг от друга доказательств этой веры в лю­бой ситуации, когда решение проблем повседневной жизни осуществ­ляется продуманно, расчетливо и целенаправленно. Агн^с стремилась бы действовать именно так, принимая на веру, но для нее установив­шаяся практика как одно из условий эффективного, просчитанного, взвешенного освоения жизненных обстоятельств была проблематична. Не принимать во внимание эту проблематичность, по ее убеждению, означало рисковать разоблачением и крахом. Поэтому анализ случая Агнсс позволяет найти новый подход к сущности жизненных обстоя­тельств. Он также приводит нас к пониманию управления впечат­лением (в случае Агнес оно заключалось в средствах управления переходом) как попыток преодоления жизненных обстоятельств в ка­честве структуры релевантностей в ходе постоянно возникающих си­туаций межличностного взаимодействия. Наконец, он позволяет нам узнать, что представляет собой эта «озабоченность» производимым впечатлением, установив связь между вниманием к «внешней сторо­не» и этой структурой релевантностей.

В ходе одной из наших бесед Агнес поставила под сомнение необ­ходимость дальнейшего исследования. Она хотела узнать, какое отно­шение оно имеет к вероятности положительного решения относитель­но операции. Ее также интересовало, поможет ли «врачам>> то, что они очевидно связанную с его расчетами, но существующую незаметно для него. В своем анализе нормативного фона деятельности Эмиль Дюрк- гейм подчеркивал, что надежность и ионятеюсть сформулированных условий контракта базируется на ЕЕезаявленных и по существу не мо­гущих быть установленными условиях контакта, которые стороны принимают как нечто безусловно обязательное в их сделке.

Эти принимаемые на веру, воспринимаемые как нечто само собой разумеющееся фоновые характеристики ситуации, т. е. рутинные ас­пекты ситуации, делающие возможным «рациональную деятель­ность», в социологическом дискурсе обычно называют нравами и обы­чаями. Используемое таким образом понятие нравов описывает то, каким образом установившаяся практика оказывается одним из усло­вий рациональной деятельности или, в терминах психиатрии, усло­вием действенности принципа реальности. Поэтому понятие нравов используются для демонстрирования того, что стабильность устано­вившейся социальной практики позволяет людям в ходе ведения и ре­шения повседневных дел воспринимать действия, представления, устремления, чувства друг друга и т. п. как обоснованные, нормаль­ные, понятные и реалистичные.

Случаи перехода Агнес и приемы его осуществления восстанавли­вают нарушенную у нес связь между установившейся практикой, до­верием и рациональностью. Проанализировав эти случаи и приемы перехода в отношении к этой нарушенной связи, мы сможем избежать простого «диагноза» или гофмановского акцента на эпизодичности. Можно согласиться с Гофманом в его «сомнительном» представлении о том, что члены общества в целом и Агнес в частности стремятся управлять производимым ими впечатлением. Можно также допустить точность и прозорливость описаний этого стремления. И тем не менее, попытавшись воссоздать характеристики реального общества, насе­лив его гофмановскими людьми, мы столкнемся со структурными не­соответствиями. подобными тем, которые обсуждались в предшеству­ющих разделах этой статьи.

Обзор случаев и приемов перехода Агнес можно использовать как иллюстрацию того, насколько искусно и эффективно она притворя­лась. Нам пришлось бы согласиться с Гофманом в том, что, точно так же как его члены общества, занятые управлением производимым впе­чатлением, она была мастерским притворщиком и что, как и в описан­ном Гофманом обществе притворщиков, ложь обеспечивала Агнес и ее партнерам стабильность их социально структурированного взаимо­действия.

Однако недостатки в интерпретационной процедуре Гофмана про­являются со всей очевидностью, когда его представления использу­ются для анализа других аспектов жизни Агнес. Трудности связаны в первую очередь с отсутствием у членов гофмановского общества умышленности, расчета или того, что Агнес называет «сознанием» как свойства управления впечатлением. При эмпирическом применении теории Гофмана постоянно возникает соблазн в порыве возмущения оказать давление на владеющего информацией: «Ну, давай, ты знаешь больше. Почему ты не признаешься?» Случай Агнес помогает нам по­нять, чем объясняются эти трудности.

Агнсс продуманно, расчетливо и целенаправленно (т. е. так, как, в представлении Гофмана, должны признаваться те, кто владеет ин­формацией, если считать этот способ анализа верным) подходила к тому, что другие (а) по только принимают на веру, но и (б) требуют друг от друга принимать на веру на основании общих представлений о нормальности, разумности, понятности, рациональности и законно­сти, а также (в) требуют друг от друга доказательств этой веры в лю­бой ситуации, когда решение проблем повседневной жизни осуществ­ляется продуманно, расчетливо и целенаправленно. Агнес стремилась бы действовать именно так, принимая па веру, но для нес установив­шаяся практика как одно из условий эффективного, просчитанного, взвешенного освоения жизненных обстоятельств была проблематична. Не принимать во внимание эту проблематичность, по ее убеждению, означало рисковать разоблачением и крахом. Поэтому анализ случая Агнес позволяет найти новый подход к сущности жизненных обстоя­тельств. Он также приводит нас к пониманию управления впечат­лением (в случае Агнес оно заключалось в средствах управления переходом) как попыток преодоления жизненных обстоятельств в ка­честве структуры релевантностей в ходе постоянно возникающих си­туаций межличностного взаимодействия. Наконец, он позволяет нам узнать, что представляет собой эта «озабоченность» производимым впечатлением, установив связь между вниманием к «внешней сторо­не» и этой структурой релевантностей.

В ходе одной из наших бесед Агнес поставила под сомнение необ­ходимость дальнейшего исследования. Она хотела узнать, какое отно­шение оно имеет к вероятности положительного решения относитель­но операции. Не также интересовало, поможет ли «врачам» то, чтоонн получат «истинные факты». Я спросил Агнес: «Как ты себе представ­ляешь эти факты?» — «Как я представляю эти факты или как, по мое­му мнению, представляет их любой другой человек?» — задала она встречный вопрос. Этот ответ можно считать главной темой при рас­смотрении жизненных обстоятельств как структуры релевантностей. Тему, раскрывающую сущность ее жизненных обстоятельств, затраги­вает еще одно замечание Агнесс. До операции я спросил ее о том, как они с Биллом обсуждали и участвовали в подготовке свадьбы. В сво­ем ответе Агнесс отметила, что их дискуссии с Биллом были сосредо­точены на необходимости операции. Она твердо отклонила мой во­прос, заявив: «Вы же не говорите о том, как развлечетесь в Нью-Йор- ке, когда тонете посередине океана... Вас волнует насущная проблема».