ИССЛЕДОВАНИЯМИ

Относительная истинность познания

В 1905 году Альберт Эйнштейн, немецкий еврей, закончил ра­боту над докторской диссертацией в Университете Цюриха. Он не мог найти работу в высшей школе, поэтому переехал в Берн, в Швейцарию, где устроился в патентное бюро и вскоре начал публиковать свои научные заметки. В возрасте 26 лет человек, проваливший вступительные экзамены в университет, опубли­ковал три работы, каждая из которых оказала серьезнейшее влияние на развитие физики. Одна из них объясняла броунов­ское движение с точки зрения кинетической теории, то есть как результат беспорядочных столкновений молекул, что стало судьбоносным открытием для того времени. Другая работа ка­салась фотоэлектрического эффекта и стала одной из основ­ных причин для присуждения Эйнштейну Нобелевской пре­мии по физике в 1921 году. Только этих двух исследований было бы достаточно, чтобы считать Эйнштейна одним из ве­личайших ученых столетия.

Но самой важной была третья работа. Она называлась "К электродинамике движущихся сред", но стала известна как специальная теория относительности. После ее опубликования мир уже не мог оставаться прежним. Именно это исследование и последующее открытие Эйнштейном общей теории относи­тельности дали старт изучению атомной энергии и, конечно, со­зданию атомной бомбы.

Лидерство: от загадок к практике

Первоначально научное сообщество с трудом восприни­мало эти теории, особенно памятуя о том, что Эйнштейн вывел их не на базе эмпирических исследований, а путем логических умозаключений. (Та же проблема возникала у Эйнштейна, ког­да он учился в начальной школе. Ему было достаточно взгля­нуть на математическую задачу, и он интуитивно определял от­вет. Учителя были недовольны его догадками, потому что он не мог представить поэтапный процесс решения, который соответ­ствовал бы их требованиям.)

Для таких открытий, которые сделал Эйнштейн, необхо­дима исключительная оригинальность мышления. Его теории противоречили принятым законам физики, которые казались незыблемыми сотни лет. Эйнштейн понимал, что современная ему научная мысль была не в состоянии объяснить очевидные явления, которые стали доступными благодаря все более и бо­лее мощным телескопам. Например, отклонение планеты Мер­курий от орбиты на 43 угловые секунды в столетие, рассчитан­ной в соответствии с физическими законами Ньютона. Общая и специальная теории относительности Эйнштейна объясни­ли то, что казалось противоречивым. Он сумел взглянуть на парадокс творческим взглядом художника и найти объяснение противоречиям.

И все же он был истинным ученым, и по мере распрост­ранения его теорий Эйнштейн сам разработал серию точных экспериментов, подтверждающих их. Карл Поппер напишет: "Самое большое впечатление на меня произвело четкое заяв­ление самого Эйнштейна, что он будет считать свою теорию несостоятельной, если отдельные опыты не подтвердят ее... Такой подход совершенно отличался от догматизма Маркса, Фрейда, Адлера и их еще более твердолобых последователей. Эйнштейн стремился к решающим опытам, которые, в случае подтверждения расчетов, еще не означали бы признания его

От Эйнштейна до Куна: знакомство с научными исследованиями

теории, но в случае несоответствия, как он первый подчерк­нул, показали бы несостоятельность его идей. Это, по моему мнению, и есть настоящий научный подход".

Если ученые могут постичь сложности вселенной, то по­чему понимание лидерства остается загадкой? Как мы убеди­лись в предыдущей главе, проблема связана с тем, что сами ли­деры не укладываются в рамки какого-либо удобного для понимания шаблона: они бывают всех мыслимых форм и масш­табов. Исследователям и историкам не удается открыть недо­стающее звено, при помощи которого можно было бы объяснить такое многообразие противоречивых параметров.

Иногда даже кажется, что предугадать, кто сможет стать лидером, также сложно, как предсказать землетрясение. Мы мо­жем указывать на разные факторы, которые ему способству­ют, после того, как оно уже произошло, но никто не может ут­верждать хоть с какой-либо степенью уверенности, когда и где случится землетрясение до удара стихии. Точно так же экспер­ты могут пунктуально описать, благодаря чему отдельные лич­ности стали лидерами, уже после их признания таковыми, но никто еще не нашел модели, которая помогала бы выявлять лидеров заранее.

Но прогнозирование — это основная задача науки. Имен­но это отличало Эйнштейна с его теорией относительности: он мог постулировать объяснение явления и использовать его для предсказания новых явлений. Ключевой стала проверка утвер­ждения, что световой луч, проходящий по касательной к по­верхности Солнца, должен отклоняться на 1,745 секунды дуги, а это вдвое больше, чем гравитационное отклонение, которого можно было бы ожидать в соответствии с теорией Ньютона. Пришлось дождаться затмения Солнца, которое приходилось на 29 мая 1919 года. Фотографии этого затмения, сделанные на острове Принсипи у западного побережья Африки и в горо-

Лидерство: от загадок к практике

де Собрал в Бразилии, стали в прямом смысле этого слова сим­волом новой современной эпохи.

Именно этого не хватает нынешним теориям лидерства. Они не в состоянии указать на условия, при соблюдении кото­рых человек мог бы в будущем стать лидером. Им не хватает возможностей прогнозирования.

Если нам суждено найти рациональное объяснение лидер­ства, при помощи которого будет возможно не только объяснять очевидное лидерство, но и предсказывать его до того, как оно ста­нет очевидным, то наш поиск должен базироваться на научных принципах. Несмотря на то, что проблеме лидерства были посвя­щены тысячи исследований, все еще не найдена такая научная парадигма, без которой невозможно подлинно научное открытие.

Концепция смены научных парадигм Т. Куна

Слово "парадигма" вошло в общепринятый лексикон, но, навер­ное, лишь один из тысячи знает его происхождение. А жаль, ведь если бы мы лучше понимали, что такое парадигма, то меньше спорили бы о роли науки и о том, что же можно считать настоя­щим научным исследованием.

Все началось в 1962 году, когда преподаватель Массачусетс-кого технологического института Томас С. Кун опубликовал нео­быкновенную книгу под названием "Структура научных рево­люций". Некоторые считают эту небольшую книгу наиболее значительной работой XX века. Кажется, любая область научных исследований, от истории искусств и археологии до зоологии и бо­гословия, дает нам повод применить теорию Куна и его термин "па­радигма". Это удивительная книга! Кун буквально описал наш взгляд на науку. Редко встречаются такие всесторонние и "элегантные" те­ории. И через сорок лет после ее опубликования она продолжает считаться вехой в истории развития научной теории.

От Эйнштейна до Куна: знакомство с научными исследованиями

Томас Кун (1922-1996) был заслуженным профессором лингвистики и философии Массачусетского технологическо­го института. Он написал докторскую диссертацию по теоре­тической физике и одновременно серьезно занимался фило­софией научной деятельности и историей науки. По ходу исследований он пришел к выводу, что сторонники логичес­кого позитивизма заблуждаются: их теория науки не в состо­янии объяснить фактическое историческое развитие есте­ственных наук.

В результате проведенных исследований Кун понял оши­бочность устоявшихся взглядов на науку, согласно которым по­степенное накопление наблюдений, данных, открытий и изоб­ретений шаг за шагом увеличивает общую сумму научных знаний. Вместо этого Кун предположил, что история науки де­лится на периоды спокойных, постепенных исследований, ко­торые перемежаются с кризисами и трансформациями — науч­ными революциями. Эти революционные перемены первоначально не принимаются и даже отвергаются научным истеблишментом своего времени. Куну удалось заставить науч­ное сообщество взглянуть на себя со стороны, в некотором смыс­ле провести "социологическое исследование" науки. В процессе этого исследования он показал людям науки, что они отнюдь не так объективны, как им хотелось бы казаться.

К сожалению, эту выдающуюся книгу часто цитируют, но редко читают. Предложенный Куном термин "парадигма" — один из самых противоречивых в английском языке. Как и для лидерства, каждый предлагает для него свое определение. А между тем на каждой странице "Структуры научных рево­люций" тех, кто хочет изучать любое научное явление, в том числе и лидерство, ждут несметные сокровища. Мы вкратце рассмотрим важные вводные главы и выделим те положения, которые пригодятся для построения связной теории лидерства.

Лидерство: от загадок к практике

I

Глава I — Введение: роль для истории

Для начала Кун ставит под сомнение привычную истину о том, что наука объективна. Он утверждает, что научное сообщество не может заниматься своим делом без определенного набора канонических представлений (с. 4)⁴. Другими словами, наука начинается с допущений. Эти допущения служат эталоном, с которым сверяются все последующие исследования. Результа­том такого положения становится то, что Кун называет нормаль­ной наукой (с. 5). Он признает, что для защиты своих допуще­ний ученые прилагают массу усилий.

Тогда какова цель научных изысканий? Кун утверждает, что это защита допущений! Исследование — "напряженная и убежденная попытка втиснуть науку в концептуальные рамки, предоставляемые профессиональным образованием" (с. 5). Это может показаться нелепым, но Кун демонстрирует далее, что ис­следования не всегда предпринимаются с целью открыть новые явления, иногда они призваны подтвердить уже имеющиеся пред­ставления. Но время от времени непременно появляется нечто, не вписывающееся в рамки привычных моделей. И что тогда?

Кун говорит, что эти необъясненные явления становятся "аномалиями", которые "ниспровергают существующую тради­цию научной практики" (с. 6). Когда таковых набирается доста­точно много, в умах профессионалов происходит сдвиг старых общепринятых допущений и их замена на новые. Эти сдвиги и являются, по Куну, научными революциями. Он называет их "контртрадиционными дополнениями к традиционно обусловлен­ной деятельности нормальной науки" (с. 6).

⁴ Все последующие номера страниц в круглых скобках даны по изданию: Structure of Scientific Revolutions, Thomas S. Kuhn, Third edition, 1997, University of Chicago Press. — Прим. пер.

От Эйнштейна до Куна: знакомство с научными исследованиями

Что следует дальше? Согласно Куну, новые допущения (научные парадигмы) требуют пересмотра старых постулатов и переоценки ранее известных фактов. Именно по этой причине каждое открытие встречается сложившейся наукой буквально в штыки. Кун пишет: "...неожиданное открытие по своей сути — это не просто информация, и именно поэтому научный мир ка­чественно трансформируется и количественно расширяется при любом фундаментальном нововведении, фактическом или тео­ретическом" (с. 7).

Эта закономерность прослеживается и в ранее приведен­ной истории Эйнштейна и его теории относительности. Ньюто­нова физика давала ученым удобные рамки для ведения науч­ных исследований. Но были аномалии (например, отклонение орбиты Меркурия), которые противоречили расчетным парамет­рам. Новая теория Эйнштейна была контртрадиционной и фак­тически внедрила совершенно новую систему парадигм, кото­рой вначале сопротивлялось научное сообщество. Однако по мере того как ученые начали с ней работать, они постепенно убе­дились, что она дает более удобные рамки для понимания зако­нов мироздания, чем "старые" ньютоновские взгляды. Теория Эйнштейна произвела научную революцию.