Этап попыток многоголосия
Многоголосие часто пыталось пробиться на авансцену советской истории, но, как правило, безрезультатно. Управление многоголосием гораздо более сложный процесс, поэтому руководители всегда стремились его избежать. Более того, многоголосие отдает предпочтение не лидерам производства — основному советскому типажу героя, а лидерам досуга, а это, в свою очередь, если не противоположный герою типаж, то тяготеющий к тому, чтобы быть таковым. Многоголосие было допущено в советскую историю во времена Хрущева и Горбачева. Оба эти варианта оттепели в значительной степени были продиктованы извне. Внутри самой системы такого рода потребность не культивировалась. Закрытая система очень плохо реагирует на новые типы сообщений, хотя она и идеальна ддя организации функционирования старых сообщений. В хрущевское время впервые возникла ситуация, когда другая норма допускалась, но с ней одновременно приходилось активно бороться. Вспомним феномен стиляг. Законных путей борьбы с ними уже не было. Термин «низкопоко-лонство перед Западом» уже отошел на второй план, хотя и не был снят с повестки дня. Он был в идеологическом меню, но уже исчез из меню бытового. Если вхождение нормы осуществляет по закону «быт — идеология», то потеря нормы происходит в обратном порядке: идеологически позитивный признак может быть отрицательным в быту. Характерной визуальной приметой этого времени можно считать бороды и ковбойки. Даже портрет Хемингуэя на стене отражал новый тип нормы. В предшествующем периоде Маяковский не мог быть сменен иностранцем. И в этом также проявилась явная примета смены времени: «свое тело» как ориентир сменяется другим. «Свое тело» как данность всегда более конкретно, «чужое тело» — абстракция, на которую мы имеем только косвенные выходы. Тело стало выходить из-под идеологического контроля. Мускулистое и правильное могло смениться заурядным: герои прошлого (военные, рабочие, колхозники) отдавали какую-то часть своей виртуальной власти интеллигенции. 218 Г.Г. Почепцов. Семиотика Партийный работник всегда был выходцем из тела, занятого физическим трудом. При этом рабочий стоял выше колхозника, интеллигенция не имела права на призовые места под государственным солнцем. Косвенно эту борьбу тел можно увидеть в дискуссии того времени на тему «физики и лирики». Сегодня это можно воспринять, как дискуссию на предмет верховенства государственно значимых приоритетов или приоритетов со стороны человека. Сталин когда-то заметил о лирике К. Симонова, что она интересна двум людям: Ему и Ей. Дуэль тел приняла новые оттенки. В результате тщедушный студент Шурик побеждает у Л. Гайдая правильные мускулистые тела своих оппонентов. Но это одновременно означало, что индивидуальное тело постепенно побеждало тело социально значимое. Индивидуальное тело в советскую эпоху не имело особого значения. И Зоя Космодемьянская, и Гастелло, и Павка Корчагин отдают или готовы отдать свое индивидуальное тело ради выживания тела социального. Постсоветское тело Постсоветское тело опять находится на перекрестке традиций. Разные слои общества держатся за разные представления. «Новый русский» как семиотический персонаж ино-нормы заменяет исполнявшего ранее эту роль «чукчу». Анекдот усиленно эксплуатирует эту ненормальность «нового русского», который пытается придать себе значимость новыми нормировками. Первыми разрушали приоритет физического тела муль-типликаты. В одном из них очкарик со своим худосочным отцом строят скворечник, который явно хуже безупречного скворечника, построенного здоровяком физкультурного типа со своим сыном. Но птицы прилетают именно в этот интеллигентский скворечник! Смена тел отразилась на избирательных технологиях: акцент происхождения из семьи беднейшей (т.е. тела физического) сменился на происхождении из семьи дворянской, богатой и т.д. (т.е. тела, которое принципиально отвергало Основы семиотики физический труд, соответственно, обладало иными характерными приметами). В период ГКЧП Горбачев очень боялся, что его обездвиженное тело продемонстрируют по телевидению, чтобы привести его тело в соответствие с заявленным сообщением о болезни президента. Виртуальное больное тело Горбачева и реальные трясущиеся руки Янаева стали символом ГКЧП. Горбачев вспоминает по этому поводу: «Раиса Максимовна ударилась в панику. Хотела меня спрятать, боялась, что сделают инвалидом и покажут всему миру, будто я действительно болен. Павлов же говорил, мол, Горбачев лежит в кровати, недееспособен и мурлыкает нечто невнятное. А довести до такого состояния пара пустяков: мужики навалились, вогнали что-то и — готово. Известные вещи» («Комсомольская правда», 2001, 17 авг.). Интересно, что это опасение нашло свое продолжение в содержании в заключении В. Крючкова. Именно в его камере заключенные боялись брать таблетки с витаминами, чтобы чего не подсунули. В результате обитатели этой камеры выглядели неестественно бледными. *** Тело, являясь как бы неизменным атрибутом, каждый раз выступает в разных обликах, каждая эпоха хочет увидеть и запечатлеть в социальной памяти свои приоритеты. И для этого есть ряд достаточно объективных параметров, например, движение от полюса физически сильного к физически слабому, или от полюса изнеженности к полюсу естественности. Перед нами каждый раз возникает тот набор вариантов, из которого можно писать тот или иной текст эпохи, и эпохи этим активно пользуются. Если слово является инструментарием динамического порядка, то для тела подобная динамика невозможна. Поэтому тело как семиотический объект находит поддержку в своих атрибутах (одежда, украшения и т.д.), что позволяет вносить в достаточно стабильный объект динамический компонент. Массовость в этой сфере может создавать не только мода, но и идеология. Вспомним сталинские френчи Г.Г. Почепцов. Семиотика на вождях районного масштаба, сюда же следует отнести унифицированный тип одежды китайцев времен Мао. Нейтрализующий вариант одежды использует и армия, которая старается спрятать индивидуальные характеристики тел. Сильное/слабое тело вождя может стать причиной государственного переворота (Индонезия-1965, СССР-1991). Немощное тело Брежнева стало символом эпохи застоя. Тело в этом случае могло председательствовать, но не внушало уважения. В ответ пропаганда должна была усилить порождение потоков уважения. Тем самым визуализация немощною тела сопровождалась усилением мощи пропаганды. Тело «врага» пропаганда изображала в разные периоды по-разному. В послереволюционное время толпа носила чучело буржуя, т.е. тело было лишено примет индивидуальности. На следующем этапе возникли индивидуальные черты, но чисто отрицательного характера. И лишь в послевоенное время враг смог быть представлен как с позитивными, атк и с негативными чертами, рисующими его индивидуальность. В этом плане в определенной степени шокирующими с точки зрения пропаганды стали индивидуально насыщенные образы «врагов» в «Семнадцати мгновениях весны». Эти три этапа портретирования врага можно представить в следующем виде: • Этап первый — «враг» обобщенный. • Этап второй — «враг» имеет индивидуальные черты отрицательного характера. • Этап третий — «враг» имеет индивидуальные черты как отрицательного, так и положительного характера. Политики «рисуют» себя на фоне «тел» оппонентов. Формирование образа Ельцина осуществлялось на фоне его антипода Зюганова. Ельцин по типу говорения, реагирования и проч. ничем не отличим от действующих лиц брежневской эпохи, являясь частью из них. Но задав себя в качестве антипода их, можно существовать в своем собственном виртуальном пространстве. Вторым элементом создания этого виртуального пространства был Жириновский, который выполнял сакральную роль юродивого при дворе. Юродивого в былые времена никогда не трогали, поскольку его словами говорил всевышний. Основы семиотики Ельцин
|
