Контроль. Внутренний тип контроля предполагает заранее введенный извне механизм, который затем управляет поступками
Ч Извне Изнутри Внутренний тип контроля предполагает заранее введенный извне механизм, который затем управляет поступками Основы семиотики человека. Иногда это вводится нормами воспитания, например, «девочки/мальчики так не поступают». Иногда религиозными нормами, например, десять заповедей, которые призваны блокировать нежелательные виды поведения. Жесткий тип контроля сочетает как внешний, так и внутренний контроль. Мягкий тип контроля — это чисто внутренний контроль. Но возможны и сочетания. Например, быт, хотя и относится к сфере внутреннего контроля, но также контролируем и со стороны государственной сферы (уголовный кодекс), и со стороны сакральной сферы (10 заповедей). Есть Центр, где все исполняется максимально правильно, и Периферия, где разрешены те или иные отклонения от правил. Например, выступление на торжественном собрании, посвященном пятидесятилетию СССР, и разговор у пивного ларька будут отличаться разными вариантами отклонений от нормы. Можно также представить себе различную степень выполнения одной характеристики, например, пионер — ком-сомолец — коммунист. И есть полюс отрицательности, например, бомж, преступник. Полюс отрицательности также неоднороден. Например, в сталинское время политические противники получали больше негатива, чем уголовные преступники. Постепенная реализация, перекодирование высшего уровня в низший характерно для систематики действующих лиц. Например, советскую схему можно представить в следующем виде: Боги T Герои T Чиновники T Люди Боги (в советской модели) — это Ленин, Маркс, Энгельс (раньше — Сталин). Герои — это партийная номенклатура Г.Г. Почепцов. Семиотика высшего звена (для мирного времени). Генсеки так и именовались — «верный продолжатель дела Ленина». В военное время (или в исключительных обстоятельствах мирного времени) в герои могли попадать простые люди. «Боги» и «герои» как представители сакральной сферы противостоят «чиновникам» и «людям» как представителям сферы мирской. Существует возможность и переходов внутри сферы: в богов переходят после смерти герои, в чиновников переходят при жизни люди. Наблюдается явная симметрия. Имеем два вида противопоставлений: противопоставление по сакралыюсти — боги, герои vs. чиновники, люди, протавопоставление по происхождению — боги, чиновники vs. герои, люди. Исключением яляется редкий, но возможный переход: люди — герои — боги. Как правило, он характерен для военного времени. Можно говорить об определенной «мифологической пружине», которая позволяет это сделать. Если раньше в такой роли выступала ситуация «столкновения с чудом», то в современной жизни эту роль выполняет ситуация «столкновения с опасностью». Герой тогда становится героем, когда при столкновении с опасностью он избирает вариант единственно правильного поведения. ГЕРОЙ «ОПАСНОСТЬ + ПРАВИЛЬНОЕ ПОВЕДЕНИЕ Это вариант «победы над опасностью», в результате чего человек выходит из опасной ситуации в роли победителя, становясь героем. Второй вариант — это «жертва». В этом случае герой жертвует своей жизнью, как бы прекращая свое земное существование, но продолжая его уже в героическом поле. ГЕРОИЧЕСКОЕ ПОВЕДЕНИЕ Основы семиотики Герой находится на пересечении интересов власти и культуры. Власть заинтересована в нем, поскольку постоянно хочет активировать типы поведения, выгодные для всего социального организма, даже если это происходит с ущербом для организма индивидуального, как это имеет место в случае варианта «жертва». Культура заинтересована в героическом, поскольку такой материал представляет интерес в гедонистическом плане благодаря богатству сюжетных ходов. «Боги», вычеркнутые из списка небожителей новой властью, продолжают хранить свою сакральность. Речь в данном случае идет о фигуре Сталина. В советской истории для него характерно наибольшее число исчезновений/возвратов, что отражается и на географических названиях. Постсоветская история вновь вычеркнула старых богов, чтобы вернуться к еще более старым (например, Петру Великому). Но при этом аксиоматика отношений «власть — население» остается той же. Это связано с тем, что именно власть определяет области любви и ненависти. Она сама знает, кого следует любить, а кого ненавидеть. Аксиома «Власть всегда права» на бытовом уровне трансформируется в известную всем «Начальник всегда прав». Или в такой лозунг: «Партия — наш рулевой». Он построен для использования на низшем уровне, но явно имеет все приметы своих создателей, чиновников из другого уровня. В принципе, каждый из уровней конструирует свои типы аксиом, он делает это как для себя, так и для нижестоящего уровня. Нельзя конструировать правила для вышестоящего уровня, поскольку он не подчиняется им. Государство не способно на некоторые типы эмоций, которые доступны простому человеку. Государство предпочитает патетику, ему неизвестны юмор или лирика. Последние два типа реакций реализуются в личностных типах коммуникаций. Лирика (в виде любви к Родине) сразу переходит в разряд патетики, годящейся для исполнения со сцены, что принципиально меняет контекст восприятия. У государства нет печали, но есть скорбь. То есть массовый тип эмоций отличен от индивидуального. Государе- 238____________________ Г.Г. Почепцов. Семиотика твенная скорбь не может быть адекватно повторена отдельным человеком, он лишь мимикрирует под нужный тип эмоций. Государственная скорбь может быть выражена лишь массой. Приведем пример, где Татьяна Толстая переносит эту нашу официальную риторику на несколько столетий вперед: «— Смерть вырвала из наших рядов, — продолжал Виктор Иванович, — незаменимого труженика. Светлого человека. Достойного гражданина. — Виктор Иванович уронил голову на грудь и помолчал. Бенедикт присел и заглянул ему в личико: плачет? Нет, не плачет. Посмотрел на Бенедикта со злобой. Снова головкой-то дернул и продолжает: — Горько. Бесконечно горько. В предверии славной годовщины, двухсотлетия взрыва...» [169, с. 155]. Государство виртуозно владеет возможностями переключения массового сознания в необходимом направлении. Оно придает максимальное значение малозначительным событиям, но значимым с его точки зрения. По этой причине власть весьма положительно относится к такому явлению, как юбилей. В советское время эта любовь приняла безмерный характер. Юбилей выполнения властных функций позволяет в очередной раз породить поток позитивных эмоций, направленных в требуемое русло. Власть вообще более удачно ведет себя в позитивных, чем в негативных контекстах. Реагирование на негативные контексты у власти всегда неудачно. Вспомним начало Великой Отечественной войны или реагирование власти в случае Вильнюса, Баку и других событий в период перестройки. Власть удачна только в ею сконструированных контекстах. Когда же эта аксиоматика перестает действовать, власть не может выдавать адекватные ситуации решения. Сталин все время стремился конструировать страну под себя, а не сам изменялся под требования страну. У власти нет способа реального решения многих проблем, поэтому она переходит на семиотические решения. Положенный камень начинает рассматриваться как будущий памятник или будущий завод, который будет здесь возведен через много лет. Завод реальный построить трудно, завод семиотический строится в течение нескольких дней. Основы семиотики ____________________ 239 Власть переходит из времени реального во время символическое, когда начинает бесконечно долго говорить о нужных ей ситуациях и объектах. Физически ситуация уже завершена, но власть начинает возвращаться к ней бесконечное число раз. Например, она делает нужные ей исторические события более существенными, чем события современные. Эта особенность власти не имеет исторических границ. Например, можно увидеть четкое функциональное сближение таких объектов, как «замок» в средние века и «обком» в советское время. ВЛАСТЬ «Замок» «Обком» (средневековый) (советский) Общие характеристики их вьшщдяг следующим образом: • неприступность для простых людей; • вершители судеб простых людей; • все стремятся туда, поскольку там открываются новые возможности; • случайная встреча с обитателями «замка»/»обкома» может принести или большой успех или большую неудачу (в этом выгодность данной ситуации для построения сюжета в литературных текстах), • обитатели «замка»/»обкома» живут по другим законам, питаются другой пищей. «Замок» отличается от «обкома» только физическими своими характеристиками (заборы прошлого и заборы настоящего явно отличаются), символически он выполняет те же функции. Разными является только обоснование легитимности. «Замок» ведет свою родословную от божественного устройства мира, в котором ничего не меняется и «так было всегда». «Обком» объясняет себя (создает свое самоописание) в терминах заботы о народе. То есть они не совпадают только в задании своей легитимности. Легитим- 240 Г.Г. Почепцов. Семиотика ность первого вида отталкивается от вышестоящего уровня, легитимность второго вида — от нижестоящего. Культура может обслуживать поле содействия или противодействия власти. Но в любом случае они находятся в разных плоскостях. Если плоскость власти стремится к единообразию (даже самые демократические страны избирают одного президента/премьера), то плоскость культуры не стремится к единоначалию (например, никто не избирает самого главного писателя или пианиста). Некоторым исключением можно считать тоталитарное государство, которое ставит культуру под больший контроль со стороны власти, но и там нет избрания или назначения писателя номер один. И, по крайней мере, от него не исходят импульсы управления для всего писательского сообщества. Культура предполагает усиление имеющихся в обществе тенденций, стереотипов, предиспозиций, поскольку занята репродуцированием их не только в более явном виде, но и в более качественной, эмоционально окрашенной форме, способной воздействовать по-другому. Абстрактные тенденции, обработанные культурой, приобретают плоть и кровь, воплощаясь в конкретных людей. Это очень важные процессы превращения неявного в явное, позволяющие в результате обсуждать и благодаря этому усиливать имеющиеся представления.
|
