ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЭНЦИКЛОПЕДИЧЕСКИЙ СЛОВАРЬ 125 страница

 

Возможны и др. классификации, напр. различение Ф. протяженности (прибавление — убавление), Ф. связности (соединение — разъединение), Ф. значимости (уравнивание — выделение). В зависимости от обилия Ф. разного рода стиль характеризуется (нетерминологически) как “объективный” (фигуры А2), “субъективный” (A3), “лирический” (A4), “пространный” (Б1), “сухой” (Б2), “образный” (Б4) и т. п. В эпоху Возрождения, барокко, классицизма Ф. культивировались сознательно (обилие Ф. считалось признаком высокого стиля); в 19—20 вв. изучение их было заброшено, и они употреблялись стихийно. К переработке теории Ф. на базе совр. лингвистики стремятся представители нек-рых совр. структурных методов в лит-ведении (см. Структурализм и Структурная поэтика).

 

• Антич. теории языка и стиля, М.—Л., 1936; Г о? нфельд А. Г., Фигура в поэтике и риторике, в сб.: Вопросы теории и психологии творчества, 2 изд., т. 1, Хар., 1911 Корольков В. И., К теории фигур, в кв.: Сб. науч. тру дов Моск. гос. пед. ин-та иностр. языков, в. 78, М., 1974 Todorov Т., Tropes et figures, в сб.: То honor R. Jakobson Essays on the occasion of his seventieth birthday, v. 3, The Hague—P., 1967.

 

См. также лит-ру при ст. Тропы. М. Л. Гаспаров.

 

==466 ФИГУ — ФИЛИ

 

“ФИЗИОЛОГ”, ср.-век. сборник статей о свойствах реальных и фантастич. животных, растений и камней; статьи сопровождаются аллегорич. назидат. толкованиями в духе христианства. Возник во 2—3 вв. н. э. (видимо, в Александрии), получил широкое распространение в христ. странах Европы и Азии (ср. зап европ. “Бестиарий” — от лат. bestia — зверь; старейший составлен в Англии Филиппом де Таном, ок. 1125); оказал значит, влияние на изобразит, иск-во. Лат. перевод 4—5 вв. Др.-рус. “Ф.” восходит к болг. переводу с греческого не ранее 12—13 вв. (списки с 15 в.), хотя отд. статьи были известны и раньше (ср. образ плачущей горлицы в письме Владимира Мономаха). В 16 в. Дамаскин Студит на основе “Ф.” составил новое компилятивное соч.

 

Изд.: Карнеев А., Материалы и заметки по лит. истории физиолога, [СПБ], 1890; Александров А., Физиолог, Каз., 1893; Памятники лит-ры Древней Руси, XIII в., М., 1981.

 

φ Μочульский В., Происхождение “Физиолога” и его начальные судьбы в лит-рах Востока и Запада, <Рус. филологич. вестник”, Варшава, 1889, т. 22, № 3; С? е p а н с ки и M. H., К истории “Физиолога” в старой болг. письменности, в его кн.: Из истории русско-слав. лит, связей, М., 1960, Д. М. Буланин.

 

ФИЛИППИНСКАЯ ЛИТЕРАТУРА, лит-ра народов и народностей Филиппин на местных языках, в основном на тагальском (пилипино), а также на исп. и англ. языках.

 

Древнейший период развития филиппинской словесности отражен в фольклоре, представленном разного рода анимистич. заклинаниями и заговорами, специфич. рифмованными загадками, мифами, нар. легендами и преданиями, а также многообразным песенным творчеством. В 14—16 вв. распространились историч. стихотворные и прозаич. сказания. В период исп. колон, господства (16—19 вв.) население Филиппин было обращено в католичество, а лит-ра приобрела религ. содержание. Под влиянием исп. лит-ры сложилась мистериальная поэзия? а с ь о н (“страсти господни”) — религ. песнопения о жизни, страданиях и смерти Иисуса. Появилась адаптация исп. ср.-век. легенд, а также к у? и д о (баллады) и а в и т (поэмы на героич. темы). В 18 в. популярными стали м о? ом о? о — театр, представления на темы борьбы хрис тиан с мусульманами.

 

Светские жанры на местных языках складываются лишь в 19 в. Основоположник тагалоязычной Ф. л.— Ф. Бальтасар, резко выступавший против колон, гнета и положивший начало антиколон, направлению в ней. Бальтасар превратил приемы нар. поэзии в достояние профессиональной лит-ры; в поэме “Флоранте и Лаура” первым на Филиппинах выразил ренессансное видение мира и человека в нем как гл. творения Вселенной·.

 

Развитие Ф. л. последней четв. 19 в. проходило в условиях роста нац.-освободит, движения. Лит-ра, особенно поэзия, проникается просветит, и освободит. идеями. Основоположником светской испаноязычной Ф. л. стал X. Рисаль — гуманист и патриот, казненный колонизаторами. Его романы, стихи и публицистика оказали большое влияние на развитие реалистич. лит-ры Филиппин. После нац.-освободит, революции 1896—98 наступил расцвет Ф. л. на исп. и местных языках. Однако превращение страны в нач. 20 в. в колонию США и распространение англ. яз. нарушило преемственность в развитии Ф. л. Испаноязычная лит-ра постепенно стала сходить на нет, хотя в сер. 20 в. еще продолжали выходить произв. на исп. яз. (преим. писателей старшего поколения).

 

Англоязычная Ф. л. прошла (согласно периодиза ции Филиппин, лит-ведения) периоды “подражательности” (амер. лит-ре; 1900—24), “экспериментирования и самоутверждения” (1924—35) и “самостоятельности” (с 1935). Для англоязычных писателей характерны тщательный анализ социальной действительности, умелая передача местного колорита. Крупнейшими из совр. писателей являются X. Г. Вилья, Н. Хоакин и Н. В. М. Гонсалес, стихи и проза к-рых известны также за пределами Филиппин. Англоязычную лит-ру считают наиболее зрелой, с сер. 60-х гг. обозначилась достаточно четко тенденция к ее вытеснению лит-рой на тагальском яз.

 

В 20 в. продолжается развитие Ф. л. на местных языках, прежде всего на тагальском. В начале века появились бытописательные романы Л. Сантоса; в них отразился интерес автора к идеям социализма. В 20—30-х гг. под влиянием амер. лит-ры сложился жанр рассказа, достигший расцвета в 40-х гг. Происходит обновление в поэзии. В 30-х гг. группа поэтов“бунтарей” ввела в поэтич. жанры образ “простого человека”, выступила против жестких лит. канонов, отказалась от традиц. восьми- и двенадцатисложника, перейдя на верлибр (см. Свободный стих). Провозглашение Филиппинской республики (1946) усилило патриотич. настроения в лит-ре. Классиком тагалоязычной Ф. л. является А. Эрнандес, продолжатель традиций Бальтасара, автор социально насыщенных произведений. Совр. поэзия близка к синкретизму, все еще живому в худож. сознании филиппинцев. В прозе 70-х гг. наблюдается расцвет малых жанров, для к-рых характерно усиление социального звучания. С кон. 60-х гг. наметился новый подъем лит-ры Филиппин на тагальском и др. местных языках, что проявилось и в увеличении публикаций, и в переходе ряда англоязычных писателей к созданию произв. на местных языках. С 1974 действует СП Филиппин.

 

Лит. периодика: журн. -“Manila review” (с 1974).

 

Изд.: Рассказы Филиппин, писателей, М., 1969; Дети Земли. Новеллы, М., 1970; Пульс Земли. Рассказы, М., 1973; Филиппин. новеллы, А.-А., 1973; Совр. Филиппин, поэзия, М., 1974; Сказки и мифы народов Филиппин, М., 1975; Бамбуковая флейта. Сб. стихов, М., 1977; Из Филиппин, поэзии XX в., М., 1981.

 

• С а нто с А., Филиппин, лит-ра, М., 1965; С a still о у Tuazon Т., Medina В. S. J г., Philippine literature rrom ancient times to the present, Quezon City, [1966]; G a 1 d? η J. A. [ed.], Philippine fiction, Quezon City, 1972. Θ. В. Подберезский.

 

“ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ”, журнал лит ведения и лингвистики. Орган Мин-ва высшего и среднего спец. образования СССР (выходит как одна из серий “Науч. докладов высшей школы”). Изд. в Москве с 1958, раз в два месяца. Публикует статьи по теории и истории лит-ры, проблемам языкознания, методике преподавания филологич. дисциплин в вузах.

 

ФИЛОЛОГИЯ (греч. philologia, букв. — любовь к слову, от phileф — люблю и logos — слово), совокупность, содружество гуманитарных дисциплин — лингвистич., литературоведч., исторических и др.,— изучающих историю и сущность духовной культуры человечества через языковый и стилистич. анализ письменных текстов. Текст, все его внутр. аспекты и внеш. связи — исходная реальность Ф. Сосредоточившись на тексте, создавая к нему служебный “комментарий” (наиболее древняя форма и классич. прототип филологич. труда), Ф. под этим углом зрения вбирает в свой кругозор всю ширину и глубину человеческого бытия, прежде всего бытия духовного. Т. о., внутр. структура Ф. двуполярна. На одном полюсе — скромнейшая служба “при” тексте, не допускающая отхода от его конкретности; на другом — универсальность, пределы к-рой невозможно очертить заранее. В идеале филолог обязан знать в самом буквальном смысле слова все — коль скоро все в принципе может потребоваться для прояснения того или иного текста.

 

Служа самопознанию культуры, Ф. возникает на сравнительно зрелой стадии письм. цивилизаций, и наличие ее показательно не только для их уровня, но и типа. Высокоразвитые древние культуры Бл. Востока вовсе не знали Ф., зап.-европ. средневековье отводило ей весьма скромное место, между тем на родине философии, в древних Индии и Греции, Ф. возникает и разрабатывается как определ. соответствие впервые оформившейся здесь гносеология, рефлексии над мышлением, т. е. возникает как рефлексия над словом и речью, как выход из непосредств. отношения к ним. Несмотря на позднейшие конфликты между филос. волей к абстракции и конкретностью Ф., первоначальное двуединство философии и Ф. не было случайным, и высшие подъемы Ф. обычно следовали за великими эпохами гносеологич. мысли (в эллинистич. мире — после Аристотеля, в Европе 17 в.— после Р. Декарта, в Германии 19 в.— после И. Канта).

 

зо *

 

Инд. Ф. дала великих грамматистов (Панини, прибл. 5—4 вв. до н. э.; Патанджали, 2 в. до н. э.) и, позднее, теоретиков стиля; свою филологич. традицию имела культура Др. Китая (Лю Се, 5—6 вв., и др.). Однако традиция европ. Ф., не знакомой с достижениями индийцев вплоть до нового и новейшего времени, всецело восходит к греч. истокам, у ее начала стоит школьное комментирование Гомера. В эпоху софистов (2-я пол. 5—1-я пол. 4 вв. до н. э.) складывается социальный тип образованного “умника”-интеллектуала, а лит-ра достаточно обособляется от внелит. реальности, чтобы стать объектом теоретич. поэтики и Ф. (Протагор, Горгий, Продик); греч. теория лит-ры достигла полной зрелости в “Поэтике” Аристотеля. Эллинистич. Ф. (3—1 вв. до н. э.) отделяется от философии и переходит в руки специалистов — библиотекарей Александрии (см. Александрийская филологическая школа) и Пергама, к-рые занимались установлением корректных текстов и комментированием классич. авторов (см. Текстология и Комментарий). Дионисий фракийский (прибл. 170 — 90 до н. э.) окончательно оформил учение о частях речи, принятое и поныне. Раннехрист. ученые (Ориген, 3 в., вслед за ним — создатель лат. перевода Библии Иероним, 4—5 вв.) произвели грандиозную текстологич. работу над подлинником и греч. переводами Библии, основав библейскую Ф. Традиции греч. Ф. продолжаются в ср.-век. Византии, в целом сохраняя антич. облик (текстология и комментирование классиков).

 

На Западе гуманисты Возрождения, в отличие от позднесредневековых схоластов с их интеллектуальной страстью к абстрактно-формализов. системам, стремились (начиная с Ф. Петрарки, трудившегося над текстами Цицерона и Вергилия) не просто овладеть мыслит, содержанием авторитетных антич. источников, но как бы переселиться в мир древних, заговорить на их языке (реконструировав его в борьбе с инерцией ср.-век. латыни). Филологич. критика религ.-культурного предания (Эразм Роттердамский) сыграла роль в подготовке Реформации.

 

После периода ученого профессионализма (прибл. сер. 16— сер. 18 вв.: Ю. Ц. Скалигер, А. Этьен, Р. Бентли, до сих пор незаменимые словари ср.-век. латыни и ср.-век. греч. языка, созданные Ш. Дюканжем) новая эпоха Ф. начинается в Германии в результате импульса, данного “неогуманизмом” И. И. Винкельмана. Как во времена Возрождения, но с несравненно большей науч. строгостью ставится вопрос о целостном образе антич. мира. Нем. филолог Ф. А. Вольф вводит термин “Ф.” как имя науки об античности с универсалистской историко-культурной программой. В 19 в. в итоге деятельности плеяды нем. филологов (Г. Узенер, Э. Роде, У. фон ВиламовицМёллендорф и др.) древняя история отделилась от Ф. в качестве самостоят, отрасли знания; тогда же под влиянием романтизма и др. идейных течений наряду с “классической” возникла “новая филология”: германистика (бр. Я. и В. Гримм), славяноведение (А. X. Востоков, В. Ганка), востоковедение.

 

Универсальность Ф., т. о., наиболее наглядно реализовалась между эпохой Возрождения и сер. 19 в. в традиц. фигуре филолога-классика (специалиста по антич. текстам), совмещавшего в себе лингвиста, критика, историка гражд. быта, нравов и культуры и знатока др. гуманитарных, а при случае даже естеств. наук — всего, что в принципе может потребоваться для прояснения того или иного текста. И все же, несмотря на последующую неизбежную дифференциацию лингвистич., литературоведч., историч. и др. дисциплин, вышедших из лона некогда единой историко-филологич. науки, существенное единство

 

ФИЛО

 

==467

 

Φ. κак особого способа подходить к написанному слову и поныне сохраняет свою силу (хоть и в неявном виде). Иначе говоря, Ф. продолжает жить не как партикулярная “наука”, по своему предмету отграниченная от истории, языкознания или литературоведения, а как науч. принцип, как самозаконная форма знания, к-рая определяется не столько границами предмета, сколько подходом к нему.

 

Однако конститутивные принципы Ф. вступают в весьма сложные отношения с нек-рыми жизненными и умственными тенденциями новейшего времени. Во-первых, моральной основой филологич. труда всегда была вера в безусловную значимость традиции, запечатлевшейся в определ. группе текстов: в этих текстах искали источник высшей духовной ориентации, служению при них не жаль было отдать целую жизнь. Для религ. веры христ. ученых эту роль играли тексты Библии, обоих Заветов, для мирской веры гуманистов Возрождения и “неогуманистов” винкельмановско-гётевской эпохи — тексты классич. античности. Между тем совр. человек уже не может с прежней безусловностью и наивностью применять к своему бытию меру, заданную какими бы то ни было чтимыми древними текстами. И сама Ф., став в ходе науч. прогресса более экстенсивной и демократичной, должна была отказаться от выделения особо привилегиров. текстов: теперь вместо двух (классической Ф. и библейской, “священной” Ф.) существует столько разновидностей Ф., сколько языково-письм. регионов мира. Такое расширение сферы интересного, важного, ценного покупается утратой “интимности” в отношении к предмету. Конечно, есть случаи, когда отношение к тексту сохраняет прежние черты; творения Данте — для итальянцев, И. В. Гёте — для немцев, А. С. Пушкина — для русских,— это тексты, сохраняющие значимость универсального жизненного символа. Тем не менее Ф. как содержательная целостность претерпевает несомненный кризис.

 

Во-вторых, в наше время новые и заманчивые возможности, в т. ч. и для гуманитарных наук, связаны с исследованиями на уровне “макроструктур” и “микроструктур”; на одном полюсе — глобальные обобщения, на другом — выделение минимальных единиц значений и смысла. Но традиц. архитектоника Ф., ориентированная на реальность целостного текста и тем самым как бы на человеческую мерку (как антич. архитектура была ориентирована на пропорции человеческого тела), сопротивляется таким тенденциям, сколь бы плодотворными они не обещали быть (см. Литературный процесс и Структурализм).

 

В-третьих, для современности характерны устремления к формализации гуманитарного знания по образу и подобию математического и надежды на то, что т. о. не останется места для произвола и субъективности в анализе. Но в традиц. структуре Ф., при всей строгости ее приемов и трезвости ее рабочей атмосферы, присутствует нечто, упорно противящееся подобным попыткам. Речь идет о формах и средствах знания, достаточно инородных по отношению к т. н. научности — даже не об интуиции, а о житейской мудрости, здравом смысле, знании людей, без чего невозможно то иск-во понимать сказанное и написанное, каковым является Ф. Математически точные методы возможны лишь в периферийных областях Ф.; Ф. едва ли станет когда-нибудь “точной” наукой, филолог, разумеется, не имеет права на культивирование субъективности; но он не может и оградить себя заранее от риска субъективности надежной стеной точных методов. Строгость и особая “точность” Ф. состоят в постоянном нравственно-интеллектуальном усилии,

 

==468 ФИНА—ФИНЛ

 

преодолевающем произвол и высвобождающем возможности человеческого понимания. Как служба? о н и м а н и я Ф. помогает выполнению одной из главных человеческих задач — понять другого человека (и другую культуру, другую эпоху), не превращая его ни в “исчислимую” вещь, ни в отражение собств.

 

ЭМОЦИЙ. С. С. Аверинцев.

 

ФИНАЛ (итал. finale, от лат. finis — конец), заключит. часть эпич. и драматич. произведения; само конечное положение (быть последним словом авторского высказывания, изображенного худож. мира вообще, увенчивать его целостность) придает Ф. определ. итоговое значение: Ф. проясняет, концептуально завершает или разрешает конфликт произведения. Нередко Ф. не совпадает с развязкой, к-рая в этом случае или предваряет Ф. (“Дворянское гнездо” И. С. Тургенева), или практически отсутствует (т. н. открытые Ф.), “опрокидываясь” в читат. сознании в будущее (романы Ф. М. Достоевского), либо оставляя произведение фабульно незавершенным (“Дама с собачкой” А. П. Чехова). В драме Ф. обычно тождествен развязке; иногда совпадают Ф., кульминация и развязка. В лирич. стихах роль финала выполняет концовка — замыкающий мотив стихотворения. В. н. Шикин. ФИНИКИЙСКАЯ ЛИТЕРАТУРА, лит-ра финикий цев, населявших в древности береговую полосу совр. Сирии и Ливана. Родственна угаритской литературе. В качестве распространителей алфавитного письма, а также посредников между культурами финикийцы сыграли на рубеже 2-го и 1-го тыс. до н. э. уникальную роль в истории лит-р Средиземноморья, дав важный импульс становлению др.-греч. лит-ры; однако тексты Ф. л. почти полностью утрачены. Сохранились надгробные и посвятительные надписи 2—1 тыс. до н. э. на терр. Финикии и ее колоний (на Кипре, в Италии, Карфагене и др.), а также летописи и мифол. сюжеты, переработанные и использованные антич. писателями; так, миф о страданиях и воскресении Адониса использован Овидием в его “Метаморфозах”.

 

• ТураевБ.А., Остатки финикийской лит-ры, СПБ, 1903; Шифман И. Ш., Финикийский язык, М., 1963. И. Ш. Шифман.

 

ФИНЛЯНДСКАЯ ЛИТЕРАТУРА, лит-ра фин. народа. Развивается на фин. и швед. языках. Лит-ре предшествовал, а затем сопутствовал фольклор (в т. ч. руны), оказавший на нее большое влияние. Возникновение фин. письменности относится к 16 в. и связано с Реформацией, начавшейся в Финляндии в 1521. Первые печатные книги издал М. Агрикола: “Азбука” (1542), фин. перевод. Нового завета и Псалтыри. Вплоть до нач. 19 в. на фин. яз. печатались преим. церк. книги, предназначавшиеся для крестьян. Узкая сфера применения лит. фин. яз. надолго задержала его развитие. Рост нац. самосознания финнов (нахо лившихся с кон. 13 в. до нач. 19 в. под швед. господ ством) заложил в 18 в. основы развивавшегося в 20— 40-х гг. 19 в. движения за нац. возрождение — фенноманства, один из ранних представителей к-рого — Т. Юслениус. Предпринимались попытки создать грамматику фин. яз., словари, описать историю и обычаи финнов. Во 2-й пол. 18 в. распространился просветит, рационализм; движение за нац. возрождение сблизилось с науч.-критич. мыслью, антифеодальной по своей социальной направленности. При уча стии X. Г. Портана в 1770 в г. Або возникло просветит. об-во “Аврора”, начали издаваться первые газеты. Пробудился интерес к нац. истории, мифологии и фольклору.

 

Подъему нац. самосознания, стремлению преодолеть швед. культурную гегемонию способствовало отделение Финляндии от Швеции и присоединение ее в 1809 на правах автономии к России (до 1918). Лит-ра 1-й пол. 19 в. развивалась в основном под знаком просветит, традиций. Я. Ютейни,?.Α. Γотлунд обращались непосредственно к народу, крестьянству. В лит-ре на швед. яз. возникло романтич. направление

 

(“туркуский романтизм” 10—20-х гг., в отличие от “хельсинкского романтизма” 30—40-х гг.); наиболее прогрес. течение в нем представлено А. И. Арвидсоном, с лит.-обществ, деятельностью к-рого связано т. н. “первое национальное пробуждение” в Финляндии. Романтики издавали журн. “Mnemosyne” (1819— 1823). В 1830 в Хельсинки возник лит.-филос. кружок “Субботняя беседа”. Практич. шагом членов кружка было создание в 1831 “Финского лит. общества” (существующего поныне), содействовавшего собиранию фольклора, публикации лит. произведений, развитию периодики. Фольклорист Э. Лёнрот, издатель первого лит. фин. журн. “Mehilainen” (1836—37, 1839—40), опубл. нар. эпос “Калевала” (1835, расширенная ред. 1849), имевший большое значение для развития фин. яз. На протяжении мн. десятилетий он питал творчество писателей сюжетами и образами. Выдающуюся роль в истории фин. культуры сыграли также поэт И. Л. Рунеберг, философ, публицист и критик Ю. В. Снельман.

 

В результате борьбы фин. прогрес. сил в кон. 50— 70-х гг. Финляндия добилась социально-экономич. и культурных реформ. Расширилась сфера употребления фин. яз., возникли новые журналы и газеты. Основоположник новой фин. лит-ры, зачинатель нац. драматургии и романа — А. Киви. В его творчестве проявились реалистич. тенденции в изображении нар. жизни. Значит, событием стали также историч. романы Ц. Топелиуса, поэзия и драматургия И. Ю. Векселля, писавших по-шведски. В кон. 70-х гг. выдвинулся К. Крамсу, чья поэзия имеет социальную направленность (историч. баллады о мятежных героях т. н. дубинной войны).

 

В 80—90-х гг. реализм стал гл. направлением: Минна Кант, Ю. Ахо, А. Ярнефельт, Ю. Эркко, К. Лейно, Т Паккала, К. А. Тавастшерна и др. Реалисты входили в группу “Молодая Финляндия” и основали ряд периодич. изданий (в т. ч. “Nuori Suomi”, 1891— 1940), где отстаивали социально-критич. направление, в иск-ве (статьи Ахо, К. Лейно и др.). Появились новые темы: жизнь гор. бедноты, борьба рабочих за свои права, угнетенное положение трудящейся женщины, земельный голод и разорение мелких арендаторов. Больших успехов реализм достиг в прозе и драматургии. Пьесы Кант “Жена рабочего” (1885) и “Дети горькой судьбы” (1888) стали заметными обществ. событиями и вызвали острую полемику.

 

В нач. 20 в. в фин. обществе произошли глубокие социальные сдвиги, что повлияло на формирование разных лит. направлений. Неоромантизм, возникший еще в кон. 19 в., представлен крупнейшим фин. лириком Э. Лейно, а также Е. Линнанкоски, Л. Онерва, В. Килпи и др. Прогрес. тенденции в неоромантизме связаны с общедемократич. подъемом в Финляндии нач. 20 в., с революц. движением 1905—07. Для неоромантиков характерны преобладание лирики над эпич. жанрами, поворот от повседневности к исключи тельному и фантастическому, широкое использование фольклорно-мифол. сюжетов, тяготение к монументальной символике образов. Пролет, лит-ра тесно связана с рабочим движением. За сравнительно короткий срок произошло пробуждение фин. рабочих к политич. и культурной жизни. Развивается социалистич. печать; возникли рабочие клубы, способствовавшие зарождению рабочего театра, традиции к-рых живы поныне. Среди поэтов выделяются К. Каатра, К. Ахмала. В ряды участников революц. событий 1917—18 в итоге сложного духовного развития пришел прозаик Майю Лассила, автор юмористич. повестей и комедий, в к-рых высмеивал мелкобурж. психологию.

 

В реалистич. направлении развивалось творчество Марии Йотуни, И. Лехтонена, И. Кианто, хотя неверие в возможность революц. преобразований и утрата историч. перспективы привели их к пессимизму. В атмосфере политич. реакции, наступившей в 1918 после победы в Финляндии контрреволюц. сил,

 

 

социально-критич. направление ослабло. В творчест ве Ф. Э. Силланпя социальную концепцию человека вытеснил биологизм, “природная первооснова”, казавшаяся писателю единственно существенной и непреходящей; в романе о событиях гражд. войны “Праведная бедность” (1919) он выразил сочувствие жертвам белого террора. В 20-х гг. возникло экспрессионист. течение, к к-рому примкнули литераторы, пишущие на швед. яз. (Э. Сёдергран, Э. Диктуниус и др.); на фин. яз.— близкая к экспрессионистам группа т. н. “пламеносцев”, или “факельщиков”, в настроениях к-рой отразились растерянность и смутные иллюзии нового поколения творч. интеллигенции после поражения революции. Левое крыло обратилось к обществ. проблемам: поэзия К. Вала, повести П. Хаанпяя 30-х гг. Против активизировавшихся в 30-х гг. фаш. элементов левые культурные силы объединились в группу “Кийла”: А. Туртиайнен, Эльви Синерво и др. В 1-й трети 20 в. мировую известность получила т. н. финская (или историко-географич.) школа в фольклористике (основатели Ю. Крун и К. Крун). С 1921 выходит журнал по фольклористике “Kalevalaseuran vuosikirja”, с 1929 —“ Kirjallisuudentutkijain seuran vuosikirja”.

 

После окончания 2-й мировой войны 1939—45 в результате общей демократизации жизни в Финляндии возникла благоприятная атмосфера для развития нац. культуры. Наряду с распространением, преим. в поэзии, модернистских течений в прозе преобладал реализм, новый расцвет пережил социальный роман. Выделяется публицистика Хеллы Вуолийоки и О. Паволайнена; широкий обществ.-лит. резонанс получили романы В. Линны. Антивоен. проблематика — в центре романов и документальных книг П. Ринтала, острая социальность присуща произв. А. Эйкия, М. Ларни, Хельви Хямяляйнен, В. Мери, Эвы Йоэнпелто. Значит, событием в реалистич. драматургии явились пьесы Вуолийоки, завершающие начатый ранее цикл пьес о женщинах Нискавуори.

 

С 1897 в Финляндии существует Союз писателей. С 1951 издается лит. журн. “Parnasso”. В 1972 на марксистской идейной основе возник “Союз работников культуры”, в к-рый входят также писатели. Союз имеет журн. “Kulttuurivihkot” (с 1973).

 

Изд.: Фин. драматургия XIX—XX вв., Л.—М., 1960; Поэзия Финляндии, М., 1962; Фин. повести XIX—XX вв., Л., 1970; Изд. серии <Библиотека фин. лит-ры”, М., 1979—81 (изд. продолжается).

 

φ Κ a ρ χ σ Э. Г., финляндская лит-ра и Россия (1800—1900), ч. 1—2, Тал.—М.—Л., 1962—64; его же, Демократич. лит-ра совр. Финляндии, Петрозаводск, 1966; его же, Очерки фин. лит-ры нач. XX в., Л., 1972; его же, История лит-ры Финляндии, Л., 1979.

 

“ФИНСКИЙ ВЕСТНИК”, рус. журнал. Изд""^ 1845—47 в Петербурге (раз в два месяца, в 1847— ежемесячно) Ф. К. Дершау. Ставил целью знакомство со Скандинавией. Популяризировал идеи утопич. социализма, печатал “физиологические очерки”, ориентировался на принципы натуральной школы. Среди авторов — В. Н. Майков, Н. А. Некрасов, В. И. Даль, E. П. Гребенка, A.A. Григорьев, нек-рые из петрашевцев.

 

ФОЛЬКЛОР, см. Народное поэтическое творчество. ФОЛЬКЛОРИЗМ, термин, предложенный франц. фольклористом 19 в. П. Себийо. Обозначает Использование фольклора в худож. творчестве, публицистике и т. д. (М. К. Азадовский), а с сер. 60-х гг.— также “вторичные” фольклорные явления (воспроизведение фольклора на сцене, в худож. самодеятельности и т. п.). Мн. заруб, ученые связывают с понятием Ф. лишь отрицат. явления совр. бурж. “массовой культуры”. В науке социалистич. стран преобладает понимание Ф. как процесса освоения и трансформации фольклора в обществ, быту, культуре и профессиональном иск-ве. Как характерное явление современности, Ф. становится предметом комплексного изучения фольклористов, лит-ведов, иск-ведов, социологов. Издается спец. междунар. журнал “Folklorism Bulletin” (с 1979). В. Е. Гусев.

 

ФИНС — ФОЛЬ

 

==469

 

пер. с итал., М., 1960; Землянова Л. М., Совр. амер. фольклористика. Теоретич. направления и тенденции, М., 1975; пер. с итал., фольклористика. Теоретич. направления и

 

Путилов Б. Н., Методология сравнительно-историч. изучения

 

фольклора, Л., 1976; Актуальные проблемы совр. фольклористики.

 

Сб., Л., 1980; Из истории рус. сов. фольклористики, Л., 1981.

 

В.?. Гусев.

 

 

К оглавлению

 

==470 ФОЛЬ — ФОНИ

 

 

ФОЛЬКЛОРИСТИКА, наука о фольклоре (в т. ч. народном поэтическом творчестве). Ф. изучает словесное, песенное, муз. (инструментальное), хореографич., драматич. коллективное творчество нар. масс. Возникновению Ф. предшествовал многовековой опыт собирания (записи) произв. фольклора и обработки их в творчестве писателей, драматургов, композиторов разных стран. Науч. интересу к фольклору в Европе способствовала деятельность просветителей 18 в. Изучение нар. творчества стимулировалось развитием романтизма, в русле к-рого появляется особое направление Ф.— мифологическая школа (6р. В. и Я. Гримм). В 19— нач. 20 вв. осн. направлениями мировой Ф. были миграционная теория (теория заимствований — Т. Бенфей), антропологическая школа (самозарождения сюжетов теория — Э. Б. Тайлор), этнопсихологич. или психологическая школа (В. Вундт), историко-географич. (финская) школа (Ю. и К. Круны). В России традиции просветительства по-новому возродились в фольклористич. концепции революц. демократов 19 в. Крупнейшие представители рус. Ф.: А. Н. Афанасьев, Ф. И. Буслаев, Александр Н. Веселовский, П. В. Киреевский, А. Н. Пыпин и др. В 20 в. особенно распространено социологич. изучение фольклора, к-рое в России оформилось в т. н. историческую школу (В. Ф. Миллер). Оставаясь в методологич. отношении в пределах эволюционизма и позитивизма, названные направления вместе с тем знаменовали последоват. ступени прогрессивного развития Ф. Идеалистич. тенденции в Ф. 20 в. в наибольшей степени выражены в психоаналитич., неомифол. и магически-ритуалистич. школах зап.-европ. и амер. Ф. С сер. 1950-х гг. характерным направлением мировой Ф. оказался структурализм (К. Леви-Строс), распространение к-рого сопровождается острой дискуссией.