Философия и ребенок

Было бы ошибочным выступать против развития абстрактного мышления детей дошкольного и школьного возраста. В этом отношении труды Э. Ильенкова, Ф. Михайлова, В. Давыдова, в которых раскрываются формы и методы приобщения педагогов и учащихся к философской культуре, еще долгое время для школы будут крайне полезными. В этих трудах развертывается сложная динамика восхождения ребенка от простых абстракций к сложным обобщениям, от обобщений к предметной конкретизированной реальности.

Выступая против перегрузки учащихся, я вовсе не намерен свести обучение к некоему облегченному варианту развития. Напротив, по-настоящему ему интересное может быть и предельно сложным, и предельно глубоким. Особенно важно развивать философскую культуру детей. И это надо

делать на всех ступенях школьного и дошкольного воспитания.

Попробуем перечислить хотя бы некоторые направления формирования мировоззрения у дошкольников средствами философских знаний.

1. Американский психолог Мэттьюз в книге «Философия и ребенок» не только раскрыл возможности детского философствования в возрасте 4—6 лет, но и на анализе концепций Рассела, Пиаже, Уотсона показал пути, формы и приемы философского развития ребенка как основы формирования его мировоззрения, приобщения к общечеловеческим ценностям. В США в 1974 году был открыт Институт философского образования для детей. Корни самой проблемы философского развития детей уходят в глубь веков. Философский диспут Конфуция с восьмилетним мальчиком, пропедевтика Платона, Аристотеля и Гегеля, мировоззренческие беседы Ушинского с детьми убеждают нас в том, что проблема «босоногих Сократов» является вечной и предельно актуальной, поскольку связана с формированием личности.

2. Детская наивность, открытость ребенка, глобальная целостность его восприятия мира, незамутненность сознания позволяют ему ставить вопросы, которые всегда связаны с открытием нового, неизвестного, скрытого в привычном окружении повседневности. Поистине, говоря словами Гете, самое сложное — увидеть то, что перед тобой. Развивать детскую способность ставить вопросы, касающиеся жизни и смерти, устройства мира, борьбы добра и зла, красоты и ужасного, — это первое условие философского образования детей, мимо которого не могут пройти ни родитель, ни воспитатель. Можно, конечно, отмахнуться от ребенка, дескать, рано! Но таким авторитарным методом закроется шлюз в широкой реке познания. Если же родитель или воспитатель будут ненавязчиво через игру и сказку, импровизацию и сочинительство стимулировать задавание вопросов, поощрять детское философствование, то тем самым ребенок получит в

распоряжение интереснейшее и неизведанное поле для приобщения к общечеловеческой культуре.

3. Создание собственных представлений о мире и его ценностях — это то, чем занимается ребенок с самого раннего детства. Когда воспитатель отвечает ребенку на вопросы о том, как живут и умирают жучки и паучки, как наступает ночь и приходит день, идет дождь или снег, вырастают яблоки и рождаются дети, он фактически осуществляет с ним философское образование, и основным средством в данном случае является философский диалог. Эти диалоги рождаются спонтанно, они-то и есть самое существо развития творческого мышления на материале общечеловеческих ценностей. Задача воспитателя состоит в том, чтобы на основе уже имеющихся стандартов общения поощрять сократовские беседы, стимулировать открытие ребенком чудес мироздания.

4. Одним из самых трудных направлений детского философствования являются проблемы гносеологического порядка: образование в детских головках целостных представлений о мире, соотношение целого и части, самостоятельность целого и зависимость частей, образование новых целостностей, творение красоты, создание новых вещей, разрушение и синтез. Ущербный, частичный, разрушенный мир в сознании ребенка и в реальности, с одной стороны, и целостно завершенный, божественный мир красоты, с другой стороны, — это вечная борьба субстанций, с которыми постоянно имеет дело воспитатель. И здесь дело не в том, что целое лучше или полнее части, а созидание совершеннее и добрее разрушения, а в том, что ребенок, созидая новые, открытые для себя формы бытия, творит свой субъективный взгляд на мир, формирует свои убеждения, целостно приобщается к культуре. Если воспитатель знакомит малышей, скажем, с картиной Босха «Несение креста», анализируя контрасты зловещих лиц народа и лик Христа, то узнавание ребенком добра и зла как бы организует его творческую природу представлений, и уже следующие сюжеты — картины Эль Греко и Веронезе («Распятие» и «Оплакивание Хрис-

та») — дают развитие той целостности, о которой дети уже имеют представление по другим рассказам дома, в церкви, в музеях и пр. Прекрасная детская книга «Рождество и жизнь Иисуса Христа» (М., 1992) в картинах великих художников в цвете дает образное, цветовое соединение «целостных частей», если так можно выразиться, в единую картину борьбы мировоззрений, ценностных ориентации, смыслов жизни, установок. Действительно, почему распяли Христа? Кто такой этот народ, который радуется и жаждет смерти Бога? Кто пришел на помощь Христу? Что такое «нет смерти» или «Боги не умирают»? Подобного рода вопросы есть чистая философия.

5. Целостность как органический синтез частей создается в голове ребенка как некая завершенность бытия разными средствами культуры — живопись, лепка, конструирование, музыка, театр, ифа и т. д. Взгляните на рисунки четырехлетних: они фрагментарны, клочковаты, буйны! Как от этой буйности и разорванности перейти к гармонии? Это уже практическая философия. С одной стороны, ребенок не желает подражать и принимать гармонию, поскольку его сознание ее не приемлет, оно разорвано и стремится к разрушениям, а с другой — его душа тянется к подражательным операциям, потому что сознание и установки как бы присутствуют в руках, в сетчатке глаз, в побуждениях сердца: «Я тоже хочу, как у него, как у всех! Я тоже могу!». И пусть подражает! И вот здесь-то не надо бояться репродуктивной деятельности, образцы которой задает взрослый. Мы убеждены, что воспитатель может научить тому, во что сам верит и что сам умеет делать.

Вы можете ничего не говорить ребенку, но возьмите лист бумаги, краски, кисть и начните наносить краску на белую плоскость так, чтобы не осталось «пустых мест», приговаривая при этом: «В мире не бывает пустоты, даже там, где нет ничего, есть воздух! Дай-ка я воздух нарисую!..». И дети увлеченно будут вам подражать в поиске цвета воздуха и способов его отображения в предметном мире. И, если это случится, вы достигнете величайшего скачка в переходе от разо-

рванного сознания к целостным представлениям о мире. Если это случится, дети станут создавать подлинные шедевры живописного творчества, не уступающие по гениальности картинам Матисса, Гогена, Пикассо, Кандинского или Рериха. Я назвал именно этих художников, потому что их творчество предельно приближено к детскому целостному восприятию. Они учились у детей чистоте и ясности восприятия мира. Учились, точно формулируя мысль великого Толстого: «Кому и у кого учиться писать: крестьянским детям у нас или нам у крестьянских детей?».

6. Многомерный этический аспект детских философствований связан со своеобразным детским витализмом: все детские игрушки — живые существа, и к ним адресованы ценности культуры и веры: не обижай, люби, оберегай, корми, заботься. Снова здесь мы сталкиваемся с жаждой расчленения и умерщвления, с тенденциями разрушительных инстинктов и вседозволенности: почему бы не оторвать руку кукле Маше и не заглянуть, что там в животике у Буратино? Запрет и поощрение, доброта и созидание, красота жизни и уродливость смерти — это то, что постоянно волнует детей. Главный философский вопрос: «Что есть жизнь?» почему-то притягивает детей своей уродливой стороной. Ребенок прямо-таки страдает, если нет в сказке злого волшебника, Кощея или Бабы Яги.

7. Загадкой является детское восприятие зла, коварства, обмана, жестокости, убийств. Создается такое впечатление, что ребенок, впрочем, как и взрослый, тянется к анализу жестоких явлений в большей мере. Кого из взрослых интересуют книги, где нет зла, где нет борьбы с пороками? Так и ребенок. Скажем, в сказках «Красная Шапочка», «Мальчик с пальчик», «Синяя Борода» людоедство, убийства, ложь, злодейство волнуют и даже радуют детей больше, чем сентиментальные финалы, где добро побеждает зло. Это различие как раз и создает предпосылки для философских сократических бесед на этические темы.

8. Средствами философского общения могут быть специальные интеллектуальные игры, куда включены необходимые этические понятия, представления и установки.

Семинар пятый

Как развивать детскую и педагогическую талантливость (рекомендации, выведенные из собственного опыта)

Нас постоянно приучали к осторожности. По капле вдалбливали раба, чтобы униженность стала второй натурой, чтобы молчать, когда душа кричит, чтобы на веру, бездумно принимал и все мерзкое, что есть в той же педагогике или в философии, ратующих за то, чтобы свобода была только необходимостью и долгом, а любовь не расставалась с ненавистью.

В романах и в жизни я так и не научился любить врагов своих. Эти страницы — еще одна попытка преодолеть то, что мешает развитию педагогической талантливости.

Итак, рекомендации. Допускаю, что кто-то может использовать их в своей практической работе.

1. Поверь в свой талант и никогда не предавай его. Каждый педагог и каждый ребенок в чем-то да талантливы. Сегодня к этой максиме прибавилась еще и обращенность к Богу: если божественное внутри нас, мы должны боготворить его. Божественное и есть дар свободы и любви. Этим идеям мы посвящали практические занятия в Калининграде, Перми, Ростове и в других городах, где по договоренности с Министерством образования в 1993-1994 гг. проводили семинары. Вспышка детской талантливости фиксировалась скрытой видеокамерой. Были созданы сотни детских работ, живописных и музыкальных сочинений, которые в большинстве никогда не рисовали и не сочиняли музыку. В Хаммеровском центре (Международный торговый центр) мы провели эксперимент с детьми пяти и четырнадцати лет. Сначала вывесили объявление: «Если Вы хотите, чтобы Ваш ребенок по-

пробовал свои силы в гуманитарном творчестве (живопись, музыка, хореография, театр, философия, история культуры, литературное сочинительство) и за пять занятий — десять астрономических часов — создал оригинальные произведения, приводите его в НИВос, Независимый институт воспитания... Завершаются занятия выставкой (живопись, проза, публицистика, музыкальное творчество), а снятый за это время видеофильм раскроет процесс творчества каждого ребенка...».

2. Воспитайте в себе, в детях, в родителях щедрость души. Многие американские педагоги называют это свойство едва ли не первым и главным признаком педагога-мастера. Путь к очевидному бывает захламлен штампами, академизмом, мнимой масштабностью. Помните, у М. Булгакова поэт Рюхин разглагольствовал: «А что, собственно, написал Пушкин? «Буря мглою небо кроет»? И ему, сукиному сыну, памятники! А я глобал даю — и мне ничего! Несправедливо!». У многих педагогов, да и у чиновников от педагогики, рюхинский подход к детскому творчеству.

3. Укрепляй веру детей в свой талант. Здесь важны общение и обособленность. Общение, когда дети признают и высоко оценивают дар другого. Такое щедрое общение создать крайне сложно. Похвала, соревновательность, выставки — это все внешние стимулы.

Большинство детей из художественных школ не любят рисовать дома, когда они наедине со своим талантом. Это серьезный изъян. Весь смысл групповых занятий в том, чтобы подвести ребенка к индивидуальному творчеству. Мерой детской веры в свой талант является создание произведений наедине с самим собой. Только наедине с собой рождаются те сладостные минуты приобщения к высшему, без чего любой талант — тлен. Надо помнить: талантливое всегда хрупко, порой едва уловимо и, как правило, у большинства вызывает раздражение! Талантливое — это то, что впервые, чего раньше не было, это — всегда открытие! У тех, кто подобен Рюхину, всегда на кончике языка возмущение: «А кто ты,

собственно, такой, чтобы делать открытия?». Мне в жизни повезло потому, что мой дар оценивался: сотни добрых отзывов, статей, экспертных заключений, выставок, телевизионных и радиопередач и пр. И все-таки и эти отзывы, и мои работы, и все, что я делал, вызывало раздражение. Талантливое всегда будет преследоваться и уничтожаться — это я зарубил себе на носу, поэтому всегда готов повторять: «Воспитывайте в себе стойкость, мужество и верность своему таланту».

4. Повышайте свой статус, самооценку, уровень человеческого достоинства! Незыблемое психологическое правило: у человека с высокой самооценкой больше шансов добиться успеха в творчестве, чем у того, кто низко оценивает себя. Недавно опросил примерно сто педагогов и выпускников вуза. Большинство считают, что у них есть способности, талант, были проблески гениальности. (Я уже писал, что нынешние дети, которым не более четырнадцати, оценивают себя высоко: «Мы одаренные, талантливые...».) Чиновник рассуждает: «Нам не нужна личность с высоким статусом. Нам нужны добросовестные, скромные труженики». Но без полета нет настоящего дела, настоящей свободы и любви. Без полета есть лишь рабство.

5. Высокая самооценка должна быть направлена против гордыни, чванства, заносчивости. Высокая самооценка — это высокий уровень нравственных достоинств, подчиненных свободе и любви. Напомню еще раз: содержательные требования Любви и Свободы — долготерпение, милосердие, ответственность, доброта, забота о ближнем, самоукорение, смиренномудрие, совестливость, трудолюбие, справедливость. Нарушение этих нравственных норм уродует любовь и свободу, превращая их в свою противоположность. Старайся, чтобы глобальные ценности реализовывались в микроприемах, в частностях повседневного общения. Я не случайно в предыдущих статьях касался преимущественно технологии: как держать кисточку, как с помощью цвета выражать свое настроение, как прикасаться к ребенку. Гордость прео-

долевается долготерпением, прилежанием, любовью к делу и людям.

6. Пусть максима «Каждый ребенок в чем-то да талантлив» станет твоим глубинно-педагогическим кредо. Кредо складывается из веры, истоки которой всегда или, точнее, чаще всего в другом (принцип Аристотеля). Истинный педагог черпает веру у питомцев, обогащает свой талант детскими дарованиями, видит смысл своей педагогической самореализации во взлетах детских способностей. Если в силу разных обстоятельств ребенок кажется педагогу бездарным, надо найти ему такое занятие, чтобы после его выполнения можно было сказать: «Ты это сделал превосходно» или «Оказывается, у тебя ДАР!».

Если таких занятий не оказалось, найди что-нибудь такое, что можно было бы превознести, чтобы заронить искру надежды. Макаренко раз пять повторил нараспев фамилию своего будущего питомца (при знакомстве в изоляторе): «Ка-ла-ба-лин! Какая прекрасная фамилия! Как звучит!». Учитель Шевченко в изостудии говорит ребенку, который боится подойти к краскам: «Вы посмотрите, как он сбил эти две планки! Это же чудо!».

Вера в детский талант — явление глубинное и животворное. Здесь нельзя только играть. Игровая истерия («Ах, как прекрасно! Ах, какой ты молодец!») может лишь навредить. Подлинность веры исходит из глубины души и входит в глубины детских душ. Только в этом случае педагог достигает успеха.

7. Педагогический талант — это умение сочетать игру с глубинными проявлениями любви и свободой. Без игры, легкости, остроумия нет таланта. Но и талант, лишенный глубины, духовных потрясений, неизбежно обращается в фарс. Без анализа глубинных социальных противоречий нет ни подлинного развития таланта, ни педагогики любви и свободы. Вообще все социальные катастрофы схожи, а в тот первый век нашей эры, когда Тибр делался кровавым от еврейской крови, когда так же, как и сегодня, убивали армян, пар-

фян и арабов, когда «вонючий рынок» было самым ругательным словом, когда коррупция, грабежи, подкупы, рэкет становились нормой, именно в эти годы апостол Павел открыл миру свои пятнадцать заповедей любви. Об этом я не просто рассказываю, но и прошу детей, да и взрослых, т. е. педагогов, сочинить картины и музыку к ним — и все это побывало на выставке сначала в Калининграде, затем в Москве, а затем в других местах. Это все глубинная социально-творческая работа.

8. Поставь перед каждым ребенком и перед самим собой приемлемую сверхзадачу. Я говорю детям: «Сейчас вы за десять минут напишете пьесу, разучите роли, поставите спектакль!», или «Сейчас вы напишете удивительный рассказ...», или «Создадите живописный, а затем музыкальный шедевр по мотивам своей картины...». Я говорю, потому что абсолютно убежден в выполнимости предложенного, потому что такого рода сверхзадачи я выдвигал и реализовывал едва ли не сорок лет. Учитель может учить только тому, во что сам верит, что сам знает. Если учитель — сложившийся зануда, он научит детей занудству. Если он авторитарист, даже прикрытый блестками демократии, он научит лжи и насилию. Если он убил свой талант, он убьет все возможные детские таланты. Точнее, постарается убить. В силу своей авторитарной бездарности это не всегда ему дается. Если учитель не верит в свой и детский дар, он научит неверию и своих питомцев. Сверхзадача должна быть индивидуализирована и по мере возможности согласована с самим ребенком.

9. Разработай свою собственную технологию решения сверхзадач. Технология индивидуальна, как амплуа актера. У одних она может быть исключительно игровой, как у Терского, у других рационалистична, как у Пиаже, у третьих всеобъемлюща, вбирающая искусство, интуицию и рационализм, как у Коменского, Песталоцци и Дистервега, у четвертых прагматична, как у Дьюи, у пятых болезненно парадоксальна, как у Руссо или Эриксона.

20. Заказ № 4006.

Надо знать свои личностные достоинства, уровень способностей, степень освоенности системы средств, культуру, характер и направленность мастерства — только из этого личностного арсенала можно выстраивать собственную технологию. Демагогические призывы «Работайте по Сухо-млинскому, по Шаталову, по Птичкину, живите по Дзержинскому» — уродство.

10. Вооружись долготерпением, ибо рядом со скоропалительными эффектами соседствует долгое естественное вызревание. Мой ученик Федя Жуков, которого исключили из восьмого класса, был норовист, упрям и ироничен. В нем сформировались неверие, скепсис, наклонность творить зло. На каком-то этапе, после трех-четырех месяцев занятий с ним, он восстал против меня. Я изо дня в день занимался с ним по пять часов без передыху (он из упрямства и из накапливаемой злобности, теперь уже против меня, говорил: «Нет, я не устал!»). Я показывал ему результаты его успеха, а он сопротивлялся: «Это все чепуха!». Или: «Вот те учителя, которые меня выгнали, они самые лучшие...». Это означало: «Вы не учитель, вы... Наконец-то я от вас избавился».

А потом Ф. Жуков пошел в школу-экстернат и сдал все экзамены по тем предметам, какими мы занимались (математика, русский) на «хорошо» и «отлично». Он пришел ко мне просветленный и благодарный. Я подарил ему книгу с надписью «Самому достойному ученику».

11. Не бойся конфликтов! Иосиф Сталин говорил: «А я люблю конфликты, склоки люблю: они помогают выявлять существенные противоречия». Сталинско-маоцедуновскую идеологию «через противоречия к успеху», разумеется, путем отсечения ненужной противоположности, усваивали философы, педагоги, руководители школ. Рождались формулы-призывы: «Конфликты — хлеб педагогический: ищите их», «Только в горниле конфликтов формируется сильная личность» и пр.

Потом рождались иные формулы: «Нужна гармония противоположных достоинств!», «Через гармонию состояний к

новой гармонии», «Избегайте конфликтов! Идите на компромиссы — щадите детство».

Конфликты, как и все педагогические противоречия возникают естественным путем. Чаще всего они результат издержек воспитания. На эти издержки и должны быть на правлены усилия педагога. То есть надо устранять причины противоречий. Надо добиться того, чтобы ребенок стал нашим союзником. Это очень трудно. Ученик Коля Матин (ис пробовал наркотики, напивался, воровал, угонял машины ему всего тринадцать!) лгал, изворачивался, добиваясь того чтобы ему сошло все. Я молчал. А он развивал свои выдуманные сюжеты. А когда однажды он сказал, что знает как довести до смерти отца, я не сдержался, нет, я его не ударил я его поднял почти до потолка и сказал, что такого мерзавца я впервые встречаю... Это был открытый конфликт, и он заплакал и стал рассказывать, и в этой истории было много правды. Я ему сказал, где правда, а где ложь... И снова он плакал, но уже у меня на плече, и я ему сказал: «Ты еще наделаешь немало гадостей и себе, и близким своим, но наступит день, когда ты станешь другим: светлым и замечательным» Я жду этого дня. И он ждет. Больше я к этому конфликту не возвращался, и он тоже. Он знает, что я верю в него Он стал лучше работать, а я повысил требования к нему. Это и есть удачное завершение конфликта.

12. Выводи себя и детей на оптимистические рубежи Энергия бывает злой и доброй, веселой, легкой, светлой и мрачной, тяжелой, меланхолично-мстительной. Добивайтесь, чтобы у вас был достаточный запас легкой и веселой энергии.

13. Береги тайну рождения творческой энергии. Я против различных видов самовнушения. Но я за таинство которое сродни творческому настрою. Согласитесь, чтобы взяться за любую стоящую работу, нужны такие компоненты работа должна понравиться, необходимо представлять ожидаемый результат, всю технологию движения к этому результату И еще нужен какой-то особенный настрой в душе, чтобы с

20* 307

радостью или стайной надеждой взяться задело. Это таинство — как свидание с человеком, который еще не стал любимым, но вполне возможно, что станет. Это таинство — ожидание прекрасных мгновений. Вот это таинство и есть источник рождения энергии. Как созревает этот источник? В мечтах. В раздумьях о своем человеческом и профессиональном назначении. Сначала я рассуждал так: если другие смогли, то и я не хуже других. Затем, раз Бог внутри нас, значит, он и во мне. Значит, божественное всегда со мной. Стало быть, все зависит от меня самого. Я должен понять то, что я лишь оболочка, ларец, носитель божественных начал. Я обязан распахнуть дверцы своего ларца, чтобы свободно божественное увидело свет, а не томилось в застенках моей души. Я отдаю себе отчет в том, что распахнуть двери своей души — это не так просто. Душа живая, великая, нежная, не выносит насилия и ненависти. Ей нельзя приказать. Кроме того, она может и утратить свою душевность. Может озлобиться и потерять свою божественность.

Только любовь и свобода могут сделать ее союзницей великого творчества. А когда она стала союзницей, можно подойти к самореализации и к духовному самораскрытию, к самоизменению.

14. Высоко подымай планку и иди к своей тайной победе постепенно. Писатель Маркес сказал однажды: «Я не смогу писать, как Достоевский, я хочу лучше писать». Фолкнер о Хэмингуэе заметил так: «Он своим талантом убил свою гениальность. Он не стремился брать ношу выше той, которую поднял однажды». Начинающий педагог, поставивший перед собой задачу достичь профессиональных высот, должен поделиться со своей душой: «Я хочу работать и общаться с детьми лучше, чем это делали Руссо и Макаренко, Толстой и Вентпель, Дьюи и Песталоцци. Мне дана счастливая возможность преодолеть их ограниченность, потому что я живу в иное время. Я не боюсь переоценок. Стать великим педагогом _ _Моя тайна. И я никого не впущу в мой тайный мир». Моя добрая, отзывчивая, нежная душа может мне ответить:

«Бери повыше, будет куда отступать». И, возможно, напомнит слова юного Гоголя: «Не робей, воробей, гляди орлом!». Только такая установка может породить великую энергию творчества.

15. Любые самые высокие духовные задачи без технологических решений обречены на провал. Вспомним слова Толстого: «Надо работать так, чтобы между тобой и Богом не было никаких прокладок». Я сказал себе: «Мне не нужен обычный результат. Я жажду гениальных детских решений. Мои четырехлетки и их родители создадут гениальные живописные и музыкальные произведения. На меньшее я не согласен». Я на первом своем занятии предстал перед детьми, а потом перед родителями, в роли волшебника, а мои коллеги — в роли добрых и прекрасных фей. (После появилась в «Комсомолке» статья под названием «Фея по штатному расписанию».) Я рассказывал сказку, а дети вместе с феями проигрывали мизансцены, а затем по сюжету писали гениальные картины и сочиняли музыку.

Вывод, который должен прозвучать: «Бойтесь преследователей! Показывайте свои работы только близким и доброжелательным людям. Избегайте завистников!».

16. Доверься душе, которая сама найдет способы самонастроя. Конечно же, самонастрой необходим. Но мысль-самонастрой должна безоглядно ринуться в иррациональные слои подсознания. Вы опускаетесь как можно ниже, чтобы взлететь как можно выше. Вы говорите себе:

7. Я хочу добиться такой-то цели...

2. Чтобы достичь великой цели, у меня нет ничего: я беден, веду жалкое существование на несчастные учительские гроши, у меня нет лабораторий. Многие гении говорили, что великое рождается только в бедности...

3. Я верю в свой талант и убежден в том, что смогу...

4. Я люблю мое дело, люблю детей, люблю высокий профессионализм...

5. Я хочу ощутить счастье свободного полета...

6. Я способен к великим испытаниям, у меня сильная воля...

7. Я способен увлекаться делом и при этом критически относиться к себе и т. д.

17. Многократно повторяй неповторимые мгновения наслаждений от общения с детьми. Формула «педагогика как любовь» лишена фрейдовской вымученности. Сравнение можно расшифровать так: есть удовольствие — есть хорошая работа. Нет удовольствия — все обращается в каторгу. Человек, однажды испытавший наслаждение от труда, от применения тех или иных педагогических приемов, методов, находок, будет стремиться к повторению их. Вот эта повторяемость и есть единственный настоящий метод развития человеческой талантливости. Все остальное — от лукавого. Конечно же, и здесь можно накрутить тысячи оговорок: «Надо, чтобы и дети получали наслаждение, надо, чтобы развитые формы наслаждений воспитывали...». Да, надо...

18. Подлинное самораскрытие, помноженное на удовольствия, снимает любую усталость и даже физическую боль. Усталость — первый враг педагогического таланта. Педагог задавлен работой, суетой и еще черт знает чем... Как помочь? Только наслаждение способно снять усталость. Бетховен был прав, когда говорил, что музыка приобретает над ним деспотическую власть, но доставляет огромное наслаждение, поэтому он не устает...

19. Обращайся к подсознательным силам любви! Любовь-айсберг: две трети скрыты в подсознании и объяснимой остается едва ли не четвертая часть. Сильнее любви ничего нет в мире. Не случайно говорят: «Сильна, как смерть» или «Сильна, как Бог». Любовь — целая субстанция. Ее нельзя разложить по косточкам. Формула «Люблю тебя — за что, не знаю сам» передает ее подсознательную сущность. И детей мы любим, порой не ведая, за что. Любим таких противных, крикливых, назойливых, вредных, лживых, коварных. Они притягивают нас своей чистотой, талантливостью, невинностью, красотой, благородством. Мы их любим необъ-

яснимой, вечной любовью, как любим природу, цветы, лес, реку. Они и есть сама природа. Наша любовь к детям экологична. Не надо стыдиться своей любви. Но кричать о ней нельзя. Она интимна, трогательна, действительно стыдлива и не терпит лжи и насилия. Человек должен знать меру своей любви. Должен знать о своем главном состоянии. Поэтому обращение к подсознательным силам любви может быть таким:

1. Моя любовь беспредельна, потому что она космична, она связана с высшим, которое мне дороже всего на свете.

2. Моя любовь к детям — это крохотный невидимый ключик, который помогает мне войти в любой мир детства.

3. Любовь делает меня красивым(ой), и эту красоту ощущают дети. Ощущают подсознательными силами своей любви. Дети испытывающе вглядываются в лицо вошедшего к ним учителя, точно соизмеряя, насколько же сильна твоя любовь?! И два-три бесенка, вселившиеся в детские души, непременно попробуют твою любовь на крепость. Ну, скажем, какой-нибудь Петя Иванов этак спокойненько снимет ботинок и поставит его перед собой на парту, и будет ждать твоей реакции, и будет страшно доволен, если вспыхнет твое раздражение и исчезнет любовь!

4. Напомните детям заповеди любви: «Моя любовь долго терпит... Она обязывает меня любить даже врагов моих... И какую бы прегадкую штуку ни затеяли ваши бесы, я все равно буду любить вас...».

5. Не надо разыгрывать роль обиженных. Если после слов, обращенных к выставившему свой ботинок («Я все равно буду любить тебя, братец-кролик!»), в глазах ребенка блеснет добрая искра и исчезнут бесовские всполохи, это придаст не только вам силы, но и всем присутствующим в классе...

6. Моя любовь создает прекрасные методы преподавания, приемы, формы...

7. Моя любовь доставляет мне радость, она наполняет все мое существо живительной силой, весь мир становится иным — прекрасным, бесконечно щедрым...

20. Постарайся постигнуть сущность своей свободы как способа саморазвития. Свобода — загадочная тайна человеческого духа и социального устройства жизни. Беспредельны ее внешние (социальные) и внутренние (глубинно-духовные) берега. Последняя граница собственной внутренней свободы никому не подвластна. Авторитарность беснуется от того, что не под силу ей подмять или достать глубины внутренней свободы человеческого духа. Я знаю несовершенства моей свободы. Она обидчива, горестна, часто норовит быть злобной и шумливой. Мне и сейчас хочется что-то сказать в адрес тех, кто меня обидел, не признал или, не признав, не принял... И я, возможно, дал бы волю своей ярости, если бы знал, что таким образом убью свою гордыню! Свобода — незамутненный родник, и только в этой чистоте своей она может питать дух, придавать силы, рождать и обогащать дар.

21. Любить свою исключительность, но не в ущерб другим. Ненавистная большевикам русская поэтесса Зинаида Гиппиус в программном своем стихотворении призывала любить себя, как Бога. Эта формула применима и для учащихся, и для их наставников. Троцкий возмущался, доказывая: «Мы из крестьянского СЫРЬЯ в короткий срок воспитаем послушных солдат, которые будут выполнять все повинности: воинскую, хлебную, снеговую...». Макаренко гордился тем, что он научился клепать таких солдат «с точностью до микрона». Ни Троцкому, ни Сталину не нужны были уникальные неповторимые личности. Им не нужны были «ни Бог, ни царь и ни герой»!

Что сегодня творится в этом мире? Тот же перелом, что и в семнадцатом? Новые большевики, новые грабежи, новые демагоги и диктаторы? Не знаю. Вечными остаются лишь непреходящие ценности. В них спасение...

22. Самоукорение — метод твоего развития. Так считали богословы еще в седьмом веке. Самоукорение в педагогическом деле есть, говоря словами Макаренко, корректив к общему методу. Его логика может быть такой:

/. Я неправильно поступил и об этом скажу детям...

2. Я всегда буду рассказывать самому себе о тех ошибках, которые наметились в моем творчестве...

3. Я ошибся, потому что переоценил свои возможности.

4. Моя любовь была неискренней. Она оказалась поверхностной. Чтобы исправить положение дел, надо тщательно обследовать глубины моего «Я»...

5. Упоение успехом ведет к духовным просчетам.

23. Не верь тем, кто называет любовь и свободу общими фразами, абстракцией, болтовней. Не верьте фарисеям и лжецам, не верьте ворам и разбойникам, жуликам и лжеученым. Не верьте всем тем, кто, подобно Чичикову, говорит о том, что был защитником свободы и пострадать изволил за правду.

Не верьте спекулянтам, кто без разбору возрождает любые ценности высшего порядка.

24. Не верь тем, кто говорит: «Не берись за то, не берись за это...». Берись за то, к чему лежит душа. Мне говорили: «Ты что, Леонардо, чтобы писать книги, романы, картины?». И я смущался, украдкой писал романы, картины... Сейчас занялся музыкой... И снова на кончике языка вопрос: «А кто ты, собственно, такой, чтобы заниматься тем, что тебе интересно?..».

Именно самые близкие порой оказываются самыми далекими. Это они «исключительно в твоих интересах» посоветуют погасить гениальный проблеск, уничтожить первые ростки ДАРА, первое рождение таланта. Не вините их, несчастных! Пожалейте: погасшие миры не способны давать тепло.

25. Ненависть в любых дозах уничтожает дар. Ненависть — мастерская дьявола. Стоит сатане дать мизинчик — не только руку, но и душу отхватит. Злобность убивает все лучшее, что по крохам ты нажил: твою любовь, твою свободу!

26. Люби этот злобный и прекрасный мир. Это твой способ выжить.

27. Не соблазняйся глобальными реформами, если нет микроуспехов.

28. Помни: если ты утратил радость любования детством, природой, искусством — ты утратил дар творить. Любовь и

свобода чужды суете, политике, казарменным государственным устоям. Детская слезинка выше глобальных преобразований, если они достаются неоправданными жертвами. А есть ли жертвы оправданные?

Только чистая душа и чистая любовь сердца могут любоваться прекрасным. Это любование формирует вкус, статус личности, ЛИК.

29. Заботься об имени своем, о лике. Неожиданно для себя обратил внимание на одинаковость ЛИКОВ Рудольфа Штейнера, Бердяева, Флоренского, Ильина, Вышеславцева. Философ Булгаков и художник Нестеров запечатлели лик Флоренского: в нем «благодатная тихость и просветленность», он «нежного и хрупкого сложения», однако «титанической выносливости». В его облике «просматривался эллин и египтянин», «что-то от образов Леонардо, что-то от... Гоголя» и... «прелесть женщины...», «простота и естественность». Вспоминаю рассуждения Бердяева о том, что «расплывчатый» лик русского человека исчез в 1917 году. Возрождение культуры — это возрождение благодатных лиц: детских, взрослых, мужских, женских...

30. Постарайся уберечь себя и детей своих от соблазнов. Дорожи каждым мгновением жизни. Рерих советовал оберегать детей от всего ложного: от дурной музыки, сквернословия, ложных состязаний, праздничности. Ничто так не растлевает душу, как дурные фильмы, книги, мультики, болтовня, склоки, безделие. Труд — венец света (Рерих), а свет — это и есть любовь, истинная жизнь.

Семинар шестой Вальдорфская педагогика: «за» и «против»