КАК НАГРАЖДАЕТ КРИСС

 

Амхал закричал и заметался на постели. Все его тело было в холодном поту, руки вцепились в простыню.

Сан подбежал к нему и попытался удержать его.

– Все хорошо, все в порядке! – говорил он Амхалу, но ему пришлось долго успокаивать своего ученика и напарника.

Постепенно Амхал осознал, где находится. Он в той палатке, где спал вместе с Саном в перерывах между боями. На полу догорают угли костра. В углу блестят его доспехи.

Прежде всего он поднес руку к груди. Тепло, которое излучал медальон, успокоило Амхала. Он сжал пальцами черный кристалл талисмана и заставил себя дышать ровней.

– Все в порядке. Мы дома, в лагере Крисса, – повторял Сан и гладил плечи Амхала.

Увидев, что Амхал успокоился, Сан отошел от его постели, удобно устроился на стуле и снова взял стоявшую на земле чашу с вином, из которой пил. Чаша оказалась почти пустой – торопясь помочь Амхалу, Сан расплескал часть вина – он сердито отшвырнул ее в сторону.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он Амхала.

Молодой воин растерянно посмотрел на него и заговорил:

– Я…

– Назови мне последнее, что ты помнишь.

Амхал наморщил лоб и ответил:

– Заклинание. Оно высосало из меня через пальцы все силы, а потом стало темно, и… – Он поднес руку ко лбу.

– Мне тоже пришлось тяжело, – признался Сан. – Я не думал, что это будет так утомительно. В конце концов, заклинание, которое мы читали, записано внутри нас. Оно – часть природы Марвашей. Первый из нас пытался применить его, когда был заточен в темницу богами. С тех пор многие поколения Разрушителей совершенствовали это заклинание и сделали его смертоносным.

Амхал растерянно посмотрел на Сана. Было похоже, что он еще не вполне пришел в себя и плохо понимал слова наставника.

– Они все умерли? – спросил он дрожащим голосом.

– Все до одного, – сухо ответил Сан.

Комок шевельнулся у его ученика в желудке и поднялся в горло. Приступ тошноты заставил Амхала вскочить с кровати и выбежать из палатки.

Рвота продолжалась долго, и, пока его рвало, смутное чувство вины разрывало ему душу.

«Что я наделал!» – думала какая-то часть его сознания. И эта мысль приводила его в ужас.

Сан сидел на прежнем месте, скрестив ноги, и был спокоен.

– На меня это не так сильно подействовало. А ведь я старше тебя. Я проспал только один день, а ты лежишь в постели уже два дня, – заметил он Амхалу.

Амхал вернулся в палатку. Он с трудом держался на ногах.

«Кем ты стал? Ты в один миг уничтожил тысячи людей. Этого ты хотел, когда уходил к Криссу?»

Амхал встряхнул головой, прогоняя от себя эту мысль.

– Я опять видел сон, – пробормотал он и снова лег в постель. Он был очень слаб, и что-то ему подсказывало: это не усталость после заклинания. Дело в другом. В том, в чем он не имел мужества признаться даже себе самому.

– Крисс объяснил тебе, что это просто сопротивление твоей человеческой природы. Но это скоро прекратится.

– Я видел во сне их всех, – продолжал Амхал, как будто Сан ничего не говорил, – жителей Салазара. Стариков и детей. Они рассыпались у меня на глазах и становились пеплом.

– Ну да, примерно так это и произошло, – подтвердил Сан.

– Потом они вернулись, но стали духами и хотели моей смерти. Я чувствовал, что они жаждут моей крови. Они окружили меня со всех сторон, стали душить и… – Амхал поднес руки к лицу, погрузил пальцы в волосы. Ему не хватило мужества рассказать остальное – сказать Сану, что среди тех, кого он видел во сне, была она, бледная, но прекрасная, как в первый раз, когда он ее увидел. Она была одета в ту же простую льняную рубаху, и, как тогда, у нее были на запястьях и на бедрах следы веревок. Она смотрела на него с немым упреком и ни с чем не сравнимой болью. Амхал знал, что никогда не забудет этот взгляд. Он был для Амхала больней, чем все остальное. Этот взгляд осветил бездонную пропасть вины в его душе. Он заставил Амхала закричать и проснуться.

Сан встал со стула, подошел к Амхалу и отвел его ладони от лица.

– В этом и есть наша суть, Амхал. Мы уничтожаем, чтобы творить заново. Этот мир заслуживает, чтобы его очистил огонь нашей магии, потому что из этого огня родится нечто лучшее и более великое.

Молодой воин кивнул. Постепенно у него снова стало спокойно на душе. Мучивший Амхала внутренний голос ослаб и превратился в колючий шепот, который обжигал какой-то один дальний угол его сознания, но был тихим и далеким по сравнению с тем бесчувствием, которое снова заполнило его душу.

– Тебе нечего бояться, – успокоил его Сан.

– Да, нечего, – повторил Амхал и закрыл глаза. Лица мертвецов, которые он видел во сне, исчезли. То, что он сделал, теперь казалось ему таким же нормальным, как то, что жизнь и смерть сменяют друг друга.

– Тебе лучше? – спросил Сан.

– Я чувствую только усталость, – ответил Амхал.

– Тогда отдыхай. Сегодня и завтра у нас праздник, война возобновится только послезавтра. Сейчас мы можем пировать, мы это заслужили. Но скоро мы будем готовиться к завоеванию других земель.

 

Город-башня Салазар был полон песен, смеха и танцев. Дети гонялись друг за другом по его коридорам, солдаты грабили лавки, семьи эльфов занимали дома. Гражданские лица, которые с самого начала решили следовать за солдатами и были свидетелями этой войны, наконец получили награду за свои труды. Крисс ходил среди них, и ему казалось, что это сон. Он часто представлял себе этот день. С тех пор как в детстве он услышал первые сказки про Эрак Маар, он мечтал о возвращении сюда.

И вот его мечта осуществилась.

Крисс первым вошел в Салазар: огромная башня показалась королю эльфов идеальным местом для управления его новым царством. Король переступил порог и на короткое время остановился. Его взгляд скользил по коридорам, теряясь в их лабиринте. Потом Крисс повернулся к своим солдатам и объявил:

– Отныне этот город принадлежит вам. Входите и верните в него жизнь.

И теперь он видел, как его воины счастливы. Хмельные от радости и победы, они берут себе то, что принадлежит им по праву. Заметив, что Крисс проходит мимо, они каждый раз кланялись ему и смотрели на него с благодарностью. Пожилая эльфийка подошла к королю, поклонилась ему в ноги и поцеловала его башмаки.

– Спасибо вам, ваше величество, спасибо! В голодные годы я лишилась дома и всего, что имела. А вы вернули мне то, что я потеряла. Спасибо!

Крисс, тронутый ее словами, погладил ее по морщинистой щеке.

Куда бы он ни шел, на какой бы этаж ни заглядывал, всюду было то же самое. Дети весело кричали, его народ веселился. Через много лет его сон сбылся наяву. Его будут помнить вечно. Все великие дела, совершенные до него, и даже те, которые будут совершены после него, побледнеют перед тем, что сделал он. Крисс был пьян от счастья.

Король побывал на всех этажах Салазара и заметил, что эта огромная башня слишком велика для его людей. То же самое он мог сказать обо всей Земле Ветра. Даже для всех эльфов Мхерар Тхара было слишком много места в деревнях, которые он обезлюдел несколько дней назад. Но это правильно. Эльфы размножатся и снова заселят эту страну.

Крисс поднялся на самую высокую террасу города-башни – и у него захватило дыхание от восторга. Внизу, насколько видел глаз, раскинулась бескрайняя, открытая ветру равнина. На юге глаз мог остановиться только на одном небольшом зеленом пятне. Так выглядел отсюда обширный лес. Крисс не знал его названия. Эльфы так давно не жили здесь, что у них не сохранилось даже рассказов об этих землях. Но это не проблема. Они дадут этим местам новые имена и снова станут здесь полными хозяевами.

– Джирш! – позвал король.

Из люка, который вел внутрь башни, вылез солдат и спросил:

– Вы звали, ваше величество?

– Да. По-моему, это будет самое лучшее место для нашей гостьи.

– Передать, чтобы ее принесли сюда?

– Да, и как можно скорей, – процедил Крисс сквозь зубы.

 

Нападение на короля возле ручья напугало эльфов, и лекарь-жрец, состоявший при Криссе, сразу же прибежал на помощь к своему королю.

Тело Дубэ в это время еще лежало в ручье, и текучая вода легко касалась его, словно ласкала. Вокруг тела собралась кучка солдат. Некоторые из них стали пинать труп ногами, а один даже посмел пронзить его копьем.

Крисс приказал их разогнать и долго смотрел на труп своей противницы. Смерть вернула Дубэ ее естественный возраст. Перед Криссом лежала на земле не ловкая девушка, которая напала на него, а старуха. Но и это старое тело было по-своему красиво. Оно и мертвое еще отражало всю силу и величие жившей в нем души и этим нравилось Криссу.

– Я хочу, чтобы ты предохранил это тело от разложения, – сказал Крисс своему жрецу.

– Ваше величество, оно было посмешищем для ваших солдат. И к тому же это всего лишь труп.

– Это труп самого сильного из наших врагов! Это трофей, и я хочу сохранить его как военную добычу.

Приказ короля был исполнен.

 

Люк открылся, и тело Дубэ было поднято на последний этаж башни. Жрец хорошо поработал над ним. Это было тело королевы и воительницы, тело доблестного врага.

– Повесьте ее за ноги на парапете, – приказал Крисс.

Пока солдаты выполняли приказ, король медленно спускался по лестницам, проходя один за другим этажи города и пьянея от звуков и запахов празднества.

Солнце опускалось, опаляя своими лучами равнину, и ветер слегка покачивал тело Дубэ.

– Я хочу, чтобы это тело оставалось там как можно дольше. Кроме того, я хочу, чтобы вы послали нашим врагам сообщение о смерти их королевы. Пусть все знают, что она умерла и ее тело висит на стене моего города. Все эти черви, все, должны знать, что ничто и никто не может меня остановить, даже их самый доблестный воин, – заявил король и добавил вполголоса, сквозь зубы: – Земля Ветра была только первой. Только началом.

 

В тот же вечер Сан пришел к Криссу.

Король поселился в доме старейшины Салазара, в доме довольно просторном, с обстановкой простой и суровой. Он состоял из пяти больших комнат, двух комнат поменьше, где жила прислуга, и кухни. Мебель была грубая, да и было ее всего-то – несколько деревянных столов и тяжелые скамьи с ящиками, в которых хранились вещи и одежда. Большую гостиную украшал камин, почерневший от долгой службы. Крисс приказал убрать всю мебель и в первую очередь украшенную резьбой кровать красного дерева. На ее место он велел поставить походную кровать, на которой спал во время поездок на фронт.

«Сколько в этой любви Крисса к простоте подлинного чувства и сколько игры?» – спросил себя Сан и начал вычислять ответ. Из всех, кого он знал, никто не мог сравниться с Криссом в умении нравиться людям. И было похоже, что его поведение – не актерская игра. Крисс искренне оплакивал судьбу своего народа. Отказ от роскоши тоже отражал его истинные взгляды на жизнь. Но при этом король эльфов вполне сознавал всю силу своего обаяния. К тому же Сан до сих пор не мог понять, в чем смысл войны, в которую Крисс втянул свой народ. Эльфам не были нужны эти земли. Этот народ совсем неплохо жил в Неведомых Землях. В последние годы они страдали из-за неурожаев больше по политическим причинам, чем от того, что земля родила хуже.

Но теперь он знал Крисса и понимал его. Крисс отвергал внешние признаки власти ради ее сути. Его интересовала только власть сама по себе. Этот завоевательный поход был великолепным применением власти. Вся жизнь Крисса сводилась к этому: от смерти его отца до приказа, который он только что отдал, – повесить мертвую королеву на стене города.

Перед тем как войти в башню, Сан несколько минут смотрел на это тело и обнаружил, что не чувствует никакой жалости к Дубэ. Ее жизнь была всего лишь одной из бесчисленного множества жертв, которые он принес ради того, чего жаждал всей душой.

Крисс вышел из полумрака своей комнаты и очень удивился, увидев Сана у себя.

– Ты не празднуешь вместе со всеми? – спросил он.

– Мне нечего праздновать. Пока нечего.

Король сделал несколько шагов по комнате, налил себе чашу воды из кувшина, стоявшего возле скамьи, и стал медленно пить, глядя на небо, в котором сияла великолепная луна.

– Знаешь, я долго, с самого детства, старался представить себе эту страну. Сейчас она кажется мне еще красивей, чем ее описывают наши легенды.

– Просто луна сегодня яркая. Такие же прекрасные вечера бывали и в Земле Слез.

– Верно, но это луна нашей родины, нашего подлинного дома.

– Ты знаешь, ради чего я здесь! – резко и твердо произнес Сан.

Крисс допил воду и посмотрел на своего союзника. А Сан заявил:

– Я не намерен больше служить тебе, если ты не дашь мне то, что обещал. Если сегодня для этого нет мага или ты не все подготовил, я уйду и уведу с собой Амхала. Тогда у тебя не останется ничего.

Крисс поставил чашу, с улыбкой посмотрел на Сана и спросил:

– Откуда у тебя такое недоверие ко мне?

– Из моего опыта. Я много прожил и много видел.

Эльф снял с прикрепленного к стене крюка свой плащ и надел его изящным движением.

– Иди за мной, – бросил он Сану.

 

Снаружи продолжался праздник. Город-башня был так велик, что крики пьяных, звуки песен и насмешки шутников угасали в коридорах.

– Что ты будешь делать с таким множеством свободного места?

– У нас впереди много столетий! Его заполнят будущие поколения, – ответил Крисс.

Они были на нижнем этаже, там, где находился вход в город-башню. Крисс твердой уверенной походкой подошел к двери, открыл ее и шагнул в темноту. Сан последовал за ним. Сделав несколько шагов в полном мраке, они оказались в подвале, назначение которого Сан понял сразу. Это была тюрьма. Решетки делили это подземелье на тесные клетушки, расположенные в ряд вдоль стен. В каждой из этих тюремных камер были только крошечное окошко для доступа воздуха, каменная кровать и несколько посудин, необходимых заключенному. Пройдя по центральному проходу, Крисс и Сан оказались в другом, более просторном подвале. У одной из стен стоял большой деревянный стол, а на противоположной стене висели инструменты, в назначении которых невозможно было сомневаться, – кандалы и целый ряд ножей разной формы и размеров. Рядом на полу лежали несколько железных инструментов, которыми ставили клейма на теле преступников. У стены стояли стул с металлическими колодками и деревянная скамья с блоками. Судя по ржавчине на металле и по толстому слою пыли и паутины на этих орудиях, все они уже давно не применялись.

– Вот в чьих руках находился Эрак Маар! – усмехнулся Крисс. – Этот народ использовал свой ум для того, чтобы создавать орудия пыток.

– Ты тоже жесток со своими врагами.

Крисс резко повернулся к Сану и ответил:

– Вот именно: с моими врагами. Но я никогда не причиню вреда моему народу.

Сан ничего не ответил: все его внимание уже было сосредоточено на том, кто стоял в центре зала. Это был эльф в длинной рубахе – обычной одежде магов. Сердце Сана бешено забилось. Такого волнения он не испытывал уже много лет. Время, жизнь и войны, в которых он сражался, постепенно подавили в нем все чувства. Ничто не могло изумить его, привести в ужас или заставить дрожать от радости. Ничто, кроме этого.

Крисс высокомерно посмотрел на него:

– Как видишь, я всегда держу свое слово. Это Зентрар – маг, о котором я тебе говорил.

Эльф слегка поклонился, и стало видно, что его совершенно безволосая голова расписана сложным узором из пересекающихся между собой татуировок. Когда маг поднял голову, Сан заметил, что глаза у него фиолетового оттенка и абсолютно прозрачные.

– Ты знаешь условия, но на всякий случай я повторю их тебе, – сказал Крисс. – Сегодня ты сможешь только увидеть своего учителя, ничего больше. Он вернется к тебе, когда весь Эрак Маар будет освобожден от паразитов, которые населяют его сейчас. Но если ты не выполнишь порученную тебе задачу – не получишь ничего. Это тебе ясно?

Сан кивнул.

– Отлично, – заключил король. – Начинай, Зентрар.

Крисс отступил на шаг, давая место магу, и тот начал готовиться к заклинанию. Сердце Сана замерло. Он следил взглядом за каждым движением Зентрара. Маг положил на жаровню, стоявшую перед ним на полу, травы, которые должен был сжечь. Потом бросил туда же щепотку той земли, которую Сан почти целую жизнь назад отдал Криссу. Потом Сан увидел, как губы мага зашевелились, и прислушался к его словам. Заклинание было из числа запрещенных: Сан понял это по расположению ударений в словах. Его тело задрожало от магической силы формулы. Это было знакомое ощущение: Сан раньше сам занимался такой магией.

Потом тьма поглотила все вокруг Сана – орудия пытки, стены, Крисса с его безумной мечтой и, кажется, даже мага.

Постепенно в этой тьме стала вырисовываться фигура. Ее очертания были расплывчаты, но Сан уже знал, кто перед ним. На его глазах выступили слезы. Сан сердито смахнул их рукой: пусть не мешают видеть! Он не хотел потерять ни мгновения этой встречи, потому что знал: она будет короткой.

И вот среди темноты возникла приземистая фигура его учителя: коренастое туловище, волосы, заплетенные во множество косичек, борода и даже трубка. Идо был точно таким, как в день своей смерти. На месте левого глаза был длинный беловатый шрам.

Пятьдесят лет Сан делал лишь одно – заставлял себя вспоминать каждую мелкую подробность лица и голоса Идо. Одна мысль о том, что он может забыть своего учителя, приводила Сана в ужас. День за днем боль от того, что Идо нет рядом, жгла Сану грудь. Шло время, но эта боль не слабела, а, наоборот, становилась сильней. И наконец, Сан почувствовал, что не может жить без Идо и должен сделать что-нибудь, чтобы вернуть его в мир живых.

Сан протянул к своему учителю руку, но тот не шевельнулся. Расплывчатая фигура Идо вздрагивала в воздухе, его лицо не выражало никаких чувств.

– Прости меня, Идо! Прости! – изо всех сил крикнул Сан.

Лицо гнома едва заметно задрожало.

– Сан? – еле слышно произнес он. Было похоже, что его голос доносится из неизмеримой дали.

– Да, Идо, это я! – отозвался Сан и подался вперед.

Призрак гнома тут же исчез, тьма рассеялась, и глаза Сана обжег свет. Он снова увидел перед собой орудия пыток.

– Нет, будьте вы прокляты! Нет! Еще секунду! – закричал он, упал на землю, закрыл лицо руками и заплакал, словно ребенок, не замечая ничего вокруг и не сдерживая слезы. – Я не хотел, чтобы ты умер… Я не хотел тебя убить, – повторял он нараспев, монотонно и скорбно.

Крисс смотрел на своего союзника и гордо улыбался: теперь настал час его торжества.

– Ты получил то, чего хотел. Теперь ты сделаешь то, о чем я тебя просил? Будешь мне верен?

Сан продолжал плакать и раз за разом повторять все те же слова.

Наконец, Крисс наклонился к нему и окликнул:

– Ответь же мне!

Сан кивнул. Он все еще закрывал лицо ладонями.

Тогда король выпрямился и повернулся, чтобы уйти. Маг ушел вместе с ним. Сан остался один в центре комнаты и все еще плакал.