Лес Рук и Зубов 14 страница

– Нет, это единственная.

На лице Джеда вновь вспыхивает раздражение.

– Да откуда ты знаешь, Мэри?! – кричит он. От досады мускулы его лица и шеи напрягаются до предела.

Я всплескиваю руками и тоже кричу:

– Потому что я разгадала код! Эти ворота – первые! Потому что никто не поставил бы здесь ворота без веской на то причины!

– Да мы даже не знаем, кто их поставил! Почему ты так доверяешь этим людям? Настроили тут лабиринтов… Если б нам действительно хотели показать что-то важное, то провели бы туда прямую дорогу, разве нет?

– Джед, я только знаю…

– Ничего ты не знаешь! Ты заставила нас поверить тебе на слово и пойти той тропой! И куда мы вышли?

– Вера тут ни при чем, я искала нужные знаки на воротах и знала, куда иду. Тропа привела нас в деревню Габриэль!

– Она привела нас в ловушку, Мэри.

– А у нас был другой выбор?! – Я тяжело дышу, ладони стиснуты в кулаки. – И вообще, какое тебе дело, выйду я за ворота или нет?! – Мой вопрос явно сбивает его с толку. – Когда мама умерла, ты выгнал меня из дома!

Он делает шаг назад и ссутуливается. Долго смотрит в Лес. Секунду-другую мы молча слушаем грохот дождя.

– Просто у меня больше никого не осталось, – наконец выдавливает Джед.

 

 

XXXIV

 

– Мэри, пойдем к остальным! – Джед машет руками, с его пальцев летят брызги воды. – Ливень затушит пожар, мы вернемся к последней развилке и пойдем в другую сторону. Большинство Нечестивых наверняка сгорели в лесном пожаре. У нас есть оружие, мы прорвемся!

Его глаза горят искренней надеждой.

– Мы найдем другую деревню, где люди живы и здоровы. Начнем новую жизнь. Я бы очень этого хотел… – Последние слова Джед произносит настолько тихо, что я с трудом их различаю в реве дождя. – Мэри, ну почему тебе так дороги эти детские мечты? Что даст тебе океан, чего не дадим мы?

Я невольно задаюсь тем же вопросом. Да, вероятно, мои мечты об океане – всего лишь глупая детская причуда. Разве может быть на свете место без Нечестивых? Разве может быть за пределами Леса настоящий живой мир?

Я уже всерьез подумываю развернуться и пойти обратно по извилистой тропе. Не зная даже, куда и зачем мы идем.

– Подожди хотя бы до утра, – ласково уговаривает меня Джед, почувствовав, что я засомневалась. Он берет меня за руку и тянет обратно. Где-то в глубине души я хочу сдаться…

Но потом слышу стон и знакомый хруст ломающихся костей: Нечестивые суют пальцы сквозь звенья забора.

– Завтра будет слишком поздно, – говорю я Джеду, выдергивая руку. – Завтра нас окружат Нечестивые. Они не дадут мне выйти за ворота.

Джед показывает рукой на забор.

– Они и так нас окружили! Ты хочешь туда?

– Дождь отбил им нюх. Если идти, то только сейчас.

Мои ноги уже начинают трястись от ужаса, и я ставлю одну руку на бедро, надеясь, что Джед не заметит, как дрожит топор в моей свободной руке. Наверняка он думает, что мне не хватит духу выйти за ворота. Что в последний момент я сдамся, растеряю всю решимость и убегу обратно.

– Мэри, ничего не выйдет. Мы с Бет пытались, но дождь нам не помог.

– На вас напала Габриэль, – возражаю я. – А Габриэль больше нет. – Я вспоминаю ее иссохшее обессиленное тело. Обрела ли она покой? Или до сих пор жива и смотрит в небо, не в силах пошевелиться?

Джед по-прежнему качает головой, но я расправляю плечи, вскидываю подбородок и кладу руку на щеколду, не позволяя себе закрыть глаза.

– Я пообещала Трэвису, что не потеряю надежды, – говорю я брату. – Не удовольствуюсь тихой спокойной жизнью. Не поступлюсь ради нее своими мечтами.

– Чего будут стоить твои мечты, если ты умрешь? – тихо спрашивает Джед.

В ответ я отодвигаю щеколду и выскальзываю за ворота. Джед кричит, пытаясь меня остановить, но я уверенно иду дальше.

Итак, я в Лесу Рук и Зубов. Никаких заборов вокруг нет. Нечестивых тоже – по крайней мере, я их не слышу и не вижу.

Впервые в жизни я оказываюсь по другую сторону забора.

Я бегу, размахивая руками и крепко стискивая топор. Вокруг бушует гроза: трещат деревья, ветки мечутся туда-сюда на порывистом ветру. Даже если бы вокруг были Нечестивые, я бы их не услышала. Сквозь сияющий мрак я смотрю себе под ноги – только бы не споткнуться, только бы не упасть. Это сделает меня слабой. Это сделает меня добычей.

Лишь через пятьдесят шагов я позволяю себе перевести дух и впускаю в сердце надежду. У меня получается! Но тут треск и хруст веток вокруг становится еще громче, и до меня доходит: Нечестивые чуют меня даже через воду и грязь. Из-за разбитого колена. Я с ужасом вспоминаю падение и острую боль в ноге.

Они идут на запах моей крови, который сочится в ночь сквозь струи дождя. Я слышу их стоны. Эхо их стонов. Внутренний голос приказывает мне бежать обратно, пока не поздно. Бежать к воротам. Выбрать жизнь с Гарри и вернуться в нашу деревню.

Но я бросаюсь вперед. Влажный воздух обжигает легкие. Мышцы ног тоже горят, и я уже чувствую, что силы мои на исходе. Многодневный голод и упорное бегство от пожара дают о себе знать.

Я теряю бдительность, начинаю размахивать руками, едва не роняю топор. Чьи-то переломанные пальцы хватают меня за запястье, но я с криком выдираю руку. Куда ни посмотри, со всех сторон на меня идут Нечестивые.

Я окружена.

Не паниковать, только не паниковать! Обеими руками я стискиваю топор и начинаю размахивать им из стороны в сторону, постепенно продвигаясь вперед. Вокруг падают куски разрубленной плоти, хруст гнилых костей мешается с ревом дождя и хлюпаньем грязи под моими ногами.

Но этого недостаточно.

Я спотыкаюсь. Чьи-то руки хватают меня за щиколотки. Я перекатываюсь на спину и замахиваюсь топором – мышцы рук вопят от боли и напряжения. Я пытаюсь упереться ногами в мокрую землю и оттолкнуться. Они всюду, всюду…

Меня засасывает в жижу из прелых листьев, мертвых рук и грязи. Я больше не могу сопротивляться. Я проиграла. Лес и неизбежность наконец-то победили.

Внезапно до меня доносятся крики – не испуганные, но яростные. Мужской голос приказывает мне бежать, и Нечестивые куда-то пропадают. Крепкая рука хватает меня за шкирку и рывком поднимает на ноги.

Это Джед, и он вооружен острым мечом.

Вдруг откуда-то пробивается новый звук: бегущей воды.

– Сюда!

Я тяну Джеда за собой, и мы бросаемся в сторону нового звука. Земля резко уходит у нас из-под ног, и мы, вцепившись друг в друга, катимся вниз по крутому склону. Я роняю топор и пытаюсь обеими руками остановить падение, барахтаясь в жидкой грязи. Я впиваюсь в нее пальцами, коленями и локтями: ветки втыкаются мне в бока, камни сдирают кожу на ногах, ежевика царапает лицо. Но в конце концов я замираю на месте.

Жадно глотаю воздух, давясь дождем. Тело посылает несчетные сигналы об острой боли.

Мне хочется просто полежать и прислушаться к своему телу, понять, насколько серьезны мои травмы. Но потом я слышу стоны Нечестивых, а где-то совсем рядом – рев бегущей воды, и с трудом встаю на колени.

Поднимаю глаза и вижу на вершине холма орду Нечестивых: спотыкаясь и падая, они идут за нами. Скользят по грязи с распростертыми руками и разинутыми ртами.

В этом месиве невозможно найти Джеда. Я начинаю в ужасе орать его имя.

Наконец я различаю его в толпе. Он встает и смотрит прямо на меня, но в этот самый миг крупный Нечестивый слетает с горки и сшибает его с ног.

Джед взлетает в воздух и тяжело падает на спину. Я бросаюсь к нему. Нечестивый начинает подниматься, а я скольжу и застреваю в грязи. Топора нигде не видно, поэтому я хватаю с земли толстый сук и начинаю отбиваться им от Нечестивых.

– Джед! – ору я. – Джед, я иду, держись!

Глаза застилает пелена бесполезных слез: я пытаюсь вытереть их тыльной стороной ладони, но только измазываю ресницы грязью.

Джед не шевелится. Нечестивый подбирается все ближе. Вот он уже навис над Джедом, и я ору во всю глотку, пытаясь привлечь его внимание и помешать ему укусить моего брата.

Когда мертвец уже опускает голову, я со всей силы швыряю в него толстый сук и попадаю прямо в лоб. Нечестивый наконец поднимает глаза. Получилось! Я его отвлекла!

Но в этот самый миг мерзкая тварь с животным рыком приникает к Джеду.

Я спотыкаюсь и падаю на колено – то самое, разбитое. Все тело пронзает резкая боль.

Чья-то рука хочет ухватить меня за шкирку, но я разворачиваюсь и со всей силы бью Нечестивую в лицо. Она отшатывается. Тут я понимаю, что споткнулась не на ровном месте, а о косу Джеда.

Я хватаю гладкую деревянную рукоять и вспоминаю, как этой самой косой убила Трэвиса. Замахиваюсь и сшибаю с ног Нечестивую, затем подлетаю к Джеду и разрубаю напавшего на него мертвеца.

Всюду кровь, и я не могу понять, укусил он моего брата или нет. После падения порезы и царапины почти сплошь покрывают нашу кожу. Джед все еще лежит без сознания, однако его грудь вздымается и опадает – он жив!

Дергаю его за плечо, пытаясь разбудить. В эту секунду к нам устремляются два Нечестивых ребенка. Я оставляю Джеда и иду им навстречу с поднятой косой. Живые мертвецы неуклюжи, неосмотрительны и совершенно не умеют драться. Их преимущество – только численное. Поэтому, когда на меня набрасывается два ребенка, я легко разрубаю косой их маленькие головы: дети опадают на землю двумя грудами лохмотьев и иссохшей плоти.

– Вставай, Джед! – ору я, возвращаясь к брату и дергая его за руки. – Надо бежать!

Он открывает глаза, однако подняться не может. Двигается он медленно и неуклюже. Я тяну его за руки, но помочь толком не могу, потому что сама то и дело поскальзываюсь в грязи.

На нас вновь устремляются Нечестивые, и я вынуждена опять покинуть Джеда. Они идут нескончаемым потоком. Я поднимаю голову и вижу все новых мертвецов, летящих к нам с горки.

Сомнений быть не может: сейчас я умру. Я совершила роковую ошибку, выбрав этот путь. Ворота оказались просто воротами в Лес – и больше ничем.

Нас обступают Нечестивые. Их слишком много, и мне никогда с ними не справиться.

 

 

XXXV

 

Меня хватают за талию, и я уже замахиваюсь косой, но успеваю вовремя остановиться: лезвие замирает у самого горла Джеда. Он стоит, сгорбившись, и показывает рукой в противоположную от холма сторону.

– Туда!

Я оглядываюсь: к нам приближается толпа Нечестивых. В темноте толком не разглядеть, сколько их, но с такой ордой нам точно не справиться.

– Там река, – выдавливает Джед, морщась от боли. – Можно укрыться.

Я киваю. Он устремляется в нужную сторону, хромая и кое-как переставляя ноги. Я бегу рядом, пытаясь его поддерживать, но сама постоянно скольжу и спотыкаюсь.

В ушах стоит рев воды. Джед в конце концов останавливается и начинает с опаской водить ногой перед собой.

– Быстрее, – говорю я. – Они близко.

Джед поднимает руку, и я замолкаю.

– Здесь.

Я уже хочу обойти его и посмотреть, что там, но Джед вовремя дергает меня на себя: ровно в тот миг, когда моя правая нога соскальзывает в пропасть.

Он встает на колени, и я следую его примеру. Мы продвигаемся чуть вперед, и я уже сама нащупываю впереди пустоту. Под нами ущелье, прорезанное в земле рекой. Выше по течению я вижу огромный водопад. Ливень кормит и без того бурную реку, так что вокруг стоит жуткий грохот. Внизу блестят волны, вода жадно ревет, беснуется и пенится.

Даже смотреть на нее страшно. Я впиваюсь пальцами в размокшую землю. Джед свешивает одну ногу с обрыва.

Я хватаю его за руку.

– Ты что?! – Мой голос срывается от страха и напряжения.

– Прыгать отсюда нельзя, – объясняет Джед. – Внизу могут быть скалы, а в такой темноте их не разглядеть. Придется спускаться.

Я уже качаю головой.

– Склон слишком скользкий, ничего не выйдет!

Джед берет мою руку и подносит к чему-то твердому и мокрому.

– Корни, – говорит он. – Держись за них, как за канат. На камни ступай осторожно, дождь мог размыть землю.

Я все еще медлю. С косой спуститься я точно не смогу, но и расставаться с ней боязно…

А потом на нас набрасывается толпа Нечестивых, и Джед в последнюю секунду успевает стащить меня вниз. Пытаясь за что-нибудь ухватиться, я роняю косу в черную пропасть.

Сверху сыплются Нечестивые, едва не увлекая нас за собой в ревущую реку.

– Держись! – вопит Джед.

Поток живых мертвецов не прекращается: они катятся мимо, норовя схватить и утащить за собой. Я осторожно спускаюсь дальше, пока не оказываюсь под крошечным выступом, который укрывает меня от падающих тел.

Я не слышу, как они падают в реку, но вниз смотреть даже не думаю.

Джед тоже встает под выступ, и мы вжимаемся в земляную стену, хватаясь за корни и сорняки.

Дождь по-прежнему хлещет, как из ведра, гром мешается с ревом реки и эхом отдается вокруг. Когда вспыхивает молния, я вижу барахтающихся в реке Нечестивых.

Только тут я замечаю, что Джед пытается мне что-то сказать.

– …меня, Мэри.

– Что?!

– Я сказал «Прости меня»!

– Зачем ты вышел за ворота?!

– Я все-таки твой старший брат! – с улыбкой отвечает Джед и смеется. – И мне тоже хотелось поверить в лучшее.

Я невольно улыбаюсь. Ничего себе, «лучшее»! Торчим на грязном утесе, вокруг бушует гроза, а вместе с потоками дождя на нас летят Нечестивые.

Зато мы вдвоем, совсем как в детстве, когда еще не было ни Бет, ни Гарри, ни Трэвиса… Когда папа и мама были живы.

– Спасибо, – говорю я.

Он хочет ответить, но тут сверху на него падает Нечестивый и увлекает за собой в черное бурлящее ничто.

– Джед!!! – воплю я во всю глотку.

Без конца вторя его имя, хватаясь за что попало и поскальзываясь, я начинаю спускаться дальше.

Вода уже совсем близко. Она кишит ветвями деревьев и телами Нечестивых. Всюду белая пена и брызги. Никакого порядка, сплошной хаос.

То и дело из-под воды выныривает чья-нибудь голова, однако лиц не разглядеть. Руки сучат в воздухе, но чьи это руки – Джеда или Нечестивых? Сверху в воду продолжают падать мертвецы.

Местами течение невероятно быстрое. Я начинаю осторожно спускаться вдоль берега, надеясь, что Джед смог за что-нибудь зацепиться и выбрался на сушу.

Ночь постепенно сходит на нет, и мои поиски становятся все отчаянней. Я нахожу упавшее через реку дерево и медленно ползу по нему, прижимаясь бедрами к шершавой коре. По спине хлещет дождь, со всех сторон то и дело налетают порывы ветра, заставляя меня цепляться за ствол руками и ногами.

Очутившись над водой, я разглядываю лица плывущих по реке. Тут поперек узкой части ущелья встает огромное бревно, и меня начинает захлестывать волнами.

Я ползу обратно, сосредоточив все внимание на движении и оттого не замечая, как из-под воды вырывается рука. Хватает меня. Стаскивает в воду. Увлекает на дно.

Я барахтаюсь и кручусь под водой, как вдруг кто-то дергает меня за волосы. Выныриваю на поверхность. Поначалу мне кажется, что мой спаситель – Джед, что это он вытащил меня из-под воды.

Но потом я вижу лицо, вижу голод, вижу оскаленные зубы. Со всех сил отталкиваю Нечестивого. Стремительное течение несет меня дальше, точно щепку. В небе вспыхивает молния, ясно освещая все вокруг.

Я вижу реку, кишащую телами.

А потом – ничего.

 

***

 

Во сне я попадаю на ту поляну посреди Леса, куда сестра Табита отвела меня подземным коридором. В Лесу стоит тишина. Ни жужжания комаров, ни пения птиц, и я совершенно одна. Вдруг мир вокруг начинает рушиться, и сквозь грохот пробивается крик моей Возвратившейся матери. Из Леса на меня идут Нечестивые, все в красных жилетах, все быстрые и ловкие. Среди них моя мать, Джед, Гарри и Джейкоб. Вновь и вновь и вновь я вижу вокруг знакомые лица, искаженные животным голодом.

В груди поднимается волна паники, но тут я вспоминаю про забор. За ним мне ничего не грозит. Я пытаюсь нащупать руками люк, но его нет. Земля подо мной совершенно гладкая, даже веток нет, которыми можно было бы отбиваться от мертвецов. Они колотят забор, тянут его на себя, раскачивают. В ушах стоят жуткие стоны.

Все они вторят мое имя. «Мэри… Мэри… Мэри…» – как напев, как молитва. По подбородкам струится кровь. И в каждом Нечестивом я узнаю мать, Гарри, Джеда, Кэсс или Джейкоба.

Они тянут ко мне руки с согнутыми пальцами. Их упреки сыплются, точно удары, точно порывы ураганного ветра. А потом забор исчезает. Между мной и Нечестивыми ничего нет. Они ползут ко мне. Ползут как Габриэль, когда я видела ее последний раз. Надежда лишь на то, что их силы иссякнут прежде, чем они до меня доберутся. Но вот они уже цепляются за ноги, тянут вниз… Я окружена… Не продохнуть.

Такое чувство, что все они хотят заползти внутрь меня.

Их не остановить, они все прибывают, прибывают, и я тону.

 

 

XXXVI

 

Просыпаюсь от пения ветра в ветвях деревьев. Я лежу на спине, в ногах плещется вода. Земля подо мной какая-то странная… напитанная водой, мягкая, ровная.

Я пытаюсь открыть глаза, но их слепит яркое солнце: острые кинжалы боли мгновенно пронзают голову. Все тело болит, из груди вырывается мучительный стон.

Несколько секунд я просто лежу. Дышу, вспоминаю сон, тону в чувстве вины за то, что потеряла Джеда. Я хочу свернуться в комок и рвать на себе волосы, но мышцы так ноют, что какое-то время я позволяю воде щекотать мои ноги, солнцу – греть щеки, а телу понемногу избавляться от боли. Шелест ветвей успокаивает, и меня снова начинает клонить ко сну. Я бы с радостью забыла о Лесе, Джеде, Нечестивых и своей мечте.

Но тут сквозь шорох ветра до меня доносится звук лопаты, вонзающейся в мягкую землю и корни.

Знакомый приятный звук. Я невольно улыбаюсь, вспоминая время уборки урожая. И весеннюю пору, когда все жители деревни радовались первому солнечному теплу. Звук постепенно приближается, его монотонный ритм сливается с пением ветра, превращаясь в нежную колыбельную.

На мое лицо падает тень. Я открываю глаза и вижу человека, который стоит надо мной с занесенной лопатой.

Инстинктивно откатываюсь в сторону. Острие лопаты вонзается в песок.

Человек слегка пошатывается, теряя равновесие: лопата уходит очень глубоко.

Я вскакиваю на колени и, пока он пытается выдернуть из песка свое оружие, поднимаю руки.

– Стойте, стойте! – кричу я.

Он замирает на месте. Его хватка чуть ослабевает, и он окидывает меня любопытным взглядом.

– Так ты… живая!

– Еще немного – и умерла бы, – говорю я, косясь на его лопату и потихоньку отползая в сторону.

Вдруг краем глаза я замечаю какое-то движение: прямо на незнакомца бежит Нечестивая с всклокоченными волосами.

– Берегись! – кричу я.

Он разворачивается и отточенным движением срубает Нечестивой голову. Та медленно оседает на землю.

Незнакомец снова поворачивается ко мне и начинает что-то говорить, однако я его не слышу: перед глазами все плывет, голова идет кругом. От полоски песка, на которой мы стоим, до самого горизонта тянется огромный водный простор.

– Океан, – шепчу я. И вдруг со всей ясностью вспоминаю минувшую ночь. – Джед!

Шатаясь, я встаю и начинаю носиться по берегу, осматривая тела – в основном обезглавленные. Незнакомец успел хорошо поработать лопатой.

– Что ты ищешь? – кричит он.

– Брата! Он был со мной, а теперь…

Пляж усыпан сотнями трупов, и я уже хочу перевернуть тело одного мужчины, чтобы взглянуть на его лицо, когда незнакомец хватает меня за руку и оттаскивает прочь.

– Эй, полегче! Ты что творишь? Я еще не всех Немых обезвредил!

Он отталкивает меня в сторону и переворачивает тело лопатой. Я закрываю глаза руками, а потом смотрю на труп сквозь пальцы. Нет, это не Джед.

Мы поступаем точно так же со всеми остальными телами на пляже. Джеда я так и не нахожу.

– Берег длинный, – наконец говорит незнакомец. – Его могло прибить где-нибудь в другом месте. Эту бухту покидать опасно, но, если хочешь, я тебя провожу. А может, твоего брата попозже вынесет. После таких гроз обычно несколько дней всякую дрянь к берегу прибивает.

Я подхожу к краю воды, он идет следом.

– Почему ты называешь их Немыми?

Мой вопрос как будто застает его врасплох. Он даже немного краснеет.

– Да вроде подходящее название, – бормочет он растерянно и пожимает плечами. – Это перевод словечка «mudo», которое в ходу у пиратов.

– Где мы?

Я не свожу глаз с линии горизонта, где небо встречается с водой.

– У этого пляжа нет названия. Может, до Возврата и было, а сейчас нет.

Я закапываю ноги в песок. Накатывает очередная волна, и мои ноги погружаются еще глубже. Царапины и порезы сразу начинает щипать от соли.

– Я никогда не видела океан, – говорю я. Что, интересно, сказал бы Джед, увидь он столько воды разом? А Трэвис? Гордился бы он мною? Все-таки я выжила.

Падаю на колени. Незнакомец испуганно подскакивает на месте, а потом садится рядом на корточки, и мы вместе смотрим на воду, мерцающую в свете заходящего солнца.

– Странная была буря, – говорит он. – Обычно после таких гроз река выбрасывает в океан ветки да всякий мусор – разве что воду взмутит немного. А столько Немых я еще никогда не видел.

Мне нравится его голос. Низкий и приятный, он напоминает голос Трэвиса; я вспоминаю, как слова легко и звучно срывались с его губ.

– Я живу вон на том маяке, – говорит незнакомец, показывая на вершину холма, где стоит высокая белая башня в черную полоску. – Моя работа – после бури отрубать головы всем Немым, которых выносит из леса. Чтобы они, чего доброго, не забрались в город.

Я оглядываюсь по сторонам. Песок вокруг усыпан неподвижными трупами.

– Такое месиво… Кто же все это уберет?

Он пожимает плечами.

– Прилив. Волны унесут их обратно в море. Часов через шесть никто и не поймет, что здесь кроме песка и воды что-то было. Пляж как пляж, ничего особенного.

– Но потом на берег вынесет новых. А потом еще и еще.

Он пожимает плечами.

– Такова жизнь. Иной раз просыпаешься утром, а пляж чистый – и тогда невольно забываешь, что нас окружает. А иногда вот такие дела творятся. Никому не ведомо, что принесет прилив.

Незнакомец меняет позу.

– Но я на жизнь не жалуюсь.

Я подаюсь вперед и окунаю пальцы в воду.

– А там безопасно? В воде?

Он снова пожимает плечами.

– Более-менее. Сейчас отлив, новых Немых можно пока не ждать.

Я плавно вхожу в воду и, борясь с волнами, иду дальше. Наконец мои ноги отрываются от дна.

Незнакомец стоит на берегу и молча смотрит, воткнув лопату в песок и сложив руки на черенке. Ждет моего возвращения.

Я ложусь на спину и качаюсь на волнах. Касаюсь пальцами губ и слизываю соль.

Несколько минут я просто лежу на воде, плавно поднимаясь и опускаясь. Смотрю на небо, облака, солнце, снующих высоко в воздухе птиц. Я жду, что на меня наконец снизойдет душевный покой, но могу думать лишь о Трэвисе, Гарри, Кэсс и Джейкобе. О навеки утраченном. Стыд и раскаяние мешают вспоминать, как Джед бросился мне на помощь, как умер, спасая мою жизнь. И все же где-то в глубине души я верю, что он бы мной гордился. Что он прекрасно понимал все риски, когда отправился за мной в Лес.

Теперь у меня есть долг: я должна нести дальше его надежду.

Я поднимаю голову и замечаю, что меня отнесло довольно далеко в сторону. Борясь с отливом, я выхожу на берег и иду обратно к незнакомцу. Руки и ноги после воды кажутся свинцовыми. Когда я подхожу, он улыбается, и я невольно улыбаюсь в ответ.

– Можно спросить, откуда ты? – спрашивает незнакомец. Несколько секунд мы смотрим, как волны разбиваются о берег.

– Из Леса, – отвечаю я. – Из Леса Рук и Зубов.

Он удивленно косится на меня.

– Я всегда гадал, есть ли там жизнь. Но название это слышу впервые. Довольно меткое, впрочем.

– Есть ли там жизнь?.. В каком смысле?

– Ну, я вырос здесь, на краю леса. Мне с детства говорили, что за рекой, за теми заборами нет ни единой живой души. Поэтому давным-давно, еще когда мой дедушка был маленький, люди убрали все огороженные тропы, что вели из леса в город. А то дети часто забредали по ним в глушь и пропадали. Мост над водопадом сохранился, но он заканчивается воротами, за которыми ничего нет.

Я вспоминаю ворота. Из-за грозы мы не услышали рев водопада, а темнота стояла такая, что дальше своего носа ничего не разглядишь. Мы думали только о Нечестивых и побеге. Я вздрагиваю при мысли о том, как близко мы были к цели, но мокрая скользкая темнота сбила нас с пути.

– Народ не очень-то любит про это говорить, – продолжает незнакомец, заслоняя глаза рукой и осматривая мир вокруг нас.

– Немудрено.

Я думаю о Кэсс, Гарри и Джейкобе. Должен быть какой-то способ вытащить их из Леса Рук и Зубов. Я вспоминаю Аргуса: как он сладко спал и видел сны о счастливых временах, дергая задними лапами, а по утрам бил хвостом и глядел на нас преданно, навострив одно ухо. Я думаю о Джеде и его последней улыбке. Как светились его глаза, когда он говорил о лучшем будущем.

Потом я вспоминаю, как Трэвис прижал меня к себе и рассказал о надежде. Его голос тихим эхом звенит в голове. Стоит ли мне нести бремя этих воспоминаний? Какой цели они служат?

Океан уже подбирается к Нечестивым на берегу и затягивает их обратно в воду, а я стою и смотрю, как пустеет пляж. Потом мой новый знакомый берет меня за руку и ведет к маяку.

 

ОТ АВТОРА

 

Говорят, что писательское ремесло делает из людей одиночек. Мне феноменально повезло: я нашла чудесную поддержку и друзей, пока писала эту книгу, и глубоко признательна всем, кто подбадривал меня, давал советы и выслушивал мои пространные рассуждения.

Особую благодарность я должна выразить своему агенту, чуткому, заботливому и уморительному Джиму Маккарти: за то, что решил дать мне шанс и выбрал мою рукопись из вороха прочих. Огромное спасибо моему гениальному редактору, Кристе Марино, чьи энтузиазм и любовь к своему делу не устают меня поражать. Я благодарна фантастической команде «Делакорте-пресс», которые трудятся не покладая рук над каждой мельчайшей деталью; Викки Шитсли и Джонатану Баркату за их взгляд со стороны, Беверли Горовитц, Орли Генри и Колину Феллингему за все то время, что они уделили моей Мэри.

Благодарю Диану Петерфройнд и Эрику Ридли за чудесную критику, энтузиазм и вдохновение. Спасибо семье Дэвисов – они всегда относились с пониманием к моим мечтам и фантазиям, а Джейсон Дэвис и ДжиПи с их богатыми познаниями в области биологии и паразитологии помогли мне создать правдоподобный и выверенный мир.

Я очень горжусь своими родными, которые оказали мне неоценимую помощь и поддержку. Не знаю, какими словами выразить признательность моей маме, Бобби Кидд, – она всегда верила, что однажды купит в книжном магазине мой роман; отцу, Тони Райану, любившему подолгу беседовать со мной о вымышленных мирах; и моим сестрам, Дженни Селл и Крис Уорник, которые горячо поддерживали меня на любом пути, какой бы я ни выбрала. Спасибо, я очень-очень вас люблю!

Наконец, спасибо Джону Парку Дэвису: именно он однажды повел меня на фильм про зомби, всю дорогу держал за руку и предупреждал о самых страшных моментах, а потом часами напролет вместе со мной рассуждал о том, как пережить нашествие живых мертвецов. Но больше всего я благодарна Джону за другое: именно он велел мне писать то, что я люблю, пусть даже это значит писать про зомби. Без тебя этой книги бы не было.