Конкретные приемы обсуждаются в разделе о технологическом прогнози­ровании в главе 3. 19 страница

²⁹ Fourastie'J. The Causes of Wealth. Glencoe (111.), 1960. Chap. 1. Особенно см.: р. 30-31.

 

ности иди городской панорамы. Именно это радикальное изме­нение восприятия отражено в искусстве, особенно в живо­писи³⁰.

ОЦЕНКА ЭКОНОМИЧЕСКИХ ИЗМЕНЕНИЙ

Развитие техники оказывает влияние прежде всего на экономи­ку, так как техника есть основа индустриального общества. Эко­номические новации и перемены непосредственно зависят от новой технологии. Тем не менее этот факт был осознан сравни­тельно недавно. Отцы-основоположники современной экономи­ческой науки были заняты преимущественно мрачными размыш­лениями, поскольку им казалось, что накопление капитала не может продолжаться бесконечно долго. Этот вывод базировался на трех посылках: законе уменьшающейся отдачи; мальтузиан­ском принципе (согласно которому увеличение реальной зара­ботной платы вело лишь к ускорению роста населения и “проеда­нию” этого увеличения) и, неявно, на представлении о неизмен­ном состоянии техники. Все это составляло основу экономичес­кой теории Д.Рикардо³¹. Она была развита Дж.Ст.Миллем в его концепции “the Stationary State”.

Даже К.Маркс, который в этом смысле был пострикардианцем, приходил к пессимистическому выводу. Хотя он значитель-

³⁰ Более подробное рассмотрение этого вопроса см. в: Bell D. The Disjunction of Culture and Social Structure // Holton G. (Ed.) Science and Culture. Boston, 1965. P. 236-251.

³¹ Д.Рикардо писал в “Принципах политической экономии и налогового обложения”: “Когда население испытывает нехватку средств существования, есть только два способа решения проблемы: либо сокращение численности на­селения, либо ускорение накопления капитала. В богатых странах, где все пло­дородные земли уже обрабатываются, второй способ является не очень целесо­образным и не очень желательным, поскольку результатом его применения бу­дет (если оно зайдет слишком далеко) превращение всех классов в равной мере в бедняков”. Цитировано по: Lave L.B. Technological Change: Its Conception and Measurement. Englewood Cliffs (NJ), 1966. P. 3. В предшествовавшем абзаце я также следовал формулировкам Л.Лэйва.

Рассмотрение Дж.Ст.Милдем вопроса о “стабильном государстве” представ­лено в его работе: Mill J.St. Principles of Political Economy. Toronto, 1965. Book IV. Chap. 6. P. 752-758.

 

но лучше, чем его современники, понял революционную роль тех­ники, К.Маркс считал, что главным следствием замены живого труда машинами будут централизация капитала за счет мелких предпринимателей, усиление эксплуатации труда (путем удлине­ния рабочего дня) со стороны отстающих в борьбе за выживание капиталистов и в конечном счете возникновение ряда кризисов, когда система достигнет предела своего развития. Рассуждая с точки зрения трудовой теории стоимости, К.Маркс считал, что рост “органического строения капитала” может привести только к падению средней нормы прибыли и дальнейшему обнищанию рабочих.

Однако этот пессимизм был развеян. Реальная заработная плата в последние 100 лет неуклонно возрастала; доход на душу населения в Соединенных Штатах с 1870 года увеличивался в среднем более чем на 2 процента ежегодно. Как могло случиться, что представители классической экономической науки так жес­токо ошиблись? Как пишет профессор Л.Лэйв: “Если бы Д.Ри­кардо спросили, возможен ли рост производительности, он, ве­роятно, ответил бы, что производительность будет повышаться,. если будут возрастать размеры капитала, в том числе и земли, в расчете на одного рабочего”³². Однако он не смог бы выразить этот эффект количественно. Стандартное отношение “капитал— выпуск” (известное как функция Кобба—Дугласа), которое обыч­но используется для ответа на этот вопрос, исходит из того, что каждые 3 процента роста капитала, при постоянном уровне ра­бочей силы, порождает рост производительности на 1 процент. В период с 1909 до 1949 год капиталовооруженность в расчете на один человеко-час в частном несельскохозяйственном секторе экономики США увеличилась на 31,5 процента. На этом основа­нии рост выпуска продукции в расчете на человека должен был составить около 10 процентов. Однако поразительный факт со­стоит в том, что за период, в течение которого капиталовложе­ния выросли на 31,5 процента, выпуск готовой продукции в рас­чете на человеко-час повысился не на 10, а на 104,6 процента. Произошло увеличение производительности, которое на 90 про­центов нельзя объяснить одним лишь ростом капиталовооружен­ности труда рабочего. Объяснение этому — простое по сути, но

³² Lave L.B. Technological Change. P. 3.

 

сложное в деталях и системе доказательств — было дано в став­шей ныне классической (иди, возможно, ее следует назвать нео­классической?) статье Роберта М.Солоу, и сводится оно к тех­нологическим изучениям³³. Сегодня мы знаем, что технология есть основа растущей производительности, а производительность ме­няет экономическую жизнь таким образом, какого ни один клас­сический экономист не мог себе представить.

Однако этот простой ответ требует сложного вопроса: что представляют собой технологические изменения? Можно сказать, что технический прогресс включает в себя совершенствование всех методов, которые повышают эффективность (т.е. улучшают использование) как старого, так и нового капитала. Но сюда вхо­дит множество факторов. Это может быть машина для прессова­ния блоков автомобильных двигателей, пришедшая на смену ста­рым ручным методам литья. Это может быть механическое при­способление, такое, например, как наклонная плоскость, позво­ляющая затаскивать наверх камни при строительстве пирамид. Это может быть простой хозяйственный метод, такой, как гру­бое разделение труда при изготовлении обуви или детальный ана­лиз процесса труда с точки зрения хронометража отдельных про­изводственных операций. Это может быть логическое исследова­ние, выраженное в оценке операций или математической форму­ле, такой, как линейное программирование, определяющее новые таблицы производства или графики очередности, по которым должны выполняться заказы. Совершенно ясно, что все эти раз­личные вещи несоизмеримы. Как же можем мы свести их под одну рубрику и попытаться измерить?

³³ Solow P.M.. Technical Change and the Aggregate Production Function // Review of Economics and Statistics. Vol. 39. August 1957. В своем анализе Р.Солоу исходит из условия, что техника является остаточным фактором, не учи­тывающимся в оценках капитала и рабочей силы. Однако экономисты предпо­читают оценивать все в показателях издержек и не любят признавать остаточ­ные факторы в качестве удовлетворительного объяснения. Соответственно Д.Иоргенсон и З.Гридичес попытались пересчитать данные по издержкам та­ким образом, чтобы показать, что затраты на капитал и рабочую силу могут полностью объяснить увеличение производительности. Они писали: “В объяс­нении экономического роста мы предлагаем в большей мере, чем это делалось прежде, полагаться на два столпа: живой и овеществленный капитал, каждый из которых поддерживает важную часть общей структуры капитала. Возможно, недалек тот день, когда экономисты смогут полностью убрать из своих расчетов интеллектуальные подпорки в виде идеи о технических изменениях” (Grihches Z., Jorgenson D.W. Sources of Measured Productivity Changes: Capital Input // American Economic Review. May 1966).

Если “правые” экономисты ставят под сомнение значение техники, то “ле­вые” считают, что схема Р.Солоу является слишком неоклассической и не уделяет достаточного внимания структурным факторам. В своем анализе производствен­ных функций Дж.Робинсон рассматривает капиталистический характер хозяй­ства скорее с позиций выбора технологических методов, чем общих условий рав­новесия. Эти вопросы освещены в: Hwcowt G.C. Some Cambridge Controversies in the Theory of Capital // The Journal of Economic Literature. Vol. VII. No. 2. June 1969.

 

Острота этой проблемы усугубляется тем, что нам приходит­ся постоянно слышать, что мы живем в эпоху “неуклонно уско­ряющихся темпов технических изменений”, которые порождают новые “взрывоопасные” социальные проблемы. Сейчас уже ник­то не может отрицать, что со времен второй мировой войны про­изошло немало технологических перемен: использование атом­ной энергии, создание ЭВМ и реактивных двигателей — лишь три наиболее впечатляющих примера появления новых продук­тов и процессов. Однако трудность публицистической (и поли­тической) аргументации при рассмотрении темпов технического прогресса состоит в том, что сам термин “темпы” подразумевает измерение, указывает на то, что происходящие сегодня техни­ческие изменения могут быть сопоставлены, скажем, с внедрени­ем парового двигателя, железной дороги, телефона, динамо-ма­шины и других подобных технических творений XIX столетия. Но каким образом можно сравнить изменения, вызванные от­крытием электричества, с переменами, принесенными использо­ванием атомной энергии? Сделать это невозможно. И то и дру­гое — “революционные” новшества. Методов адекватного срав­нения их эффекта не существует. Более того, одновременно про­исходят многие социальные изменения, и часто авторы свалива­ют их в общую кучу, рассматривая как составную часть идеи быстрых технологических перемен.

Вопрос о том, что же представляет собой та “революция ус­корения”, которая происходит в наше время, слишком широк и туманен. Очевидно, что она имеет технологическую составляю­щую, однако это и политическая революция в том смысле, что мы впервые видим включение широких масс в общественную жизнь, и этот процесс сопровождается пересмотром социальных, граж­данских и политических прав. Это также и социологическая ре­волюция, поскольку она предвещает крупный сдвиг в сознании и моральных устоях: в сексуальном поведении, понятии успеха, характере социальных связей, чувстве ответственности и т.п. Она представляет собой и культурную революцию, что уже было от­мечено выше. Очевидно, что не существует простого концепту­ального метода, позволяющего сгруппировать все эти различные аспекты воедино и найти для них общий измеритель. Если строго ограничить себя идеей “изменений”, то измерить их “темпы” невозможно. Какого либо сводного индекса не существует; каж­дый из элементов приходится рассматривать по отдельности.

Если ограничиться измерением технических параметров и поставить вопрос о темпах их изменений, необходимо прежде всего вернуться к той области, где выражаются их ценности (в первую очередь в денежном аспекте), т.е. к экономике.

Для экономиста техническое изменение есть изменение в “про­изводственной функции”³⁴. Последняя может быть определена как отношение между издержками и выпуском, показывающее в лю­бой момент времени максимальный уровень выпуска благ, кото­рый может быть достигнут на основе данного объема факторов производства. В простейшем случае факторами производства можно считать капитал и труд, и производственная функция по­кажет в этой ситуации наиболее эффективную комбинацию (оп­тимальные соотношения) факторов при заданных издержках³⁵.

³⁴ Приведенное здесь определение базируется на исследовании Э.Мэнсфил-да “Технологические изменения в технике: показатели измерения и распрост­ранение”, выполненном по заказу Национальной комиссии по технике, автома­тизации и экономическому прогрессу и опубликованному в приложении № I (Technology and the American Economy. Washington (D.C.), 1966) к докладу Комиссии.

³⁵ Р.Недьсон, М.Пек и Э.Калачек в своей интересной книге представляют менее обобщенную теорию производственной функции технического прогрес­са. Стремясь определить виды и величину вклада в исследования и разработки, необходимые для доведения конструкторской идеи до стадии работающей тех­ники, они утверждают, что объем требуемых ресурсов зависит от трех главных переменных: 1) искомых масштабов продвижения, по сравнению со сходными существующими продуктами; 2) характера и области использования продукта, особенно размера и сложности системы, и 3) наличия соответствующих зна­ний, позволяющих разработать требуемую новую технику, а также наличия материалов и компонентов, с которыми могли бы работать создатели техники (см.: Nelson E.R., Peck M.J., Kalachek E.D. Technology, Economic Growth and I'nblic Policy. The Brookings Institution, Washington (D.C.), 1967. P. 23).

 

 

Рост реальных доходов в расчете на человеко-час зависит как от относительного роста капитала, так и от более эффективного использования ресурсов. Согласно классической экономической теории, повышение уровня реальных доходов вызывается ростом основного капитала. Однако реальная заработная плата может увеличиться и в результате повышательного движения производ­ственной функции благодаря исследованиям, приводящим к луч­шей комбинации ресурсов, применению новых методов и т.п. Фактически мы сегодня исходим из того, что технические изме­нения являются более эффективным фактором повышения ре­альной заработной платы, чем объем основного капитала. Напри­мер, Р.Солоу в вышеупомянутой статье 1957 года предложил по­нятие “совокупная производственная функция” (подвергшееся критике за положения об однородности и большой эластичности замены труда капиталом и капитала капиталом), которое должно было отделить рост продуктивности, вызванный ростом капитала, от ее повышения вследствие технологических изменений. Он при­шел к выводу, что в течение периода с 1909 по 1949 год рост ос­новного капитала обеспечивал примерно 12,5 процента роста про­изводительности, а изменения в технике — 88 процентов³⁶.

В более широком смысле мы должны перейти от производ­ственных функций к измерению производительности, рассчитан­ной по последовательным временным сериям. Условно можно исходить из того, что совокупным измерением технологических сдвигов служит ежегодное изменение объема выпуска в расчете на человеко-час, иди то, что экономисты называют частным ин­дексом производительности. Он рассчитывается путем деления рыночной стоимости товаров и услуг, произведенных в течение данного года (в экономике в целом или в определенной отрас­ли), на количество человеко-часов, затраченных на их производ­ство. Рассчитанная таким путем производительность никоим об­разом не показывает, за счет чего возросла эффективность: в силу

³⁶ Пересчет модели Р.Солоу позволил обнаружить некоторые ошибки, и доля ““питала в увеличении производительности более точно может быть определе­на не в 12,5, а 19 процентов (см.: Lave L.B. Technological Change. P. 34).

 

использования ли новых машин, более квалифицированной рабо­чей силы иди даже интенсификации труда. Тем не менее, если требуется ответить на вопрос, имело ли место в последние годы резкое ускорение технического прогресса, этот метод является единственным удовлетворительным способом его измерения.

В наиболее всеобъемлющем исследовании производительнос­ти труда за последние годы, выполненном Дж.У.Кендриком³⁷, приводится следующий ряд выводов. В период с 1889 по 1957 год реальный ежегодный прирост национального продукта США, в расчете на человеко-час, составлял в среднем 2—2,5 процента. Эти показатели распределяются во времени очень неравномер­но вследствие быстрого роста, начиная с первых десятилетий XX века, реальной почасовой заработной платы и сокращения продолжительности рабочего дня на 20—30 процентов. После \ первой мировой войны, согласно Дж.У.Кендрику, имело место \ изменение тенденции. В период 1889—1919 годов выпуск в рас­чете на человеко-час рос со средним темпом 1,6 процента в год, а в период 1920—1957 годов — 2,3 процента. Причины такого роста неясны. Дж.У.Кендрик полагает, что ими были распрост­ранение научной информации, увеличение числа лиц с высшим образованием и учеными степенями на административных дол­жностях в бизнесе, расширение производственных исследова­ний и разработок, а также изменения в иммиграционной поли­тике. Сходная 'картина возникает и в том случае, если для рас­четов используется и “совокупный” индекс производительнос­ти. Этот последний, разработанный Е.Домаром, учитывает из­менения, связанные с вкладом как труда, так и капитала, а не одного только труда. Используя его, Дж.У.Кендрик подсчитал, что в период 1889—1957 годов общая производительность для всей национальной экономики США возрастала на 1,7 процен­та, а в период после первой мировой войны — на 2,1 процента в годовом исчислении.

В рамках таких оценок обычно предполагается, что измене­ния в технике носят в основном “организационный” характер, т.е. технический прогресс состоит в применении более совершен­ных методов, позволяющих повысить эффективность как старо-

³⁷ См.: Kendrick J. Productivity Trends in the United States. National Bureau of Economic Research and Princeton University Press, Princeton (NJ), 1961.

 

го, так и нового капитала. Если попытаться измерить тот аспект перемен, который вызывается непосредственно техническими средствами, а не просто организационными методами (такими, как использование анализа трудовых процессов, линейного про­граммирования и т.п.), следует исходить из того, что эти изме­нения, прежде чем быть использованы, должны быть воплощены в основном капитале. Например, внедрение станов непрерывно­го широкополосного проката в сталелитейной промышленности и дизельных локомотивов в железнодорожном транспорте потре­бовало крупных капиталовложений, и поэтому мы можем выде­лить долю производительности, порожденную их применением. В опубликованной в 1959 году работе, базирующейся на иссле­довании изменений, воплощенных в капитале, Р.Солоу делает вывод, что “темп” технического прогресса в частном секторе американской экономики в период 1919—1953 годов составлял 2,5 процента в год³⁸.

Большая часть аналитических и фактологических оценок от­носится к периоду в десять и более лет назад. Происходил ли рост в последующие годы? Неуклонно высокий уровень безрабо­тицы в начале 60-х (в среднем около 6 процентов) породил опа­сения, что ее причиной является быстрый рост автоматизации (что обязательно проявилось бы в ускорении темпов роста про­изводительности). Ряд экономистов предсказывал столь высокие темпы роста производительности, при которых народное хозяй­ство должно было оказаться неспособным поглотить новые това­ры, не произведя предварительно четкого разделения между до­ходом и трудом. В 1965 году президент Джонсон образовал На­циональную комиссию по технике, автоматизации и экономичес­кому прогрессу с тем, чтобы подготовить доклад по данному вопросу, и после годичного изучения проблемы комиссия при­шла к выводу, что опасения авторов прогноза сильно преуве­личены. В ее докладе говорилось: “В течение 35 лет, предшество­вавших окончанию второй мировой войны, объемы производства в частном секторе экономики росли с трендовым темпом 2 про­цента в год. Однако этот период включает депрессию 30-х го­дов. Между 1947 и 1965 годами производительность повыша-

³⁸ Solow R.M. Investment and Technical Change // Arrow K.J., Karlin S., Suppes P. (Eds.) Mathematical Models in the Social Science. Stanford, 1959.

 

дась в среднем на 3,2 процента в год, т.е. общий прирост соста­вил более 50 процентов. Если же исключить сельское хозяйство, контраст уменьшится: до войны темпы роста составляли 2 про­цента в год, после войны — 2,5 процента”³⁹.

Если обратиться к более точным индексам, то, согласно оцен­кам Кендрика и Сато, средние ежегодные темпы роста совокупной производительности в частном секторе американской экономики на этапе 1948—1960 годов составили 2,14 процента в год по срав­нению с 2,08 процента, характерными для более длительного пери­ода 1919—1960 годов. Р.Нельсон, исходя из того, что изменения в технике носили организационный характер, оценил их средние темпы в период 1922—1947 годов на уровне 1,9 процента в год, с 1947 по 1954 год — 2,9 и с 1954 по 1960 год — 2,1 процента в год. Таким образом, хотя и имеются некоторые свидетельства того, что после Второй мировой войны темпы технического прогресса были выше, чем в предыдущий период, эта разница значительно меньше той, которая вырисовывается при анализе показателей выпуска в расчете на человеко-час труда⁴⁰.

Вышеупомянутая президентская комиссия заключала: “Наша оценка имеющихся фактов позволяет прийти к мнению, что дос­таточной базы для выступления с глобальными заявлениями по поводу ускорения научного и технического прогресса не суще­ствует... Наш общий вывод сводится к тому, что темпы техноло­гических изменений в последние десятилетия выросли и в буду­щем могут возрасти еще более, но при этом какого-либо скачка в непрерывном ходе технического прогресса в прошлом не про­изошло, и ничто не говорит о том, что это может случиться в следующем десятилетии [поскольку наиболее крупные открытия в области техники, которые будут иметь значительное экономи­ческое влияние в этот период, уже находятся на стадии коммер­ческих разработок]”⁴¹.

³⁹ Technology and the American Economy. Washington. (D.C.), 1966. P. 2.

⁴⁰ Данные приводятся в работе: Mansfield E. Technological Change // Technology and the American Economy. P. 105.

⁴¹ Technology and the American Economy. P. 1. Слова, помещенные в квад­ратные скобки, взяты со стр. 4 этого отчета. Комиссия признала причиной вы­сокого уровня безработицы в период 1958—1966 гг. низкие темпы роста эконо­мики ввиду отставания роста совокупного спроса и удвоения темпов пополне­ния рабочей силы молодежью как результат достижения работоспособного возраста представителями поколения, родившегося сразу после второй мировой

войны.

Поскольку некоторые выводы доклада комиссии могут вызывать возраже­ния, следует сообщить о моем “личном интересе” в этих вопросе, так как я был членом данной комиссии, участвовал в ее исследованиях и подписал ее заклю­чение. Основным автором раздела о технологических изменениях был профес­сор Р.Содоу из Массачусетсского технологического института.

 

 

прогнозирование ТЕХНИКИ

Хотя трудно доказать, что в последние десятилетия в “темпах” технических изменений произошел значительный скачок, нельзя отрицать того, что некие существенно новые черты техники ста­ли определять экономическую и социальную историю [нашего времени]. Это изменившийся характер взаимоотношений между наукой и техникой, включение науки через институционализацию научных исследований в действующую экономическую струк­туру, а в Соединенных Штатах — и вхождение ее в качестве естественной составной части в структуру коммерческой корпо­рации. Поэтому новыми являются два аспекта: систематическое развитие научных исследований и создание новых, базирующих­ся на науке, отраслей промышленности.

Экономисты классической школы, даже того позднего ее на­правления, к которому принадлежал Дж.Ст.Милль, полагали, что население и земля являются переменными, ограничивающими эко­номический рост, и что разумное развитие должно завершиться созданием “статичной (stationary) структуры”⁴². К.Маркс, напро­тив, видел, что динамика капиталистического общества неизбеж-

⁴² Как прочувствованно писал Дж.Ст.Милдь: “Я не могу... рассматривать не­изменную структуру капитала и богатства с той нескрываемой антипатией, кото­рую так широко демонстрировали в отношении ее политические экономисты ста­рой шкоды. Я склонен считать, что в целом она способна значительно улучшить наше нынешнее положение. Я открыто признаю, что меня отнюдь не восхищает идеал жизни, предлагаемый теми, кто думает, что нормальное состояние челове­ческих существ состоит в борьбе за преуспевание, что топтание и подавление других, расталкивание локтями и наступание на пятки друг друга, составляющее ныне существующий тип социальной жизни, является самым желательным жре­бием человеческого рода или же не чем иным, как неприятными симптомами одной из фаз индустриального прогресса. Он может быть необходимой стадией в процессе цивилизации, и тем европейским государствам, которым пока что уда­лось счастливо избежать ее, возможно, еще предстоит пройти через нее” (Mill J.St. Principles of Political Economy. N.Y., 1886. Vol. II. Book IV. Chap. 6. P. 328).

 

но обеспечивается накоплением, но монополия неизбежно замед­лит темпы роста, а сама система может даже разрушиться под бременем ее “противоречий”. Несколько поколений экономистов, работавших после К.Маркса, в свою очередь, ожидали появления нового состояния “экономической зрелости”, базирующегося либо на истощении рынков и возможностей инвестирования в новых странах (идея империализма), замедлении роста населения (лю­бимая тема экономических пессимистов 30-х годов, таких, как О.Хансен⁴³), либо на истощении новых технических достижений как следствии [угасания] “длинной водны” деловой активности, испытывающей ослабление стимулирующего действия появления железных дорог, электричества и автомобиля.

Пугало “экономической зрелости” к настоящему времени боль­шей частью развеяно. Главной причиной тому являются открывшиеся возможности техники. В своей книге “Капитализм, соци­ализм и демократия”, опубликованной в 1942 году, И.Шумпетер писал: “В настоящее время мы находимся на затухающей фазе той волны предпринимательской деятельности, которая создана с появлением электростанций, электротехнической промышлен­ности, электрифицированных ферм и домов, а также автомоби­ля. Все это мы нашли настолько чудесным, что в течение всей жизни не можем видеть, откуда бы могли появиться новые воз­можности такого же масштаба и значения”.

Хотя И.Шумпетер и был настроен пессимистически в отно­шении будущего капитализма (ввиду бюрократизации корпора­ций и враждебности со стороны интеллектуалов), у него не было четкого представления о перспективах, которые открывало раз­витие техники. Так, он добавлял: “...остается фактом, что надеж­ды, связанные с развитием только одной химической промыш­ленности, сегодня намного больше тех, какими они были, ска­жем, в 1880 году... Технические возможности — это неизведан­ное море....Нет никаких причин ожидать снижения темпов про­изводительности из-за их истощения”⁴⁴.

За четверть века, прошедшую с тех пор, когда И.Шумпетер сделал свои пророческие замечания, произошло два важных из­менения. Первым стадо систематическое соединение науки с изоб-

⁴³ См.: Hansen A. Fiscal Policy and Business Cycles. N.Y., 1941.

⁴⁴ Schumpeter J. Capitalism, Socialism and Democracy. N.Y., 1942. P. 117-118.

 

ретательством, главным образом через организацию научных ис­следований и технических разработок. Второе, более новое, свя­зано с усилиями “изведать море” техники путем создания новых методов технического прогнозирования, которые позволяют оп­ределять будущие области разработок и на этой основе дают воз­можность промышленности или обществу в целом систематиче­ски осуществлять перспективное планирование хозяйственных ин­вестиций, определять потребности и продукты производства. Этот новый синтез науки и инноваций, открывающий возможность систематического и организованного технологического прогрес­са, является одной из фундаментальнейших основ постиндустри­ального общества.

Прежние изобретения и технические новшества не были на­прямую связаны с научными исследованиями. К примеру, Р.Нельсон, М.Пек и Э.Кадачек отмечали: “Сравните использование Уаттом концепции скрытой теплоты при изобретении отдельной ка­меры сжатия для паровых двигателей или то, как Маркони при­менял разработки в области электромагнетизма, с работой У.Карозерса, открывшего нейлон, иди У.Шокли, приведшей к созда­нию транзистора, иди с последними техническими достижения­ми в производстве лекарств и военных самолетов. В первых слу­чаях научные исследования, обусловившие прорыв в знании, были полностью отделены от изобретательской деятельности. В после­дних большая часть научных знаний, лежащих в основе изобре­тений, была получена в результате усилий, осознанно направлен­ных на обеспечение понимания фундаментальных законов и по­лучение данных, необходимых для достижения последующих тех­нических результатов. Исследования У.Карозерса, проведенные им на фирме “Дюпон” и положившие начало производству ней­лона, финансировались руководством фирмы в расчете на то, что более глубокие знания о длинных полимерах приведут к созда­нию новых химических продуктов иди к усовершенствованию существующих. Исследовательский проект У.Шокли был осуще­ствлен компанией “Белл телефон лэборэториз”, полагавшей, что получение новой информации о полупроводниках приведет к со­зданию более совершенных электрических приборов”⁴⁵.

⁴⁵ Nelson R.R., Peck M.J., Kalachek E.D. Technology, Economic Growth and Public Policy. P. 41.

 

Однако, продолжают они, новые отрасли 70-х годов — элект­роника и оптика, производство полимеров и пластмасс, химиче­ских и синтетических материалов, аэрокосмической техники и средств связи — интегрально базируются на научных исследова­ниях: “Основанные на науке (science-based) технологии и отрас­ли промышленности имеют основополагающее значение для дос­тижения крупных успехов в создании новых продуктов и про­цессов. Исследования, направленные на выявление новых воз­можностей, пришли на смену как отдельным случайным рывкам в развитии соответствующих наук, так и классическим усилиям, направленным на решение проблемы путем лобовой атаки. Лави­нообразная серия достижений, имевших место после второй ми­ровой войны в электронике, самолетостроении, ракетной техни­ке, создании химических продуктов и медицине, отражает фор­мирование в этих отраслях зрелой научно-исследовательской базы, а также использование ими больших объемов ресурсов для раз­вития техники. Многие из продуктов наукоемких отраслей про­мышленности представляют собой материалы, используемые в других сферах хозяйства, и достигаемые в них усовершенствова­ния ведут к быстрому росту производительности в иных секто­рах экономики. Наиболее значимые новые потребительские то­вары либо непосредственно вышли из основанных на науке от­раслей, либо стали результатом использования материалов и ком­понентов, созданных в этих секторах, при разработке новых из­делий за их пределами”⁴⁶.