Майская грозаСреди полуденной истомыПокрылась ватой бирюза...Люблю сквозь первые симптомыТебя угадывать, гроза...На пыльный путь ракиты гнутся,Стал ярче спешный звон подков,Нет-нет и печи распахнутсяСредь потемневших облаков.А вот и вихрь, и помутненье,И духота, и сизый пар...Минута – с неба наводненье,Ещё минута – там пожар.И из угла моей кибиткиВ туманной сетке дождевойЯ вижу только лоск накидкиДа чёрный шлык над головой.Но вот уж тучи будто выше,Пробились жаркие лучи,И мягко прыгают по крышеЗлатые капли, как мячи…И тех уж нет... В огне лазуриЗакинут за спину один,Воспоминаньем майской буриДымится чёрный виксатин.Когда бы бури пролеталиИ все так быстро и светло...Но не умчит к лазурной далиГрозой разбитое крыло.
Тоска отшумевшей грозы Сердце ль не томилося Желанием грозы, Сквозь вспышки бело-алые? А теперь влюбилося В бездонность бирюзы, В её глаза усталые. Всё, что есть лазурного, Излилося в лучах На зыби златошвейные, Всё, что там безбурного И с ласкою в очах, – В сады зеленовейные. В стёкла бирюзовые Одна глядит гроза Из чуждой ей обители… Больше не суровые, Печальные глаза, Любили ль вы, простите ли?.. Множеством оттенков обладает бирюза, что используется поэтами для отражения часто меняющегося цвета неба. Но, как и аметист, бирюза обладает также неповторимым цветом, и эпитет «бирюзовый» является исключительно ёмким и цельным. Очень часто такой бирюзовый – безгрешный и бездонный, завораживающий и таинственный – цвет сравнивают с цветом глаз. Тоска синевы Что ни день, теплей и краше Осенён простор эфирный Осушённой солнцем чашей: То лазурной, то сафирной. Синью нежною, как пламя, Горды солнцевы палаты, И ревниво клочья ваты Льнут к сафирам облаками. Но возьми их, солнце, – душных, Роскошь камней всё банальней, – Я хочу высот воздушных, Но прохладней и кристальней. Или лучше тучи сизой, Чутко-зыбкой, точно волны, Сумнолицей, тёмноризой, Слёз, как сердце, тяжко полной. Отметим использование И. Ф. Анненским непривычного для современного читателя названия сапфира – «сафир», которое встречаем также в творчестве Н. Тэффи, К. Бальмонта и других русских поэтов.
Анна Арнольдовна Антоновская Огонь Я улыбаюсь Богу из лампад, Мной сатана расцвечивает ад. Я в очаге пляшу над углем чёрным, Дыханьем воскрешаю души свеч, Блещу в забавах, мчусь в труде упорном, Но смертному меня не уберечь... И закружусь стремительней Эринний... Мир превратив в разбрызганный топаз, С колючим смехом, красный щуря глаз, Игриво покажу язык свой синий... Плети венок моих несчётных линий. Цвети, Земля, пока я не погас! Испепелю твой лик в последний час, Я задохнусь, – тебя задушит иней... Анна Антоновская – русская–советская писательница, сценарист и литературный критик. В 1918–1919 годах она публиковалась в акмеистических изданиях, но, как свидетельствует данное стихотворение (датировано 1919 годом), представляющее собой пример опрокинутого сонета, поэтесса в своём творчестве использовала и приёмы символизма. Эриннии – богини мести в древнегреческой мифологии – выступают как символ огня, который превращает мир в «разбрызганный топаз». Топаз в начале ХХ века обычно рассматривали как камень жёлтого цвета, который в поэтике русского символизма обозначает умирание, разрушение, стихию тёмных сил.
|
