Коллектив предпочел неопытного, но делового режис­сера маститому. И не ошибся.

Потом были и долгие творческие разговоры, и изме­нялась форма репетиционного расписания, и появилась новая марка-эмблема театра.

К концу первого же сезона театр покинули случай­ные и недобросовестные актеры, появилась молодежь. Но все это было потом. Началось же все правильно.

Начинать ставить спектакль сразу же по приходе в новый театр, по-моему, верно со всех точек зрения. Ка­ким будет новый спектакль, конечно, никто не может определить. Как изменится театр организационно — тоже на продолжительное время останется неизвестным коллективу. Но начало работы без долгих речей — закладка хорошего, прочного фундамента для создания мораль­ного авторитета руководителя.

По библейской легенде, «вначале было слово». Но, сказав: «Да будет свет!» — господь бог тут же его «сотво­рил». Сказал — сделал.

Режиссер не бог. Но в него верят. Из всего коллек­тива он наиболее всемогущ и всесилен. Пусть же режис­серы при всем их атеизме следуют библейской мудрости: если сказал, то и сделал.

А еще лучше — просто сделал.

КОЛЛЕКТИВ ИНДИВИДУАЛЬНОСТЕЙ

Мы очень часто употребляем слово «коллектив». Но всегда ли, все ли понимают, что это такое? Свободная, индивидуальная воля каждого и воля, требования, интересы коллектива в целом далеко не всегда совпадают.

Взаимоотношения коллектива и человека совсем не так просты, как это иногда кажется. Не всегда коллектив сильнее одного человека. Не всегда правым оказывается большинство. Бывает так, что коллектив ведет за собой человека, но случается, что и один человек может пове­сти за собой коллектив.

Припоминаю один трагический случай, когда коллек­тив, состоящий из хороших, серьезных ребят, вместо то­го чтобы поднять упавшего, сбил его с ног.

Молодой человек совершил не очень красивый посту­пок. Выпил лишнее и стал приставать к девушке. Ну, его уложили спать, и, казалось, инцидент был исчерпан. Но обиженная девушка наутро пожаловалась. Старшие руководители решили поручить самому коллективу разобраться в этом деле. Парень, протрезвившись, испугался того, что натворил, стал врать. «Я-де ни в чем не вино­ват. Все выдумано». А надо сказать, что он был очень способным актером и, хотя пришел в коллектив недав­но, сразу занял в нем ведущее место. Это было не по ду­ше некоторым. Особенно одному, тоже способному, но очень честолюбивому юноше. До прихода в коллектив «героя» этой истории С. (имя его называть не хочется, чтобы не оскорбить памяти) другой «герой» (назовем его А.) был признанным вожаком, лидером коллектива.

На собрании С. был подавлен и головы не мог под­нять от стыда. Он ничего не отрицал, ничего не подтвер­ждал. Первым взял слово А. Он говорил о высоких мо­ральных требованиях, о необходимости быть нетерпимым ко лжи, аморальности и т. п. и требовал исключения С. Все остальные члены коллектива поддержали А. Присутствующий на собрании коллектива режиссер считал, что решение очень жестоко. Но, тем не менее С. был исклю­чен. Исключен с позором. Этого он не ожидал.

Через несколько дней разнесся слух, что С. попал в автомобильную катастрофу. А еще через неделю убитая горем мать актера С. принесла оставленную сыном за­писку. Смерть С. оказалась не случайной.

Конечно, случай редкий. На актера С. повлияло не только исключение. (Потом, кстати, выяснилось, что оскорбленная девица сильно преувеличила проступок С.) Вина коллектива все же очевидна: он поддался демаго­гическим речам А., не понял, что С. — слабовольный, за­путавшийся человек. Своим решением коллектив унизил его и, может быть, толкнул под колеса автомашины.

Сила воздействия коллектива огромна. Она может поставить на ноги споткнувшегося, может помочь ему найти свое место в жизни. Но беда, когда сила коллек­тива из доброй превращается в злую, из требователь­ной — в мстительную. В таком тонком деле, как воспи­тание человеческого характера, всегда важно учитывать «сопротивляемость человеческого материала», его прочность. А опыт воспитания характера можно вывести, со­поставляя не только примеры, когда это удалось, но и те, пусть редкие примеры, которые дали отрицательный эффект.

Коллектив состоит из разных людей. Общие опреде­ления «здоровый коллектив», «сильный коллектив», «способный коллектив» еще не означают, что каждый его участник нравственно здоров, силен, способен. Сред­ние определения хороши и полезны в статистике. В отно­шении людей они очень часто ничего не означают. Ниче­го нет утешительного в том, что человек утонул в реке, средняя глубина которой была ему по колено.

Театральный коллектив — понятие сложное, ибо со­стоит он из людей индивидуально неповторимых, ярких, самобытных. И в то же время нигде, как в искусстве театра, не обнаруживается с такой очевидностью коллективная природа творчества, нарушение которой — преступление перед искусством.

Театральный коллектив — понятие противоречивое, ибо он всегда возникает по инициативе одного-двух ода­ренных, одержимых людей, да и сам воспитывает актер­ские индивидуальности. Очень трудно установить общие этические нормы там, где нет, и не может быть равенства способностей, дарований, любви к искусству.

Никогда, нигде и никакой театральный коллектив не может быть основан только на общих, коллективных ин­тересах. Личный успех, личная заинтересованность в искусстве театра не должны противостоять успеху, интересу всего коллектива. И наоборот. А как эти интересы соединить?

В большом городе есть коллектив, известный глав­ным образом не хорошими спектаклями (когда-то дейст­вительно они были), а частой сменой руководителей. Год, от силы —два поработают и покидают его. Кого из них ни спросишь: «В чем дело?» — отвечают: «Ужасный коллектив». Кого ни спросишь из участников коллекти­ва, отвечают: «Ужасный руководитель». Но покинувшие коллектив режиссеры совсем не ужасны. В других теат­рах они работают успешно. В чем же причины? Почему коллективу не угодны хорошие режиссеры? Высокая требовательность? Биологическая несовместимость орга­низмов?