Студопедия — ISBN 5-352-01625-0 2 страница
Студопедия Главная Случайная страница Обратная связь

Разделы: Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

ISBN 5-352-01625-0 2 страница






Если мы заменим индивидуальный брак груп­повым, то нам станет понятной кажущаяся чрез­мерность предохранительных мер против инцеста, встречающихся у этих народов. Экзогамия тотема, запрещение сексуальных общений с членами од­ного и того же клана, кажется нецелесообразным средством для предупреждения группового инцес­та, впоследствии это средство зафиксировалось и на долгое время пережило оправдывавшие его мотивы.

1 Второе изд., 1902 год.


Если мы поняли мотивы брачных ограниче­ний австралийских дикарей, то нам предстоит еще узнать, что в существующих в действитель­ности условиях наблюдается гораздо большая, на первый взгляд сбивающая сложность. В Ав­стралии имеется очень немного племен, у кото­рых нет других запрещений, кроме ограничений тотема. Большинство племен организовано та­ким образом, что они сначала распадаются как бы на два брачных класса (по-английски: Phra-thries1)-

Каждый из этих классов экзогамичен и вклю­чает большое число тотемичных семейств. Обык­новенно каждый брачный класс подразделяется на два подкласса (субфратрии), а все племя, сле­довательно, на четыре, подклассы занимают ме­сто между фратриями и тотемическими семьями.

Типичная, очень часто встречающаяся схема организации австралийского племени имеет, сле­довательно, такой вид:

1 Фратрия — подразделение племени, представляющее сово­купность нескольких родов. Фратрии выполняли общественные и религиозные функции. Браки внутри фратрий были запреще­ны и заключались между членами разных фратрий. Сохранялись фратрии и в античном мире. — Ред.


Двенадцать тотемических семейств распреде­лены между двумя классами и четырьмя подклас­сами. Все отделения экзогамичны1.

Подкласс с составляет экзогамическое единство се, а подкласс d — с/. Результат, то есть тенденция этой организации, не подлежит сомнению, таким путем достигается дальнейшее ограничение брач­ного выбора и сексуальной свободы. Если бы суще­ствовало двенадцать тотемических семейств, то, на­верное, каждый член семейства, если предполагать равное число людей в нем, имел бы выбор между и/12 всех женщин племени. Существование других фратрий ограничивало бы число до 6/12 ~~ равное половине; мужчина тотема может жениться на женщине только из семейств от 1 до 6. При введе­нии обоих подклассов выбор понижается до 3/12, то есть до 1/4. Мужчина тотема вынужден ограничить свой брачный выбор женщинами тотема 4, 5, 6.

Историческое отношение между брачными классами — число их у некоторых племен доходит до 8 — и тотемическими семействами безусловно не выяснено. Очевидно только, что эти учрежде­ния стремятся достичь того же, что и экзогамия, и даже еще большего, в то время как тотем-экзога­мия производит впечатление сложившегося неиз­вестно каким образом священного установления, то есть обычая: сложные учреждения брачных классов, их подразделения и связанные с ними ус­ловия, по-видимому, исходят из стремящегося к

1 Число тотемов произвольно.


определенной цели законодательства, может быть снова поставившего себе задачей предохранитель­ные меры против инцеста, потому что влияние то­тема ослабело. И в то время как тотемическая система, насколько известно, составляет основу всех других социальных обязанностей и нравст­венных ограничений племени, значение фратрии в общем исчерпывается достигаемым ими регули­рованием брачного выбора.

В дальнейшем развитии системы брачных клас­сов проявляется стремление расширить предохра­нительные меры за пределы естественного и груп­пового инцеста и запретить браки между более от­даленными родственными группами, подобно тому как это делала католическая Церковь, распростра­нив давно существовавшее запрещение брака меж­ду братьями и сестрами на двоюродных братьев и сестер и прибавив к этому еще духовные степени родства1.

Интересующая нас проблема не пострадает от того, если не станем глубже вникать в чрезвы­чайно запутанные и невыясненные споры о про­исхождении и значении брачных классов и об отношениях к ним. Для наших целей вполне до­статочно указать на ту большую тщательность, с которой австралийцы и другие дикие народы стараются избежать инцеста. Мы должны со­знаться, что эти дикари даже более чувствитель-

1 См. ст.: Лат Э. «Тотемизм» в энциклопедии «Британника». 2-е изд. L., 1911.


ны к инцесту, чем мы. Вероятно, у них больше искушений и потому против них они нуждаются в более обширных защитительных мерах.

Боязнь инцеста у этих народов не ограничива­ется, однако, установлением описанных институ­тов, которые, как нам кажется, направлены пре­имущественно против группового инцеста. Мы должны прибавить еще целый ряд «обычаев», ко­торые направлены против индивидуального об­щения близких родственников в нашем смысле и которые соблюдаются буквально с религиозной строгостью. Цель их не может подлежать никако­му сомнению. Эти обычаи, или требуемые обыча­ем запреты, можно назвать «избеганием» (avoid­ances). Их распространение выходит далеко за пределы австралийских тотемических народов, но и тут я попрошу читателя довольствоваться фраг­ментарным отрывком из богатого материала.

В Меланезии такие запреты-ограничения ка­саются сношений мальчиков с матерью и сестра­ми. Так, например, на одном из Новых Гебрид­ских островов мальчик в известном возрасте ос­тавляет материнский дом и переселяется в «клубный дом», где он с того времени постоянно спит и ест. Если ему и дозволяется посещать свой дом, чтобы получать пищу, то он, если его сестры находятся дома, должен уйти оттуда не поевши; если же никого из сестер нет дома, то он может сесть возле двери и поесть. Когда брат и сестра случайно встречаются вне дома на открытом ме­сте, то они должны убежать в разные стороны


или спрятаться. Если мальчик узнает следы ног своих сестер на песке, то ему нельзя идти по этим следам так же, как и им по его следам. Больше того, он не смеет произносить их имен и побоит­ся произнести самое обыкновенное слово, если оно входит как составная часть в их имя. Это «избегание», начинающееся с церемониала ини­циации (возмужалости), соблюдается в течение всей жизни. Сдержанность в отношениях между матерью и сыном с годами увеличивается, прояв­ляясь преимущественно со стороны матери. Если она приносит сыну что-нибудь поесть, то не пере­дает ему сама, а только ставит перед ним. Она не обращается к нему с интимной речью, говорит ему, согласно нашему обороту речи, не «ты», а «вы». Подобные же обычаи господствуют в Но­вой Каледонии. Если брат и сестра встречаются, то она прячется в кусты, а он проходит мимо, не поворачивая головы1.

На полуострове Газель в Новой Британии се­стра по выходе замуж не должна вовсе разгова­ривать со своим братом, она также больше не произносит его имени, а говорит о нем описа­тельно2.

На Новом Мекленбурге такие ограничения распространяются на двоюродных брата и сестру

1 Codrington R.-H. The Melanesians, по: FrazerJ.-D. Totemism
and Exogamy. Vol. I. P. 77 (Кодритгон Р.-Г. Жители Меланезии,
по: Фрэзер Д.-Д. Тотемизм и экзогамия).

2 FrazerJ.-D. Totemism and Exogamy. Vol. II. P. 124, no: Klein-
bitschen.
Die Kustenbewohner der Gazellcn-Halbmsel (по: Жители
побережья полуострова Газель).


(хотя не всякого рода), но также и на родных бра­та и сестру: они не должны близко подходить друг к другу, не должны давать руки друг другу, делать подарков, но могут разговаривать на расстоянии нескольких шагов. В наказание за инцест с се­строй полагается смерть через повешение1.

На островах Фиджи правила «избегания» осо­бенно строги. Они касаются не только кровных родственников, но даже и групповых сестер. Тем более странное впечатление производит на нас, когда мы узнаем, что этим дикарям известны свя­щенные оргии, в которых лица именно с этой за­прещенной степенью родства отдаются половому соединению, если мы только не предпочтем вос­пользоваться этим противоречием для объясне­ния указанного запрещения, вместо того чтобы ему удивляться2.

У батаков на Суматре эти правила «избегания» распространяются на все родственные отношения. Для батака было бы крайне неприлично сопро­вождать родную сестру на вечеринку. Брат чувст­вует себя весьма неловко в обществе сестры даже в присутствии посторонних лиц. Если кто-нибудь из них заходит в дом, то другой предпочитает уйти. Отец также не останется наедине со своею дочерью в доме, как и мать со своим сыном. Гол­ландский миссионер, сообщающий об этих нравах, прибавляет, что, к сожалению, должен считать их

1 FrazerJ.-D. Ibid. P. 131, по: Pecke P.-G. Anthropus. 1908 (no:
Пек Р.-Д. Первобытный человек).

2 FrazerJ.-D. Ibid. P. 147, no: Rev. L.Fison.


очень обоснованными. У этого народа принято ду­мать, что пребывание наедине мужчины с женщи­ной приведет к неподобающей интимности, и так как они опасаются всевозможных наказаний и пе­чальных последствий от полового общения между кровными родственниками, то поступают вполне правильно, когда благодаря таким запретам стара­ются избежать подобных искушений1.

У баронга в бухте Делагоа в Африке (побере­жье Мозамбика) странным образом самые строгие предосторожности принимаются по отношению к невестке, жене брата собственной жены. Если мужчина встречается где-нибудь с этой опасной для него личностью, то тщательно избегает ее. Он не рискует есть с ней из одной миски, нереши­тельно заговаривает с ней, не позволяет себе зай­ти в ее хижину и здоровается с ней дрожащим го­лосом2.

У акамба (или вакамба) в Восточной Африке существует закон «избегания», который должен был бы встречаться чаще. Девушка обязана тща­тельно избегать родного отца в период времени между наступлением половой зрелости и замуже­ством. Она прячется при встрече с ним на улице, никогда не рискует сесть возле него и ведет себя так до момента своего обручения. После замуже­ства нет больше никаких препятствий для ее об­щения с отцом3.

1 FrazerJ.-D. Totemism and Exogamy. Vol. II. P. 189.

2 Ibid. P. 388.

3 Ibid. P. 424.


Самое распространенное и самое интересное для цивилизованных народов «избегание» каса­ется ограничений общения между мужчиной и его тещей. Оно существует повсюду в Австралии, а также в силе у меланезийских, полинезийских и негритянских народов; но, вероятно, имеет еще более широкое распространение, поскольку распространены следы тотемизма и группового родства. У некоторых из этих народов имеются подобные же запрещения безобидного общения женщины с ее тестем, но все же они не так уж постоянны и не так серьезны. В отдельных слу­чаях и тесть, и теща становятся предметом «из­бегания».

Так как нас меньше интересует этнографиче­ское распространение, чем содержание и цель «из­бегания» тещи, то я и в этом случае ограничусь описанием немногих примеров.

На Банковых островах эти запреты очень строги и мучительно точны. Мужчина должен избегать своей тещи, так же как и она его. Если они случайно встречаются на тропинке, то жен­щина отходит в сторону и поворачивается к не­му спиной, пока он не пройдет, то же самое де­лает он.

В Вануа-Леву (Фиджи) мужчина не должен проходить даже берегом моря за своей тещей раньше, чем прилив не смоет следов ее ног на песке. Но они могут разговаривать друг с дру­гом на известном расстоянии. Совершенно ис­ключается возможность того, чтобы он когда-


нибудь произнес имя своей тещи или она — зятя1.

На Соломоновых островах мужчина со време­ни женитьбы не должен ни смотреть на свою те­щу, ни разговаривать с ней. Когда он встречается с ней, то делает вид, как будто ее не знает, и изо всех сил убегает, чтобы спрятаться от нее2.

У зулусов нравы требуют, чтобы мужчина стыдился своей тещи, чтобы он всячески старал­ся избегать ее общества. Он не входит в хижину, в которой она находится, и если они встречаются, то он или она уходят в сторону: она прячется в кусты, а он прикрывает лицо щитом. Если они не могут избежать друг друга и женщине нельзя скрыться, то она завязывает хотя бы пучок травы вокруг головы, чтобы выполнить необходимую церемонию. Общение между ними происходит или через третье лицо, или они могут разговари­вать друг с другом крича на известном расстоя­нии, имея между собой какую-нибудь преграду, например стены крааля. Ни один из них не дол­жен произносить имени другого3.

У негритянского племени басога (в Уганде, у истоков Нила) мужчина может разговаривать со своей тещей только тогда, когда он в другом по­мещении дома и не видит ее. Этот народ, между прочим, так боится кровосмесительства, что не

1 FrazerJ.-D. Totemism and Exogamy. Vol.11. P. 76.

2 Ibid. P. 117, no: Ribbe С. Два года у каннибалов Соломоно­
вых островов. 1905.

3 FrazerJ.-D. Totemism and Exogamy. Vol.11. P. 385.


оставляет его безнаказанным даже у домашних животных1.

В то время как цель и значение других «избе­ганий» между родственниками не подлежат со­мнению и понимаются всеми наблюдателями как предохранительные меры против кровосмеси­тельства, запрету, касающемуся общения с тещей, некоторыми придается другое значение. Вполне естественно, что кажется непонятным, почему у всех этих народов такой большой страх перед ис­кушением, воплощенным для мужчины в образе уже немолодой женщины, хотя в действительно­сти не матери его, но такой, какая могла бы быть его мдтерью2.

Это возражение выдвигалось и против взгляда Физо, обратившего внимание на то, что некоторые системы брачных классов имеют в этом отноше­нии пробел, допуская теоретический брак между мужчиной и его тещей, поэтому и явилась необхо­димость в особенном предупреждении этой воз­можности.

Сэр J. Lubbok сводит в своем сочинении «Про­исхождение цивилизации» поведение тещи по от­ношению к зятю к существовавшему когда-то бра­ку посредством похищения (marriage by capture): «Пока имело место похищение женщины, возму­щение родителей должно было быть достаточно серьезным. Когда от этой формы брака остались

Mbid. P. 461.

2 Crawley V. The mystic Rose. L., 1902. P. 405 (Кроули В. Мис­тическая роза).


только символы, было символизировано также возмущение родителей, и этот обычай сохранил­ся после того, как происхождение его забылось». V. Crawley легко было показать, как мало это объ­яснение соответствует деталям фактического на­блюдения.

Э.-Б. Тайлор полагает, что отношение тещи к зятю представляет собой только форму «непри­знания» (cutting) со стороны семьи жены. Муж считается чужим до тех пор, пока не нарождает­ся первый ребенок. Однако помимо тех случаев, когда последнее условие не уничтожает запреще­ния, это утверждение вызывает возражение, так как оно не объясняет распространения обычая на отношение между тещей и зятем, то есть не обращает внимания на половой фактор и не счи­тается с моментом чисто священного отвра­щения, которое проявляется в законе об «избе­гании».

Зулуска, которую спросили о причине запре­щения, дала с большой четкостью ответ: нехо­рошо, чтобы он видел сосцы, вскормившие его жену1.

Известно, что отношение между зятем и те­щей составляет и у цивилизованных народов сла­бую сторону организации семьи. В обществе бе­лых народов Европы и Америки хотя и нет боль­ше законов об «избегании», но можно было бы

1 Crawley V. The mystic Rose. P. 405, no: Leslie. Among the Zulus and Amabongas. 1875 (Кроули В. Мистическая роза, по: Лесли. Среди зулусов и амабонга).


избежать многих ссор и неприятностей, если бы нравы такие законы сохранили и не приходилось бы их снова воскрешать отдельным индивидам. Иному европейцу может показаться откровением мудрости, что дикие народы благодаря закону об избегании сделали наперед невозможным возник­новение несогласия между лицами, ставшими близкими родственниками. Не подлежит никако­му сомнению, что в психологической ситуации тещи и зятя существует нечто, что способству­ет вражде между ними и затрудняет совместную жизнь.

То обстоятельство, что цивилизованные наро­ды так нередко избирают объектом сатиры тему о теще, как мне кажется, указывает на то, что чувственные реакции между зятем и тещей со­держат компоненты, резко противоречащие друг другу. Я полагаю, что это отношение является, собственно говоря, «амбивалентным», состоящим из нежных и враждебных чувств.

Известная часть этих чувств совершенно ясна: со стороны тещи — нежелание отказаться от прав на дочь, недоверие к чужому, на которого возло­жена ответственность за дочь, тенденция сохра­нить господствующее положение, с которым она сжилась в собственном доме. Со стороны мужа — решимость не подчиняться больше ничьей воле, ревность к лицам, которым принадлежала до него нежность его жены, и — last not least1 — нежела-

1 Последнее, но немалое (англ.).Ред.


ние, чтобы нарушили его иллюзию сексуальной переоценки. Такое нарушение чаще всего проис­ходит от черт лица тещи, которые во многом на­поминают ему дочь и в то же время лишены юно­сти, красоты и психической свежести, столь цен­ных для него у его жены.

Знание скрытых душевных движений, которое дало нам психоаналитическое исследование от­дельных людей, позволяет прибавить к этим мо­тивам еще и другие. В тех случаях, где психосек­суальные потребности женщины в браке и в се­мейной жизни требуют удовлетворения, ей всегда грозит опасность неудовлетворенности благодаря преждевременному окончанию супружеских от­ношений и монотонности ее душевной жизни. Стареющая мать защищается от этого тем, что она живет чувствами своих детей, отождествляет себя с ними, испытывая вместе с ними их пере­живания в области чувств. Говорят, что родители молодеют со своими детьми, это в самом деле одно из самых ценных психических преиму­ществ, которые родители получают от своих де­тей. В случае бездетности отпадает одна из луч­ших возможностей: перенести необходимую рези­ньяцию в собственном браке. Это вживание в чувство дочери заходит у матери так далеко, что и она влюбляется в любимого мужа дочери, что в ярких случаях, вследствие сильного душевного сопротивления против этих чувств, ведет к тяже­лым формам невротического заболевания. Тен­денция к такому влюблению у тещи обнаружива-


ется очень часто, и или это самое чувство, или противодействующее ему душевное движение присоединяется к урагану борющихся между со­бою сил в душе тещи. Очень часто на зятя обра­щаются неприязненные садистические компонен­ты любовного движения, чтобы тем вернее пода­вить запретные нежные.

У мужчины отношение к теще осложняется подобными же душевными движениями, но исхо­дящими из других источников. Путь к выбору объекта обычно вел его через образ матери, может быть, еще и сестер: вследствие ограничений ин­цеста его любовь отошла от обоих дорогих лиц его детства, с тем чтобы остановиться на чужом объ­екте, выбранном по их образу и подобию. Место его родной матери и матери его родной сестры те­перь занимает теща. Развивается тенденция вер­нуться к выбору первых времен; но все в нем про­тивится этому. Его страх перед инцестом требует, чтобы ничто не напоминало ему генеалогии его любовного выбора; то обстоятельство, что теща принадлежит к настоящей действительности, что он не знал ее с давних пор и не мог сохранить в бессознательном ее образ неизмененным, облегча­ет ему отрицательное отношение к ней. Особенная примесь раздражительности и обозленности к этой амальгаме чувств заставляет нас предпола­гать, что теща действительно представляет собой инцестуозное искушение для зятя, подобно тому как, с другой стороны, нередко бывает, что муж­чина сначала открыто влюбляется в свою буду-


щую тещу, прежде чем его склонность переходит на ее дочь.

Я не вижу, что помешало бы предположить, что именно этот инцестуозный фактор взаимоот­ношений мотивирует избегание тещи и зятя у ди­карей. Мы предпочли бы поэтому для объяснения столь строго соблюдаемых «избеганий» этих при­митивных народов выраженное первоначально Физо мнение, усматривающего в этих предписа­ниях только защиту против опять-таки возможно­го инцеста. То же относится ко всем другим «из­беганиям» между кровными родственниками или свойственниками. Различие заключается в том, что в первом случае кровосмешение является не­посредственным и намерение предупредить его могло бы быть сознательным; во втором случае, исключающем также и отношение к теще, инцест был бы воображаемым искушением, передающим­ся посредством бессознательных промежуточных звеньев.

В предыдущем изложении у нас не было слу­чая показать, что, пользуясь психоаналитическим методом, можно по-новому понять факты психо­логии народов, потому что боязнь инцеста у ди­карей давно уже стала известной и не нуждается в дальнейшем толковании. К ее оценке мы мо­жем прибавить утверждение, что она представля­ет собой типичную инфантильную черту и уди­вительное сходство с душевной жизнью невроти­ков. Психоанализ научил нас тому, что первый сексуальный выбор мальчика инцестуозен, на-


правлен на запрещенные объекты — мать и се­стру, — и показал нам также пути, которыми идет подрастающий юноша для освобождения от со­блазна инцеста. Невротик тоже постоянно обна­руживает некоторую долю психического инфан­тилизма, он или не мог освободиться от детских условий психосексуальности, или вернулся к ним (задержка в развитии, регрессия). Поэтому в его бессознательной душевной жизни все еще про­должают или снова начинают играть главную роль инцестуозные фиксации либидо. Мы при­шли к тому, что объявили основным комплексом невроза отношения к родителям, находящиеся во власти инцестуозных желаний. Открытие этого значения инцеста для невроза встречает, разуме­ется, общее недоверие взрослых и нормальных людей. Такое же непризнание ждет работы Отто Ранка, все больше и больше убеждающие, на­сколько тема инцеста занимает центральное ме­сто в мотивах художественного творчества и в бесконечных вариациях и искажениях дает мате­риал поэзии. Приходится думать, что такое не­признание является прежде всего продуктом глу­бокого отвращения людей к их собственным прежним, попавшим затем под вытеснение, ин-цестуозным желаниям. Для нас же важно, что на диких народах мы можем показать, что они чув­ствовали: угрозу в инцестуозных желаниях чело­века, которые позже должны были сделаться бес­сознательными, и считали необходимым прибе­гать к самым строгим мерам их предупреждения,


II

ТАБУ И АМБИВАЛЕНТНОСТЬ ЧУВСТВ

«Табу» — полинезийское слово, которое труд­но перевести, потому что у нас нет больше обозна­чаемого им понятия. Древним римлянам оно было еще известно, их sacer было тем же, что табу по­линезийцев; точно так же и vooq греков, Kodausch древних евреев, вероятно, имели то же значение, которое полинезийцы выражают посредством та­бу, а многие народы в Америке, Африке (Мадагас­кар), Северной и Центральной Азии — аналогич­ными названиями.

Для нас значение табу разветвляется в двух противоположных направлениях. С одной сторо­ны, оно означает — святой, священный, с другой стороны — жуткий, опасный, запретный, нечис­тый. Противоположность табу по-полинезийски называется «поа» — обычный, общедоступный. Таким образом, с табу связано представление че­го-то требующего осторожности, табу выражает­ся, по существу, в запрещениях и ограничениях. Употребляемое намц сочетание «священный тре­пет» часто совпадает со смыслом табу.

Ограничения табу представляют собой не что иное, как религиозные или моральные запреще­ния. Они сводятся не к заповеди бога, а несут запреты сами по себе. От запретов морали они отличаются отсутствием принадлежности к сис-


теме, требующей вообще воздержания и подводя­щей основание для него. Запреты табу лишены всякого обоснования. Они неизвестного проис­хождения. Непонятные для нас, они кажутся чем-то само собою разумеющимся для тех, кто нахо­дится в их власти.

Вундт1 называет табу самым древним неписа­ным законодательным кодексом человечества. Об­щепринято мнение, что табу древнее богов и вос­ходит ко временам, предшествовавшим какой бы то ни было религии.

Так как мы заинтересованы в беспристраст­ном описании табу, чтобы подвергнуть его пси­хоаналитическому исследованию, то я привожу цитаты из статьи «Табу» из энциклопедии «Бри-танника»2, автором которой является антрополог Норкотт В.Томас:

«Строго говоря, табу характеризует только: а) священный (или нечистый) признак лиц или вещей; Ь) род ограничения, вытекающий из это­го признака, и с) святость (или нечисть), проис­ходящую вследствие нарушения этого запреще­ния. Противоположность табу в Полинезии на­зывается „поа", что обозначает „обычный" или „общий"...»

«В ином смысле можно различать отдельные виды табу: I — естественное, или прямое, та-

1 Wundt W. Volkerpsychologie. Bd. II: Mythys und Religion.
1906. P. 308 {Вундт В. Психология народов. Ч. 2: Мифы и ре­
лигия).

2 Во 2-м изд. (1911) — указание важнейшей литературы.


6у, являющееся результатом таинственной силы (Мапа), связанное с каким-нибудь лицом или вещью; II — переданное, или непрямое, табу, также исходящее от той же силы, но: или а) приобретенное, или Ь) переданное священни­ком, вождем или кем-нибудь другим; наконец, III — табу, составляющее середину между дву­мя другими видами, именно когда имеются в виду оба фактора, — например, когда мужчи­на присваивает себе женщину. Название „табу" применяется также и к другим ограничениям ритуала, однако не все, что скорее можно на­звать религиозным запретом, следует причислять к табу».

«Цели табу разнообразны: цель прямого табу состоит: а) в охране важных лиц, как-то: вождей, священников, предметов и т. п. — от возможных повреждений; Ь) в защите слабых — женщин, де­тей и вообще обыкновенных людей — против могущественного Мапа (магической силы), свя­щенников и вождей; с) в защите от опасностей, связанных с прикосновением к трупам или с едой известной пищи и т. п.; d) в охране важных жиз­ненных актов, например родов, посвящения взрос­лого мужчины, брака, сексуальной деятельности; е) в защите человеческих существ от могущества или гнева богов и демонов1; f) в охране нерожден­ных и маленьких детей от разнообразных опасное -

1 Это применение табу, как не первоначальное, может быть оставлено без внимания в этом изложении.


тей, угрожающих им вследствие их особой сим­патической зависимости от их родителей, если, например, последние делают известные вещи или едят пищу, прием которой мог бы передать детям особенные свойства. Другое применение табу слу­жит защите собственности какого-нибудь лица, его орудий, его поля от воров». И т. д.

«Наказание за нарушение табу первоначально предоставляется внутренней, действующей авто­матически организации. Нарушенное табу мстит за себя. Если присоединяется представление о бо­гах и демонах, имеющих связь с табу, то от мо­гущества божества ожидается неизбежное наказа­ние. В других случаях, вероятно вследствие даль­нейшего развития понятия, общество само берет на себя наказание дерзнувшего, преступление ко­торого навлекает опасность и на его товарищей. Таким образом, первые системы наказания чело­вечества связаны с нарушением табу».

«Кто преступил табу, сам благодаря этому стал табу. Известных опасностей, проистекающих от нарушения табу, можно избегнуть благодаря покаянию и религиозным церемониям».

«Источником табу считают собственную чаро­действенную силу, имеющуюся в людях и духах, которая от них может быть перенесена при помо­щи неодушевленных предметов. Лица или вещи, представляющие табу, можно сравнить с предме­тами, заряженными электричеством, они — вмес­тилище страшной силы, проявляющейся при прикосновении в виде опасного действия, когда


организм, вызвавший разряд, слишком слаб, что­бы противостоять ему. Результат нарушения табу зависит поэтому не только от интенсивности ма­гической силы, присущей табу-объекту, но также и от силы Мапа, сопротивляющейся этой силе у преступника. Так, например, короли и священни­ки обладают могущественной силой, и вступле­ние в непосредственное соприкосновение с ними повлечет смерть для их подданных. Но министр или другое лицо, обладающие Мапа в большей, чем обыкновенно, мере, могут безопасно вступать с ними в контакт, и эти посредники могут, в свою очередь, разрешать близость с ними своим под­чиненным, не навлекая на них опасность. Также переданные табу по своему значению зависят от Мапа того лица, от которого они исходят; если табу налагает король или священник, то оно дей­ственнее, чем если оно налагается обыкновенным человеком».

Передача табу была, вероятно, той особеннос­тью, которая дала повод пытаться устранить его посредством церемониала искупления.

«Табу бывают постоянные и временные. Свя­щенники и вожди относятся к первому роду, а также мертвецы и все, что им принадлежало. Вре­менные табу связаны с известными состояниями, с менструацией и родами, со званием воина до и после похода, с деятельностью рыболова, охотни­ка и т. п. Общее табу может быть также распро­странено на большую территорию подобно цер­ковному интердикту и оставаться на ней годами».


Думаю, что правильно оценю восприятие моих читателей, позволив себе утверждать, что после всего изложенного о табу они уже окончательно запутались и не знают, что понимать под ним и какое место уделить ему в своих размышлениях. Это происходит, наверное, вследствие недостаточ­ности моей информации и вследствие отсутствия рассуждений об отношении табу к суеверию, к ве­ре в переселение души и к религии. Но с другой стороны, я опасаюсь, что более подробное описа­ние всего известного о табу привело бы к еще большей путанице, и смею уверить, что в действи­тельности положение вещей очень неясно. Итак, дело идет о целом ряде ограничений, которые су­ществуют у этих первобытных народов; то одно, то другое запрещено неизвестно почему, а им и в голову не приходит задуматься над этим; они под­чиняются этому как чему-то само собой разуме­ющемуся и убеждены, что нарушение табу само собой повлечет жесточайшее наказание. Имеются достоверные сведения о том, что нарушение по­добного запрещения по неведению действительно автоматически влекло за собой наказание. Пре­ступник, съев запрещенное животное по неведе­нию, впадает в глубокую депрессию, ждет своей смерти и затем в самом деле умирает. Запрещения большей частью касаются стремления к наслажде­нию, свободы передвижения и общения; в неко­торых случаях они имеют определенный смысл, означая явно воздержание и отказ, в других слу­чаях их смысл непонятен, они касаются не имею-







Дата добавления: 2015-10-12; просмотров: 313. Нарушение авторских прав; Мы поможем в написании вашей работы!



Композиция из абстрактных геометрических фигур Данная композиция состоит из линий, штриховки, абстрактных геометрических форм...

Важнейшие способы обработки и анализа рядов динамики Не во всех случаях эмпирические данные рядов динамики позволяют определить тенденцию изменения явления во времени...

ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ МЕХАНИКА Статика является частью теоретической механики, изучающей условия, при ко­торых тело находится под действием заданной системы сил...

Теория усилителей. Схема Основная масса современных аналоговых и аналого-цифровых электронных устройств выполняется на специализированных микросхемах...

Обзор компонентов Multisim Компоненты – это основа любой схемы, это все элементы, из которых она состоит...

Кран машиниста усл. № 394 – назначение и устройство Кран машиниста условный номер 394 предназначен для управления тормозами поезда...

Приложение Г: Особенности заполнение справки формы ву-45   После выполнения полного опробования тормозов, а так же после сокращенного, если предварительно на станции было произведено полное опробование тормозов состава от стационарной установки с автоматической регистрацией параметров или без...

Классификация холодных блюд и закусок. Урок №2 Тема: Холодные блюда и закуски. Значение холодных блюд и закусок. Классификация холодных блюд и закусок. Кулинарная обработка продуктов...

ТЕРМОДИНАМИКА БИОЛОГИЧЕСКИХ СИСТЕМ. 1. Особенности термодинамического метода изучения биологических систем. Основные понятия термодинамики. Термодинамикой называется раздел физики...

Травматическая окклюзия и ее клинические признаки При пародонтите и парадонтозе резистентность тканей пародонта падает...

Studopedia.info - Студопедия - 2014-2024 год . (0.013 сек.) русская версия | украинская версия