Проблема авторитарных режимов

Не все современные режимы подпадают под категорию либераль­ных демократий или тоталитарных режимов. Эти прочие режимы главным образом группируются под рубрикой авторитаризма. Что следует понимать под этим наименованием? Определение авторитар­ных режимов по сути носит негативный характер: они не отвечают за­конам либеральной демократии и тем не менее не принадлежат к ро­ду режимов тоталитарных. Уязвимость данного определения — в раз­нородности самой категории. Наполеоновский режим считается од­ним из первых современных авторитарных режимов; он порожден Революцией, он опирается на принципы 1789 г., укрепляет юридиче­ский порядок, выступающий в качестве основы этой Революции. На­против, диктатура Франко, другой пример авторитарного типа, выда­ет себя за контрреволюцию и пытается сохранить и усилить способы патриархального представления. С другой стороны, франкистская диктатура, в отличие от диктатуры Салазара в Португалии, способст­вовала экономической модернизации в Испании. Мусульманские «монархии» также считаются авторитарными режимами, как и неко­торые националистические режимы Ближнего Востока, принципы легитимности которых во многом отличны. Перонистский режим в Аргентине культивировал поддержку «масс*, тогда как другие авто-

m and the Lie // Howe I. ed. «1984c

ритарные режимы используют все средства для поддержания масс в покорности и пассивности... Разнообразие авторитарных режимов бросает вызов классификации, и вплоть до настоящего времени по­священные им исследования, как нам кажется, не смогли привнести в этот вопрос какой-то порядок. Однако эта категория не лишена ка­кой бы то ни было значимости, но она обладает значением лишь при двух условиях: 1) она обозначает не тип режима, а совокупность ре­жимов, объединенных в одну группу в соответствии с негативными по сути критериями; 2) тем самым она обедняет реальность и может быть полезной лишь в ожидании лучшего, т.е. установления более точных различий. Сделав эти замечания, можно попытаться выде-;. ЯИть некоторые элементы ответов на главные вопросы: каковы кри-I терии выделения авторитаризма? Каковы различные формы автори­тарного правления?

Критерии выделения типов авторитарных режимов. Главное отли­чие авторитарных режимов от режимов демократических не вызывает затруднений: первые отвергают демократическую игру, свободную конкуренцию на выборах, риск для правителей быть отправленными в отставку избирателями; либо они отвергают выборы, либо организу­ют ложные выборы с заранее известными результатами. Авторитар­ный режим допускает альтернативность лишь при изменении собст­венной природы.

Зато различие между авторитаризмом и тоталитаризмом более сложно и служит предметом для споров. Как нам представляется, главное здесь состоит в следующем: сила власти над людьми в обоих случаях разная. Где же проходит демаркационная линия? Мы будем придерживаться наиболее явных признаков, обосновывающих разли­чие авторитаризм/тоталитаризм.

Хотя авторитарные режимы и попирают политическую свободу, они оставляют определенное (в разных случаях различное) поле авто­номии гражданского общества. Авторитаризм может носить консер­вативный или реформаторский характер. В первом случае режимы поддерживают существующий порядок, обладающий собственными законами функционирования и собственными элитами (религиозны­ми, экономическими, социальными). К этой категории относится значительное число современных латино-американских диктатур. Бо­лее жесткие режимы, к которым принадлежит, например, чилийская хунта генерала Пиночета, не претендовали ни на управление эконо­мической деятельностью, ни на заботу об обществе. В случае рефор-(аторского авторитаризма (например, кемалистский режим в Турции или режимы в Иране) общественная власть является более обширной. Государство проводит реформы, изменяющие традиционный поря-

188 Совр ем енная политика___________________________

док, оно в значительной степени оказывает давление на подданных, но при этом не существует ни жесткого обрамления общества, ни кон­троля за мнением, подобных тем, что мы наблюдаем в тоталитарных режимах. Государство не пытается ни поглотить, ни радикальным об­разом подорвать гражданское общество, превратить людей в колесики государства-партии.

Именно так обстоят дела при тоталитарном режиме. Во имя идео­логии, «светлого будущего», которое предстоит построить, власть пы­тается уничтожить всякую человеческую автономию. Следовательно, если принуждение и схоже в обоих типах режимов, большинство лю­дей по-разному воспринимают жизнь при авторитарном и тоталитар­ном режимах. В первом случае нужно покориться запретам, во вто­ром — подчиняться множеству обязанностей. Авторитаризм приказы­вает замалчивать некоторые мнения, тоталитаризм навязывает всем одно мнение; первый использует цензуру, второй практикует вдалб­ливание истин; в первом случае режим требует послушания, во вто­ром — настаивает на полном согласии. В первом случае возможно ук­рыться за молчанием, но не во втором. Авторитарный режим жесток с оппозиционерами, он непереносим для тех, кто заботится о политиче­ских правах и об интеллектуальной свободе; тоталитарный режим тре­тирует весь народ в целом в его текущей жизни и в его естественном сознании.

Конечно, данное противопоставление схематично, в частности, оно не учитывает различия между авторитарными режимами, но оно акцентирует внимание на главном: авторитаризм навязывает людям лишь частичную капитуляцию, тогда как тоталитаризм — полную.

Формы авторитарного правления. Как можно учитывать разнооб­разие авторитарных режимов? Принципы легитимности в них не одинаковы, степень произвола, степень насилия изменчивы, пели различны по своей природе... Эти режимы в очень разной степени ис­порчены. Приблизительно можно выделить три формы авторитарно­го правления: деспотизм, диктатура и (крайний вариант) революци­онная тирания.

1) Деспотизм представляет собой архаичную форму режима, он со­ответствует двум извращенным формам правления, каковыми явля­ются тирания и олигархия по Аристотелю. Государство становится объектом частного присвоения в целях удовлетворения личных по­требностей того или тех, кто правит: обогащение, всевозможные фан­тазии деспота. Иными словами, деспотизм выражается в одном из двух (или одновременно в двух) способах отправления власти: патри­мониальная эксплуатация государства одним или несколькими.пра-

__________ ггельные вопросыя Ш

вителями, смешивающими закон с собственными интересами или ин­тересами их помощников и пособников; произвольные решения (же­стокость ради жестокости, капризы и собственные прихоти...), в кото­рых выражается желание деспота. Список современных деспотиче­ских правителей длинен: Бокасса в Центральноафриканской респуб­лике, Дювалье на Гаити, Трухильо в Доминиканской республике, Маркое на Филиппинах, Мобуту в Заире...

2) Диктатура — это авторитарный режим, воодушевляемый проек­
том, выходящим за рамки личных интересов правителя или правите­
лей и касающийся сообщества в целом: проект национальной консо­
лидации, проект социального или морального сохранения, развития и
модернизации... В чистом виде диктатура признает себя таковой и
главным образом предстает как переходная форма. Часто различают
консервативные и реформаторские диктатуры. Различие порой бывает
очень тонким: Франко во многих отношениях был консерватором, но
он направил Испанию на путь экономического развития. Нередки
промежуточные формы между деспотизмом и диктатурой. Такие фор­
мы имели место в Латинской Америке во времена «конвульсивного
иммобилизма» (Франсуа Буррико), свирепствовавшего в 1950—60-е го­
ды и позднее: то была череда диктатур, часто склонявшихся к деспо­
тизму в силу политического давления со стороны земельных собствен­
ников, а также в силу кровавого произвола политических репрессий.

3) Революционная тирания располагается у самого края автори­
тарных режимов. Она отличается от диктатуры своим идеологическим
проектом революционного преобразования. От имени народа, при­
званного объединиться вокруг власти, и с целью построения нового
порядка государство-партия концентрирует власть, требует знаков
всеобщего согласия и третирует своих подданных. Революционная ти­
рания существовала главным образом в двух формах: фашистский ре­
жим (итальянский или ассимилированный), марксистско-ленинские
режимы в странах третьего мира. Эти режимы близки к тоталитарным,
но, несмотря ни на что, они остаются на другом берегу: им не хватает
фермента, придающего свою неповторимую специфичность тотали­
таризму.

За исключением революционных тираний, принадлежащих к иде­ологическому направлению современной политики, все эти режимы представляют собой наследие архаичного развития или переходных режимов. Некоторые из них называют себя антимодернистскими (Франко, Салазар), другие же находят себе оправдание в потребностях переходного периода (Мустафа Кемаль), большинство же маскируют свою сущность: они маскируются, поскольку ссылаются на принцип легитимности (модернистский иди демократический), который не со-

190 С овременная по литика

блюдают, они также прибегают к маскировке, когда за внешними формами опираются на традиционные формы легитимности (в част­ности, в черной Африке). Сущность же современной политики выра­жается главным образом в двух режимах: либеральная демократия или тоталитарный режим.

IX. Идеологические революции (I)

Всей силой своего красноречия Эдмунд Берк поддержал амери­канских повстанцев во имя свободы по-английски, и однако же, уже в начале 1790 г. он взялся за перо, чтобы резко восстать против Фран­цузской революции в своих знаменитых «Размышлениях о революции во Франции». За внешним сходством «Прав человека» он сумел уло­вить радикальную новизну Французской революции, это идеологиче­ское стремление открыть новую эру в истории (чисто имманентной) людей, резко порвать с осуждаемым полностью прошлым и навечно установить законы от имени и как следствие «метафизических прин­ципов», короче, расчистить место, чтобы затем на рациональных ос­нованиях ковать счастье людей. Конечно же, подобные амбиции или претензии у такого традиционалиста, как Берк, могли вызвать лишь отвращение, Французская революция — Первая идеологическая рево­люция в истории. Ее кровавый провал резко контрастирует с исклю­чительным успехом американской революции, однако именно фран­цузская, а не американская революция, по словам Ханны Арендт, «подожгла мир».' Этот факел будет периодически передаваться из рук в руки до тех пор, когда с большевистской революцией «революция французская перестала быть той формой, в которую, возможно надле­жало отлиться желанному, но еще неизвестному будущему. Эта новая революция породила вполне реальное событие, датированное и за­фиксированное — октябрь 1917 г.... Русские большевики постоянно держали в уме это родство — до, во время и после русской револю-

ir la revolution. Trad, fr.. P.: Gallimard, 1967. P. 77.

192 Современная политика

Идеологические революции (I) 193

 

ции.»' Однако им, так же, как и их предшественникам, не удастся воп­лотить идеологию, но они сумеют навязать фикцию реализованной идеологии.

Идеологические революции трудны для понимания, поскольку действующие в них люди мыслят и говорят в рамках иного мыслитель­ного универсума — универсума идеологии. Робеспьер и Ленин дейст­вовали в соответствии со своими теориями, они говорят, что делают, но они говорят словами, изменяющими смысл и искажающими при­роду реального. Их дискурс одновременно разоблачает и скрывает, он разоблачает логику их действий, он скрывает отказ от реальности. Идеология искажает реальность и одновременно нападает на нее: именно эта борьба между идеологией и реальностью или этот подрыв реальности идеологией и составляет динамику идеологических рево­люций, ту самую динамику, которая была прервана 9 Термидора, а в Советском Союзе привела к «реальному социализму».

Конечно, и французская, и русская революции — явления обшир­ные и сложные, не сводимые к действию лишь одного ряда факторов. Но предмет нашего анализа ограничен: речь идет о прояснении дина­мики, ведущей от 1789 к 1793-1794 гг. и от октября 1917 г. к «победе» социализма. Как нам кажется, с некоторыми оговорками в обоих слу­чаях речь действительно идет по сути об одной и той же динамике, главной пружиной которой является идеология в ее столкновении с реальностью.

;е дтнаонетэ/