Беседовала Кристина ДжусоеваКультурный революционер. Михаил Швыдкой
Михаил Ефимович Швыдкой (р. 1948) окончил ГИТИС по специальности «театроведение». В 1993 - 1997 годах - заместитель министра культуры РФ. С 1997 года - главный редактор и заместитель председателя Всероссийской государственной телевизионной и радиовещательной компании (ВГТРК). Первый главный редактор телеканала «Культура» (1997 – 1998), председатель ВГТРК (1998 – 2000), министр культуры РФ (2000- 2004) ,глава Федерального агентства по культуре и кинематографии (2004 – 2008). Был отправлен в отставку после того, как агентство было упразднено. Лауреат Государственной премии РФ за создание общероссийского государственного телеканала «Культура» (1999). С октября 2008 года президент Академии российского телевидения (АРТ). В настоящее время - специальный представитель президента РФ по международному культурному сотрудничеству. Ведущий телепрограмм «Культурная революция» («Культура»), «Жизнь прекрасна» («Домашний»), «Приют комедиантов» («Первый канал»). - Михаил Ефимович, когда и каким образом вы попали на телевидение? - Я попал на телевидение первый раз в 1964 году - в какую-то совершенно загадочную программу, посвященную молодежной проблематике. Была некая дискуссия. Но я думаю, что следов этой передачи уже нет. Если говорить о серьезной профессиональной деятельности, то я пришел на телевидение в 1967 году на практику, будучи студентом второго курса театроведческого факультета Государственного института театрального искусства (ГИТИСа). Существовал такой телевизионный канал - четвертый, научно-просветительский. Еще не было построено «Останкино». Вот на этом четвертом канале - учебном, как я думал, - делались разные программы. Была очень сильная редактура. Когда этот канал в очередной раз переформировали, многие ушли в редакцию художественного вещания Центрального телевидения. Но какое-то время канал все-таки работал благодаря хрущевской оттепели. В 1968-м году вышло первое мое сочинение. Это была телевизионная пьеса про Корнеля и Расина. Написали мы ее вместе с ныне покойным режиссером Театра Вахтангова и педагогом Училища имени Щукина Леонидом Калиновским. Пьеса называлась «Рыцарский турнир». К счастью для себя, постановки я до сих пор не видел. На практику я попал к замечательным моим дамам-опекуншам - Наталье Филиной, Нонне Друян и Майе Гнездовской, жене тогда очень знаменитого артиста Театра сатиры Романа Ткачука. К этому времени я уже более года работал на радио: писал тексты и даже записывал передачи. Но путевку в жизнь мне дали именно они. - Как складывалась ваша дальнейшая телевизионная карьера? - Когда приходишь на телевидение, потом очень трудно с ним расставаться. Хотя, конечно, перерывы были. Через год после того, как я написал пьесу, уехал работать в Бурятию, там иногда делал на телевидении какие-то программки. Серьезно вернулся на телевидение в середине 1970-х годов и занимался совершенно разными вещами. Я писал сценарии для «Театральных встреч», так как по профессии я театральный критик, историк театра. В конце 1970-х годов начал делать много разных программ, в том числе еженедельно, наряду с коллегами, вел передачу «Театральная афиша». Это был рассказ о спектаклях, премьерах, о встречах с актерами и так далее. Года до 1982 - 1983-го я ее вел, а вместе с этим имел возможность делать телевизионные проекты. Началась перестройка. Мне со Светланой Немчевской посчастливилось снять большой фильм о Петере Штайне и Питере Бруке. То есть у меня было много чисто творческой работы: я был либо ведущим, либо автором сценариев. Самое удачное, что в 1988-м году, когда все было в разгаре, мы с моим (ныне покойным) режиссером сняли фильм «Частное приглашение». Про то, как Юрий Любимов вернулся в Москву. С тех пор я начал работать в документальном кино для телевидения. Сотрудничал на телевидении, на радио, много писал разных сценариев. И так все продолжалось до 1997-го года, когда меня назначили главным редактором Общероссийского телевизионного канала «Культура». Указ президента вышел 27 августа 1997 года, по сути, с этого момента я начал делать и передачи, и каналы. Это разные работы - делать каналы и передачи. Нужен совершенно другой тип мышления. Я до сих пор отравлен тем, чтобы придумывать и делать какие-то телевизионные программы. Нам удалось собрать хорошую команду и за два месяца сделать 16-часовой канал. Это довольно редкое явление. Японцы делают каналы три года. В Европе - два года с момента решения о запуске канала. Мы сделали это за 40 дней! Повторю: делать программу, снимать фильмы (я даже снимал как режиссер) - это одно, но канал - совсем другое! В конце августа 1997-го года я начал руководить каналом «Культура». Пригласил Татьяну Паухову, которая стала главным редактором канала после меня. Будучи заместителем министра культуры, 10 сентября 1997 года я пришел на работу в ВГТРК, а 23 мая 1998 года стал ее председателем. Перед нами стояла очень трудная задача: собрать воедино все электронные государственные средства массовой информации. Если не ошибаюсь, 7 мая 1998 года президентом Борисом Ельциным было принято решение о создании телерадиокомплекса ВГТРК. К началу 2000 года комплекс был создан. Я руководил этим делом полтора года. К моменту моего ухода мы с Михаилом Лесиным - моим первым заместителем, потом он стал министром печати - создали холдинг, в котором были заняты 53 тысячи человек. А потом я работал ведущим некоторых программ. Вот, собственно, и все. - Вы сказали, что одно дело руководить каналом, а другое - придумывать программы. А что для вас предпочтительнее? - Я человек примитивный, мне ближе то, чем есть возможность заниматься. Конечно, строительство и создание канала - работа высшей телевизионной квалификации. Ты должен ощущать, какие программы составляет канал, как существует ритмически, эмоционально, смыслово. Ну, много чего... Поэтому создание каналов - работа, скорее, менеджерская, чем творческая, хотя и творческая тоже. Это такой высший телевизионный класс, работа очень многообразная. Создание программы требует иного взгляда на мир, пунктуального внутреннего подхода. Так мне представляется, но, может, есть какие-то другие мнения. - Какими качествами надо обладать, чтобы руководить каналом? - Прежде всего - обладать незашоренностью мышления. Чтобы формировать канал, нужно очень хорошо понимать контекст общественной, социальной, художественной и политической жизни, в котором канал создается, и, конечно, четко представлять, для кого ты это делаешь. Без этого браться за дело безнадежно. Поэтому руководитель канала должен быть человеком с широким пониманием жизни, а с другой стороны - углубленно знать телевидение. Телеканал - это еще и технологии, конечно. - Каким образом складывались творческие команды? - Все телевидение в конце 1980-х - начале 1990-х годов делалось специалистами, которые родились и обрели свою судьбу, индивидуальность в стенах ЦТ: другой команды и других мастеров не было. Советское телевидение было очень профессиональным, и так просто ругать его вряд ли имеет смысл. Оно было стилево зажато, цензурировано - но это другой вопрос. 1990-е годы - это время победы эстетики молодежного телевидения. Работали выходцы из ЦТ, такие люди, как Олег Добродеев (лучший информационщик, создатель информационного телевидения 1990-х, прошел школу программы «Время»), Эдуард Сагалаев и другие. При этом пришли новые люди в рекламный бизнес. Люди самых разных профессий, талантливые, кавээнщики. Оченьсильная молодежная редакция, которую в разные годы возглавляли и Эдуард Сагалаев, и Анатолий Лысенко, и Валерий Иванов, замечательный совершенно, Маргарита Эскина, Кира Прошутинская, Анатолий Малкин. Это все - «молодежка», которая вытеснила все другие эстетики. Было ясно, что новое информационное телевидение, такое как НТВ, эстетика молодежного телевидения вытеснили прежде всего художественное вещание. К концу 1990-х оказалось, что его создателям нечего делать. Я понял, что нужно быстро организовать канал «Культура». Начал обзванивать всех своих знакомых из Редакции литературного вещания, которой руководил своеобразный человек – Кузаков. Весь блок художественного вещания Центрального телевидения было замечательным, с моей точки зрения, там создавались настоящие телевизионные шедевры, там работали Анатолий Эфрос и Петр Фоменко. Так вот, там я этих людей собрал. Долго уговаривал Татьяну Паухову прийти ко мне работать - у нее были какие-то свои планы. Мало кто верил, что канал «Культура» будет вообще существовать. Я понял, что нужно позвонить людям, которые знают, где что лежит: и они оправдали мое такое ощущение - канал на 70 - 80 процентов был спонсирован.Та команда пришла на канал «Культура», составила костяк и до сих пор работает. - Кто в наибольшей степени влиял на форму и содержание программ? - Ключевой игрок при формировании тех или иных направлений - начальник отдела или руководитель редакции. Тот, кто руководит музыкальной редакцией, влияет на музыкальные программы, кто руководит кино - кино. У нас были очень хорошие люди и многие остались: Екатерина Андроникова, Лена Хамутова, Лана Дилович, Наталья Приходько, - они влияли на содержание программ. Была маленькая компания людей, и мы старались друг друга понимать с полуслова. Важно было делать телевидение, которое эстетически и по качеству отличалось от того, что производилось на других каналах. В этом смысле мы своего добились! - А чье участие в программе недооценивается или переоценивается? - На телевидении все важны. От гримера до оператора. А решающий персонаж - продюсер. На нашем телевидении кризис авторов! Авторов не хватает. - То есть авторского телевидения? - Нет, кризис не личного, исповедального телевидения, а кризис людей, которые придумывают программы. Мне кажется, это одна из первостепенных проблем. И тяжелейший кризис сценаристов для сериалов. Этой породы людей как раз не хватает. - С чем связан кризис? - Нет их просто. Объем продукции больше, чем производится специалистов. Какое-то время назад не хватало режиссеров, ассистентов. Сейчас рынок изменился, огромный поток продукции, но креативщиков очень мало. Это самый важный момент. - Какой этап в создании программы для вас приятный, сложный, опасный? - Самый сложный... Я помню, когда мы приходили в 1970-х - начале 1980-х на Центральное телевидение - в ту же художественную редакцию, в театральный отдел, - обсуждали разные-разные новости. Все было понятно, что нужны новые формы. Телевидение, грубо говоря, - простая вещь. Кто говорит? Что говорит? И что показывают? Если человек в кадре вызывает интерес, говорит о том, что интересно, и то, что потом показывают, интересно, то вопрос формы - вопрос второй. Считаю, что телевидение - прежде всего содержание и интонация того, что происходит на экране. Очень трудно придумать новую программу! Ее увлекательно, интересно потом разрабатывать, как-то приспосабливать к публике, к аудитории. Раз удачно придуманная программа в эфире долго держится. И конечно, самое сложное - придумать модель, попасть в некую структуру. Придумать программу, чтоб она была новой, трудно. Ведь не случайно так много покупных форматов. Проблем много, содержания хватает, но как это структурировать таким образом, чтобы это вызвало ответную реакцию у публики, было живым, телевизионным, интересным? Телевидение должно быть интересным! Проблематика ясна, но как это передать? Придумать некую структурную вещь - самое сложное. Я вам честно скажу: когда есть удачное попадание в программы, делать еще раз что-то новое значительно тяжелее. Ну, скажем, если у вас есть две-три программы, которые верны, имеют репутацию, устойчиво стоят в эфире, придумать еще одну новую… Всегда боишься, что не попадешь. Это очень страшно! - А кем принималось решение о запуске и закрытии программ? - Это мы определяли с Татьяной Пауховой и с начальниками соответствующих отделов. Закрыть программу... Трудно запустить хорошую программу. Мы очень долго запускали программы и разговаривали с самыми разными людьми. Это очень сложно. - Была ли программа, закрытие которой вас огорчило? - Телевидение - это ведь непрерывный конвейер. Программы открываются, закрываются. Это жизнь. Мы закрывали программы, когда они ветшали. Было ясно, что дальше это не может продолжаться. Программы стареют, как люди. Во-первых, стареют их авторы, создатели, такая почти биология.. Естественно, стареющие программы мы старались закрывать. На самом деле очень трудно закрыть программу. Цикловая программа, которая каждую неделю или каждый месяц создается, к ней привыкает публика, к ней сам привыкаешь. Закрыть программу трудно, как родственника убить! Мы не очень активно закрывали программы, но какие-то закрывали... После новостей была программа актуальных интервью, в которой многие люди работали. Ее закрыли, потому что стало ясно, что канал развивается и есть более яркие формы. Открылась «Линия жизни». Считаю, что это одна из самых ярких передач канала «Культура». Уже не надо было делать после новостей актуальное интервью с известными людьми, потому что эти известные люди раскрывались более полно в формате часового общения с публикой. Повторю, это одна из самых удачных программ! - Чем приходилось жертвовать, работая на телевидении? - Всем: домашними и дружескими отношениями, ну и сном, естественно. Я ночами записываю программы. Работа на телевидении требует полной самоотдачи, поглощает целиком, требует концентрации, иначе ничего не получается. Вообще ничего не получается! - А в чем преимущества и особые блага? - Будем откровенны, телевидение в 1990-е и нынешние годы - сфера, где людям платят нормальную зарплату! И тут лукавить не стоит. Я думаю, что это многих привлекает. Для меня всегда было - интересно мне или неинтересно. Самореализация, возможность реализации внутренних замыслов, идей. Люди любят считать, что популярность, известность - это благо. Приходишь, тебя все узнают, улыбаются - либо плюют в спину и кричат: «Что вы там делаете на своем поганом телевидении?!» Это очень регламентирует. Если ты известный человек, ты не можешь пройти без очереди, перебежать улицу на красный свет. Ты должен вести себя очень правильно. Не можешь не бриться и прийти в рваных джинсах. Безусловно, благо - это известность, публичность и заработок! Но публичность накладывает очень серьезные обязательства. А самое главное благо, как писал Чехов: «Если ты испытал радость творчества, то все остальные радости меркнут в этом». Конечно, самое интересное - процесс работы. Придумывание, с одной стороны, и конкретная реализация того, что придумал, - с другой. - На телевидении больше творчества или ремесла? - Как в любом деле, если «голый» выходишь, нет профессиональных навыков, невозможно работать. Но если выходишь на площадку и начинаешь заниматься только с помощью профессиональных отмычек - скучно. Если нет творчества, риска, импровизации, то, конечно, скучно. - Присутствовала ли импровизация в ваших программах? - Те программы, которые я делаю, состоят из импровизации. Никогда не пишу текстов для себя, не знаю, чем начнется «Культурная революция» и чем закончится. Знаю только тему. В последний момент узнаю, какие люди придут. Для меня это важно. Я очень плохо читаю по бумажке, хоть я и доктор, и профессор, а в академическом мире это принято. То же самое «Жизнь прекрасна» - ясно, какие песни, темы, но что внутри происходит, не знаешь, когда выходишь на площадку. Тогда мне интересно. А когда начинаешь бубнить по заученному, скучно. - Но редактор все-таки пишет вам текст? - Нет. Я работаю без редакторского текста, получаю, грубо говоря, некий «пакет из Интернета», где есть информация, цитаты. Я могу то же самое сделать - включив Интернет, посмотреть на ту или иную проблему. Книжки, которые нужны, сам кладу. Мне мало того, что приносит редактор. Смотрю там какие-то цитаты, цифры, факты. И все. Мне никто не пишет текстов. Я не работаю «с ухом», не понимаю, что это такое. Сам по себе стараюсь ворошить, поэтому мне интересно. Я сам создаю ситуацию. - Критикуют ли ваши программы? - Да, многих раздражает «Культурная революция», но не сама программа, а вопросы, которые у нас бывают. Мне до сих пор не могут простить нескольких тем: «Пушкин безнадежно устарел» и «Русский фашизм страшнее немецкого». А вот программы «Жизнь прекрасна» и «Театр+ТV» все хвалят. Но опять-таки многих смущает, что высокий чиновник сидит с актерами, выпивает и травит всякие байки. - Какую тему вам неудобно вынести на обсуждение в программе? - С точки зрения журналиста, нет запретных тем. В принципе журналист должен быть готов обсуждать любую тему. Но национальные и межконфессиональные темы надо тщательно готовить и не полагаться на импровизацию. В формате ток-шоу они крайне опасны. - Ваши программы идут в прямом эфире? - Понимаете, я же работаю все-таки чиновником всю жизнь, во всяком случае - много лет. Пишем по четыре программы, если это «Культурная революция». «Жизнь прекрасна» пишем подряд три дня выходных. Я могу писать в воскресенье либо ночью. - С помощью чего осуществлялась обратная связь с телеаудиторией? - Много писали писем, звонили. Люди всегда вели живой диалог с телевидением и радио. - И учитывались интересы телеаудитории? - Когда что-то просили, конечно, учитывали. Были даже концерты по заявкам. - Неужели? - Конечно, на радио и телевидении. На радио в основном. - Какова была в советское время популярность и влиятельность телевидения по сравнению с прессой и радио? - Телевидение всегда было самым влиятельным. И программу «Время» смотрели все, потому что это было так же, как передовая газеты «Правда». В советское время, если говорить о политическом, информационном вещании, было всего два СМИ: «Правда» и программа «Время». Влияние и цензура были другие. На радио цензура жестче, чем в печатной прессе. - Вам сильно мешала цензура? - Она всем мешала. Я все-таки работал 18 лет в журнале «Театр», и мы учились как-то ее обходить. Конечно, цензура не может не мешать. Другое дело, что она провоцирует способы ее преодоления, скажем так. Чтобы рассказать людям что-то похожее на правду, в условиях подцензурной печати нужно обладать очень высоким профессионализмом. - А были случаи, когда вас ругали за политическую невыдержанность? - Всегда! Были. Сейчас все начинают хвастаться, что они были подцензурно унижены и так далее. Меня больше ругали последние 15 лет, чем при советской власти. - Могли бы поподробнее рассказать? - Да нет, честное слово, ничего интересного. Были странные вещи… Ну, например, на радио был со мной случай. Мы с приятельницей делали программу о том, как поступают в театральные вузы. Сергей Лапин, у которого дочка училась в театральном институте, сказал: «Эта программа не пойдет никогда. Нам нужны программы о том, как поступают в сельскохозяйственную академию, а не в театральные институты». Вот такого рода вещи. Но это довольно сложная история. Сидело много редакторов, вычищали программы: сколько раз имя одного человека можно упоминать, сколько раз - имя другого. Это все сложная игра, в которую мы играли кто как мог. - Какой, если не считать цензуры, была степень свободы телевизионщиков? - Когда? В советское время? Мы жили в подцензурное время, в подцензурных СМИ. Очень жесткие рамки. Ну а свобода всегда существует. Все нравственные принципы существовали и тогда. Не надо думать, что они были какими-то другими, чем сегодня. Когда живешь в подцензурных СМИ, то главная задача - сказать правду. Эта устремленность к правде была очень высокой. Сегодня все по-другому. - В чем главное отличие телевидения советских лет от сегодняшнего? - Ситуация очень простая. На Центральном телевидении была некая команда, которая выпускала два канала. А сейчас в стране их десятки. Профессионального телевизионного комплекта не хватает совершенно. В этом смысле, если убрать цензуру и идеологические вещи, советское телевидение было очень профессиональным. Отбор людей был очень жестким и жестоким. Нынешнее телевидение лексически и стилево очень свободно. Свобода абсолютная, а вот желания размышлять о существе жизни не так много. Если говорить о качестве, сегодня телевидение уступает тому, что было. - Телеаудитория изменилась? - Нет. Изменилось количество каналов, но аудитория - нет. Вкус аудитории очень консервативен. Другое дело, что жизнь изменилась. Это очень серьезный вопрос. Вызовы жизни совершенно другие. Она стала более напряженной, рискованной. Люди ощутили общую свободу выбора. Но это обусловило большие риски. - Как раньше происходило неформальное общение с коллегами? Как отмечались праздники? - Я всегда был человеком со стороны на телевидении. Поэтому, как правило, мало с кем общался. Отмечали выход каких-то пьес. Собирались редакцией, выпивали, но не так, как сейчас. Все происходило по квартирам, а не по ресторанам. Я был человеком отдельно существующим. Тем не менее, были дружбы: Любовь Перова, мой замечательный многолетний редактор, Наталья Филина, Катя Андроникова… Вообще была веселая жизнь. На телевидении жили весело! - Было ли общение с зарубежными коллегами? - Практически нет. - А заграничные командировки? - Снимали кино про немецкого режиссера Петера Штайна, про английского режиссера Питера Брука… Но это, скорее, было общение с театральными людьми, но не с телевизионной компанией. Художественное вещание жило обособленно. Потом, уже в 1990-е годы, естественно, эти контакты были и до сих пор поддерживаются. Надо сказать, с телевизионными зарубежными коллегами работать очень сложно. Другие подходы, другие навыки, представления. Сложно, честно говорю. - Считаете ли вы, что на работниках телевидения лежит особенная ответственность перед обществом? - Безусловно. Телевидение - мощный инструмент влияния на общество и аудиторию. Поэтому свобода - это ответственность. - Вы руководили ВГТРК. Не припомните какие-то интересные моменты, связанные с тем временем? Может быть, есть история, которую хочется рассказать? - Видите, в чем дело, жизнь руководителя канала состоит только из интересных моментов. А вот рассказывать о них не хочется! Я вошел в историю как человек, который показал кого-то, похожего на генерального прокурора, в обществе двух девушек трудной судьбы, как сказали бы в XIX веке. Этот скандал стоил мне большой крови. А так все обстоит очень интересно. Много чего было, когда мы создавали ВГТРК и выстраивали линейку. Нужно было вогнать это вещание в два-три часа. Это тяжелая работа… Я вообще не люблю рассказывать про это! Зачем? - Не сожалеете о том, что показали тот сюжет? - Нет, никогда. Я знал, зачем я это делаю, и не жалею ни о чем. - Зачем вы это делали? - Во-первых, аудитория должна знать правду о высших руководителях! Если это создает угрозу для страны. А такого рода поведение высших руководителей создает угрозу для страны, и это нужно показывать. Во-вторых, тогда во многом решалась судьба страны. Кто будет президентом, кто будет руководить страной последующие годы. Я считаю, что мы тогда все сделали правильно. О подробностях не буду рассказывать! - Кого на советском телевидении можно назвать звездами в современном понимании этого слова? - Такого понятия «звезда» тогда не существовало. Вы должны понять одну вещь: телевидение - это кино плюс информация. Поэтому были звезды, которые читали информацию, - дикторы. Игорь Кириллов - выдающийся представитель, Юрий Балашов, Анна Шатилова. Я уж не говорю про Валентину Леонтьеву. Люди, которые были своего рода элитой, их знала и боготворила вся страна. Были ведущие любимых программ - Александр Иванов, ныне покойный, который вел «Вокруг смеха». Поэт, худой такой, был любимцем всех. Алексей Каплер, ведущий «Кинопанорамы», был просто кумиром людей. Ну что вы!.. Актеры, которых показ телефильма делал невероятно популярными, хотя и в кино много ходили. Была возможность увидеть театральных актеров. Понимаете, это не звезды, это выдающиеся индивидуальности! Сейчас очень много мелькающих звезд, таких мерцающих… А те были великими людьми. - Что вы считаете наиболее яркими удачами современного телевидения? - Их немало. Наше телевидение очень интересно, оно - одно из самых талантливых в мировой телеиндустрии. Безусловно, информационный канал «Вести» - удачный проект. А «Культура» - отдельная песня, моя любовь, хороший, успешный канал. Назвал бы колоссальным успехом многие развлекательные программы «Первого канала»: от «Последнего героя» до Интервидения-2009. Интервидение-2009 - выдающаяся работа, как мне представляется.Много любопытного в аналитических программах. Много способных людей. На канале «Россия» успешная работа, на «РЕН ТВ» у Марианны Максимовской. Недавно запущенный проект с интервью «Познер» весьма талантливый. Пятый канал интересный. Хорошее «Утро на пятом», которое ведет Андрей Норкин. «Утро» на канале «Звезда» очень яркое. - Кого считаете наиболее профессиональными работниками телевидения сегодня? - Это будет грубо - Константин Эрнст, Олег Добродеев, Татьяна Паухова, Владимир Кулистиков, это руководители каналов. Я думаю, что Василий Кикнадзе - профессионал высшей пробы. Есть еще Владимир Познер, есть Николай Сванидзе, который тоже был руководителем ВГТРК. Это люди высочайшей профессиональной пробы. - Насколько вы реализовались на телевидении? - Я не знаю. Ни один человек не скажет, что на телевидении он реализовался на все сто. Или сделал все, что хотел. Телевидение - очень жестокая вещь. Джон Кеннеди сказал: «Не спрашивай, что тебе должна Америка, спроси себя, что ты должен Америке». Телевидение в этом смысле некая своеобразная страна, которой ты всегда должен, а не она тебе. В этом смысле оно безжалостно. Если ты вписываешься в возможности телевидения, способен свои внутренние интересы, стремления, творческие амбиции адаптировать к тому, что на телевидении, тогда добиваешься успеха. Если нет - сидишь дома и переживаешь, что тебя никто не любит. На телевидении очень трудно реализоваться - в отличие от живописи, литературы и журналистики. Телевидение - это молох, который требует того, что считает нужным, и ничего другого. Либо вписываешься, либо не вписываешься. - Каким качеством надо обладать, чтобы стать телевизионным долгожителем? - Этого я не знаю. Наверное, надо иметь, во-первых - хорошее здоровье, так как телевидение выматывает очень. Во-вторых, не бояться стареть. Хуже нет видеть людей, которые молодятся на телевидении, когда уже проходит время. Не надо бояться стареть! Нужно быть в хорошей форме, но не надо делать вид, что тебе 15 лет, когда тебе 60! И конечно, обладать запасом знаний, чувствовать, как меняется жизнь - твоя и аудитории. Это важно чувствовать на уровне кожи. - Определите сущность телевизионной работы одним словом. - Одного слова нет. Нужно понимать, что телевидение не заменит жизнь. Суть телевидения - много трудиться! Работать, прежде всего - над собой. - Какой совет вы бы дали начинающему тележурналисту? - Самое главное - как можно больше смотреть работы своих старших коллег. Хорошо знать историю телевидения. Очень внимательно наблюдать жизнь, потому что журналист, особенно телевизионный, - это человек, который чутко прислушивается к тому, что происходит в жизни. Иногда многим моим телевизионным коллегам кажется, что телевидение важнее жизни. Нет, поверьте мне, жизнь важнее телевидения! - Каким вы видите будущее телевидения? - Это очень трудный вопрос. Все зависит от того, как будет развиваться технологический процесс. Телевидение будет очень разнообразным. Оно и сейчас уже разнообразно. На телевидении можно получить любую информацию, любое эмоциональное наполнение. В этом смысле телевидение должно быть человечным. Вот это самое главное! Телевидение не просто инструмент передачи информации, это еще важный способ общения с умным или глупым собеседником. Телевидение должно быть умным и человечным! Вот, пожалуй, и все.
|
