Olympic Village, Athens 52 страница

Дата добавления: 2015-09-18; просмотров: 738

8 мая 1704 г

Счастлив узнать, что недуг мадемуазель Пельниц не столь серьезен, как опасались, и она вновь окажется — или уже находится — вблизи Вашего Величества.

Одна английская дама, именуемая леди Мешэм, преподнесла мне книгу своего покойного отца г-на Кэд-

==388

ворта 14, ип фолио, под названием «Разумная система». В ответ на мою благодарность она прислала мне чрезвычайно любезное письмо на английском языке с просьбой дать ей некоторые разъяснения относительно того, что она прочла обо мне у г-на Бейля и в «Журнале ученых» 18. Посему я почел себя обязанным написать ей на этот раз пространное письмо 1Й, в коем известил ее, что главнейшим принципом природы для меня является принцип Арлекина, императора Луны (с которым, правда, я не имел чести его обсуждать) Принцип этот состоит в том, что свойства вещей всегда и повсюду являются такими же, каковы они сейчас и здесь. Иными словами, природа единообразна в том, что касается сути вещей, хотя и допускает разницу степеней большего и меньшего, а также степеней совершенства. Этот принцип сообщает философии наиболее простой и удобопонятный вид. Начну со сравнения других созданий с нами самими.

Мы встречаем тела, например тела людей, наделенные некоторым совершенством. Однако та малая часть материи, из которой они сложены, оказалась бы в слишком предпочтительном положении, если бы только она обладала преимуществом, бесконечно и существенно отличающим ее от прочих частей материи, которые ее окружают. Таким образом, следует заключить, что жизнь и совершенство имеются повсюду. Но если свойственные нам восприятия более или менее ясны и отчетливы, да к тому же иногда сопровождаются рефлексией, то должны существовать и такие живые существа, у которых восприятие будет темным и смутным и вдобавок лишенным рефлексии, которая служит для нас началом всякой науки. Именно такое единообразие природы, но со всем богатством степеней и оттенков наводит меня на мысль о том, что мы нe единственные существа, наделенные рефлексией, и что в мире должны существовать и такие, которые необычайно превосходят нас в этом смысле; таковы, по нашим представлениям, существа, называемые гениями. Но и в атом случае все обстоит по сути дела так же, как здесь, и эти гении, как я полагаю, тоже наделены достойными органическими телами, сила и изящество которых соразмерны познанию, могуществу этих возвышенных духов. Следуя этому принципу, мы поймем, что ни обособленных душ, ни умов, полностью отрешенных от материи, не существует, за исключением верховного духа, создателя всего сущего и самой материи.

==389

До сих пор я сравнивал творения в их настоящей совокупности, находя, что все они согласуются друг с другом по существу; теперь сравним их прошлое и будущее состояния с настоящим. Я утверждаю, что от начала мира и во все грядущие времена суть вещей пребудет такою же, какова она здесь и ныне, и не только по отношению к различным [обычным] существам, но и применительно к тому существу, которое сопоставимо лишь с самим собой. Иными словами, всякое живое и одаренное восприятием существо не только останется им всегда, но и навсегда сохранит свойственное ему соотношение органов, и если восприятие, равно как и материя, универсально не-1 зависимо от места, то оно универсально и во времени, т. е. каждая субстанция имеет восприятие и органы не только в данный момент, но будет иметь их всегда. Я говорю здесь об отдельной субстанции, а не о простой совокупности субстанций, каковою может быть, например, стадо животных или садок с рыбами; в этом случае достаточно, чтобы каждая овца и каждая рыба обладали восприятием: и органами для него, хотя следует иметь в виду и то, что в промежутках, как в воде аквариума между рыбами, есть другие живые существа, более мелкие, так до бесконечности — пустоты нет. Поэтому остается непостижимым, каким образом восприятие, равно как и материя» могло бы явиться на свет естественным путем. Ведь какую бы машину мы ни придумали, мы обнаружим в ней лишь столкновения тел, величину, форму и производимые ею движения, т. е. то, что мы полагаем иным, нежели восприятие. Но, не будучи способным образоваться (conimencer) естественным путем, [восприятие] не может быть и естественного конца. Субстанция же отличается от самой себя не больше, чем одна субстанция от другой. Иначе говоря, одна и та же субстанция может обладать лишь более или менее живым восприятием, в большей или меньшей степени сопровождающимся рефлексией.

Ничто не сможет уничтожить все органы этой субстанции, так как материя обладает существенным свойством повсюду быть органической и организованной (artificieuse), ибо она есть результат и непрерывная эманация верховного разума, хотя эти органы и результаты организации должны чаще всего обнаруживаться в малых частях, которые для нас невидимы, о чем нетрудно догадаться, судя по тому, что мы видим. Тем самым вновь подтверждается то правило, что все обстоит так же, как здесь,

==390

в невидимом, как и в видимом. Из этого также следует, что в силу естественного порядка вещей и со строго метафизической точки зрения не существует ни рождения, ни смерти, а есть лишь развертывание и свертывание (developpement et enveloppement) одного и того же одушевленного начала (d'un тёше animal). В противном случае совершалось бы слишком много скачков и природа нарушала бы этим необъяснимым существенным изменением свойственное ей единообразие. Опыт подтверждает это на примере превращений некоторых животных, когда сама природа демонстрирует нам образчик того, что она скрыто совершает повсюду. Да и наблюдения убеждают пытливого исследователя в том, что рождение нового поколения у животных есть не что иное, как прирост, связанный с преобразованием. Отсюда ясно, что смерть не может быть ничем иным, как противоположностью этому, и вся разница состоит в том, что в одном случае изменение происходит постепенно, а в другом — внезапно и под влиянием насилия. Впрочем, опыт показывает также, что чересчур большое количество слабых и однообразных восприятии отупляет, уподобляя нас человеку, получившему удар по голове, а при обмороке дело доходит до того, что мы вообще не помним — и не можем помнить — своих восприятии, как если бы у нас их вовсе не было. Итак, закон единообразия вынуждает пас отказаться от какого-либо иного понимания смерти даже у животных, поскольку оно соответствует естественному порядку вещей и поскольку дело легко объяснимо уже известным и доказанным на опыте и не может быть объяснено никак иначе. Ибо невозможно сказать, где начинается и где кончается существование или деятельность воспринимающего начала, и тем более невозможно объяснить отделение этого начала. Вместе с тем легко убедиться, что последовательность измоненгй у животного подчинена строжайшему порядку,. способному удовлетворить всем требованиям, так как порядок и организованность существуют везде. Чтобы дать Вам хотя бы приблизительное представление об этом« я сравню эти существа (ces Estres) с людьми, которым понадобилось подняться на высокую гору, заросшую кустарником и к тому же крутую и обрывистую, как крепостной вал, с площадками или ступеньками, находящимися на некотором расстоянии друг от друга. И вот стоит им только взобраться на одну из ступенек, как они срываются вниз и вынуждены начинать сначала. Но мало-помалу они

==391

преодолевают одну ступеньку за другой. А иногда [им] приходится отступить назад, чтобы разбежаться и прыгнуть. Однако порядок, предуказанный провидением, руководит существами, наделенными рефлексией, совершенно особым способом, который, несомненно, является самым удачным и даже самым желательным.

Но, скажут мне, каким же образом материя может влиять на душу, или на существо, способное к восприятию, а душа в свою очередь на материю? Ибо мы убеждаемся на собственном примере, что нередко тело подчиняется велениям души, а душа внимает действиям тела, и все же мы не находим между ними никакого взаимодействия. Философы древности отступились от этой проблемы, считая ее неразрешимой; и в самом деле, они не говорят ничего [дельного] по этому поводу. Новейшие мыслители 17 пожелали разрубить гордиев узел мечом Александра и заставили вмешаться в естественное течение вещей чудо, подобно тому как театральный «бог из машины» дает развязку представлению. Они утверждают, что Бог постоянно приспосабливает душу к требованиям тела, а тело — к требованиям души и принужден так поступать в силу некоего обязательства или всеобщей воли. Но это прямо противоречит принципу единообразия природы. Обыкновенно тела оказывают действие друг на друга по вполне понятным законам механики, и вдруг оказывается, что стоит душе захотеть чего-то, как Божество тотчас вмешается в естественное поведение вещей и нарушит его! Как вам это понравится?

Между тем именно такова точка зрения отца Мальбранша и современных картезианцев, и недаром г-н Бейль при всей его изобретательности так и не сумел ее отстоять; впрочем, мне кажется, что я заставил его поколебаться. Но где же выход?

Ответ на этот вопрос дает нам сформулированный выше принцип. Коль скоро мы видим, что тела, взаимодействуя в любой машине, подчиняются механическим законам удара, а души при принятии любого решения — моральным законам добра и зла, то и о других случаях, которых мы не видим или в которых мы недостаточно разбираемся, мы скажем, что они таковы же, т, е. что все обстоит так же, как здесь. Иначе говоря, будем объяснять вещи, о которых мы имеем лишь смутное представление, исходя из тех вещей, которые нам хорошо известны, и скажем, что в теле все происходит механически, или со-

==392

образно законам движения, а в душе все происходит морально, или сообразно установлениях добра и зла, та, что даже в наших инстинктах или непроизвольных действиях, по видимости осуществляемых одним лишь телом, душа стремится к добру и отвращается от зла, хоть бы наш разум и не мог отличить их друг от друга. Но если таким образом душа и тело следуют отдельно друг от друга разным законам, то как же они встречаются и Почему тело подчиняется душе, а душа испытывает на себе влияние тела? Чтобы объяснить эту тайну природы, надлежит прибегнуть к Богу, точно так же, как это приходится делать для изыскания первопричины порядка и красоты в вещах. Однако эта причина действует лишь однажды и навсегда: нельзя думать, что Бог нарушает законы тел, чтобы заставить их подчиняться душе, и наоборот; напротив, он с самого начала создал тела таким, чтобы, следуя своим собственным, естественным законам и тенденциям движения, они были готовы совершить to, что потребует душа, когда это понадобится; а души в свою очередь создал такими, что, следуя своим естественным стремлениям, они тоже всегда готовы отражать состояние тел. Ибо как движение преобразует материю из одной формы в другую, так и стремление приводит душу от одного образа к другому. Таким образом, душа изначально создана господствовать над телами и ее стремление сопровождается отчетливыми восприятиями, которые заставляют ее выбирать подходящие средства, когда от чего-либо захочет. Но, с другой стороны, она и подчинена изначально телу в той мере, в какой она склонна к смутным восприятиям. Ибо мы знаем по опыту, что все вещи склонны к изменению: тело — под действием движуей силы, а душа — вследствие стремления, которое влечет ее к отчетливым или смутным восприятиям, в зависимости от степени ее совершенства. И вовсе не следует поражаться этому исконному согласию душ и тел, потому что все тела устроены по предначертаниям вселенского духа все души являются по существу отражениями, или кривыми зеркалами, вселенной в меру возможностей каждой души и в зависимости от ее точки зрения и, значит, так же вечны, как сам мир. Бог как бы создает столько вариантов мира, сколько в мире есть душ, или творит как бы уменьшенные копии мира, на вид разные, а по существу сходные. Нет ничего богаче этой единообразной просто, с ее совершенным порядком. Следовательно, и о каждой

==393

отдельной душе можно судить, сколь совершенно она приспособлена к этому порядку, постольку, поскольку она выражает некоторым образом весь мир и является как бы средоточием мира; подтверждением этому служит и то, что каждое тело, в том числе наше, в какой-то мере испытывает влияние всех прочих, а значит, и душа принимает в этом участие.

Вот в немногих словах вся моя философия, без сомнения очень доступная, так как она не приемлет ничего не отвечающего нашему опыту и основывается на таких тривиальных истинах, как сентенция итальянского театра «у других всё так же, как у нас» и фраза Тассо che per variar natura e bella 18. На первый взгляд оба положения противоречат друг другу, но их следует примирить, имея в виду в первом случае сущность вещей, а во втором — способы и внешние проявления. По-видимому, это вполне подходит для людей, увлеченных поисками истины н способных познать ее; однако я опасаюсь, не покажется ,и моя философия чересчур низкой и пошлой особам высшего круга, к коим я причисляю Ваше Величество — я говорю не о ранге, но об уме. Я понимаю, что было бы лучше либо вовсе не говорить с Вами, сударыня, о подобных предметах, либо предложить Вам иные, более возвышенные. Кто-нибудь другой сумеет сделать это лучше, чем я. Быть может, однако, эти безделицы развлекут Вас на несколько минут; я буду доволен и этим. Остаюсь преданным слугой Вашего Величества и проч.

==394