Хто відповідає за шкоду, заподіяну малолітньою та неповнолітньою особою?

Дата добавления: 2014-12-06; просмотров: 798

У революции, как известно, нет конца. Вселенная Энгельса бесконечна во времени, и хотя Солнце погаснет, в другом ее уголке Вселенной вспыхнет новая звезда, возникнет новая жизнь с новой борьбой и новой повивальной бабкой истории. Поэтому всякую попытку исчислить смысловое пространство, дать закрытую схему левые воспринимают как покушение на жизнь, как мертвечину. Все попытки исчерпать список, исходят ли они от схоластов, структуралистов или программистов, всегда вызывают глухое подозрение. Правильный список левых должен завершаться словами “и т.д., и т.п., и др”.

Правые всегда заняты разметкой пространства. Если у них есть Запад, значит есть и Восток, а затем обнаруживаются и Север с Югом. Мышление правых парадигмально, как таблица склонения, и левыми воспринимается как наивное. Ипостасей - три. Евангелистов - четыре. Пальцев - пять. Падежей - шесть. Заповедей - десять. История имеет начало и конец. Во всем постулируется порядок. Левые заняты не пространством, а временем, которое они “опережают”. Поэтому вместо Двенадцати таблиц у них судебная реформа, а вместо склонений и спряжений - реформа орфографии. Ипостасей у них нет. Евангелистов - неопределенное количество плюс позднейшие вставки. Пальцев тоже неопределенное количество, если судить по левому искусству, а с падежами совсем плохо, потому что падежная система изменяется, а исчисление всего пространства падежей - математическая крамола.

Лучший тест на открытость или закрытость списка - канонические тексты. Канон правых и в науке, и в религии - описание универсума. Канон левых всегда носит окказиональный характер, что для канона, вообще говоря, довольно странно. Если вспомнить список “первоисточников”, входивших в студенческий или аспирантский минимум, это станет совершенно очевидно. Ни одного фундаментального сочинения, одни заметки по случаю. “Как нам реорганизовать рабкрин?” Да как угодно, ради Бога! Но при чем здесь основы мироздания?

Язык левых потребен там, где нужно убедить общество в необходимости серьезных перемен, связанных с большим риском и не поверенных традиционной моралью. Этим языком уговаривают шагнуть в будущее с риском попасть в никуда. Но там, где этот язык пытается взять на себя несвойственные ему охранительные функции, он становится смешным. Язык правых особенно потребен в двух случаях: когда человека уговаривают сохранить человеческий облик (нацию - национальный, общество - общественный, государство - государственный) или когда нужно вернуть этот облик. В последнем случае язык правых поневоле становится революционным. Но и в последнем случае правые должны держать границу. Недавно в интернетской дискуссии один автор призывал к возвращению вещам их естественного имени, называя это “лингвистической контрреволюцией”. Этот призыв, с которым солидарен и автор настоящей заметки, в переводе на язык правых звучит как “лингвистическая Реставрация”.